Марк Шейдон - Проклятие Звёздного Тигра. Том I [СИ]

— И теперь не любят, — заметил Брисс. Прочие оживлённо закивали: уж об этом-то всем было известно.

— Теперь вэй-лордов много, — вставил Рой. — Выходит, потому Орден с ними и не враждует открыто, что те сильнее?

Ой-ой-ой, подумала Илэн, едва сдержав желание прикрыть губы ладонью: в эту сторону она уж точно не собиралась заводить разговор.

— Не враждуем мы, сьер Ройен, не оттого, что одни сильнее других и правят страхом, — строго сказала она. — О чём я и пытаюсь говорить вам с начала урока, да только не все тут внимательно слушают. Распри между теми давними воинами и прародителями наших Вэй — это дела старые, из дней до Поля. Люди тогда были жестокие и легко применяли насилие — так они считали правильным, так был устроен их мир. Мир, где властвует сила, где многие говорят не то, что думают, и поступают против желания и совести, потому что боятся. В основе того мира находились две вещи: сила и нищета. Если ты голоден, лишён крова и плохо одет — куда тебе деться, чего желать? Ты хочешь лишь пищи и прочной крыши над головой. И не думаешь о чести и справедливости — не говоря уж о разнице меж добрыми и дурными поступками. Были и тогда хорошие, честные люди, которые стремились трудиться и жить по совести. Но сама жизнь нередко мешала им. Если они рождены были в бедности, то более богатые помыкали ими, так как имели на то законное право. Селянин или мастер просто не мог стать богат — ему приходилось тяжко трудиться от зари до заката, а все плоды его труда у него отбирали сильные, стоящие у власти. Только рождение определяло, станешь ты бедным тружеником, воином, лордом Вершины или правителем. И стать кем-то другим человек не мог.

Детишки глядели на неё во все глаза — поражённые настолько, что кажется, и не дышали.

— А мы же… — Рой сглотнул. — Мы тут все родились в разных семьях… мой папа механик, а мама вышивальщица, Джейя из деревни, Брисс сын сьера, Аллен из экономистов… но мы же все — дети Вершины. Принцессы и принцы. Раз король — наш Глава Семьи. У нас только из Ордена никого нет, но они сами не хотят…

— Не все, — негромко сказала ещё одна девочка, Мэль. — Я из Тени. Мой папа фермер, мама в Замке бельё стирает.

— Ты не рассказывала! — изумился Рой.

— Не хотела. Какая разница. Вот леди Илэн тоже говорит — раньше было важно, кто где родился, теперь не так.

Ребята (к облегчению наставницы) позабыли о сомнительной теме отношений Звезды и Ордена и сгрудились вокруг сестрёнки. Та выглядела слегка смущённой, но не расстроенной, и кажется, спасать её было рановато.

— Значит, у вас не запрещают выбирать Главу Обета не из Тени? — с интересом принялся расспрашивать Рой. — И твоих папу и маму не ругали за это?

— Конечно, нет! — девочка даже чуть обиделась и вздёрнула носик. — Глупости, кто ж их станет ругать. Они сами в Тени поселились, их там силой не держат. Им нравится жить по Заповедям. Но им хотелось, чтоб я выбрала сама. Сравнила. Вот и отдали меня сюда.

— А в Замке ты бывала? — оживлённо спросил Брисс. — Там тебя не задирают, что ты теперь из Вершины?

— Вовсе нет. В Замке ребята хорошие, им интересно, как мы тут живём. Кое-кто и сам собирается в Совет, когда вырастет. Вот среди наших, ну, на фермах… — Мэль помялась. — Есть те, кто дразнится неумёхой-принцессой. Но они глупые же. Не понимают. Может, и завидуют. Будто мы тут только спим да играем, а работы не делаем никакой.

Ребятишки из селян (примерно половина) — согласно загудели; кое-кто из семей горожан-мастеров тоже отзывался с пониманием. Дети сьеров и Вершины помалкивали в явном недоумении.

— Замки мы пока обсуждать не будем, — решительно заявила Илэн. — Тут разговор не на час и не на день, а урок завершается. Продолжим о Звезде, раз уж начали. Кто представляет разницу между вейлином и Магистром?

Ученики переглянулись. Судя по смущённым мордашкам, представляли они весьма смутно.

— Вейлины, — осторожно заговорила Джейя, — они послабее, наверно? Они не лорды… не Вершина. Простые, среди людей живут. И небогатые, и занятия у них понятные — исцелять болезни, разбирать ссоры, назначать штрафы тем, кто виноват. За порядком и миром следить.

— И ребятишек они учат, — перебил Рой, — и советуют, кому каким делом заниматься подходит.

— А ещё, — продолжила Джейя, поглядывая на мальчика укоризненно, — они помогают людям в разных местах говорить между собою через Поле. Соединяют.

— Но значит, — как всегда осторожно, заметил Брисс, — они не очень-то и слабые? Я вот знаю точно, что и световые кристаллы они пробуждают, и заметить чувства могут, когда человек сильно переживает. И преступника вейлин может арестовать, хоть и безоружный. Мне мама рассказывала. Леди Илэн, я ведь прав? Они не слабее Магистров? Просто другие?

— Верно, сьер Брисс, — она кивнула. — Просто другие. И по талантам, и по обязанностям вейлины и Магистры различаются, однако по силе — не всегда. Но об этом — в следующий раз. Благодарю, достойные сьерины и сьеры. До завтра все свободны.

Она неторопливо прошелестела несколькими слоями причудливо вышитого шёлка по коридорам и лестницам, оставляя за собою лёгкий шлейф аромата земляники — духи с запахом цветов никогда ей не нравились. С нею здоровались, ей улыбались. Всё это было хорошо, поскольку сейчас для Илэн было важно вести себя естественно, как всегда, быть совершенно обычной, чтобы ни у кого не возникло подозрения, что нечто тяжёлое и укрытое тёмной тайной волнует её, — ни у кого, включая тех, кто видит не только глазами. Особенно у них. Но даже опыт всей её жизни, начиная с рождения, более тридцати лет бок о бок с Вэй, не мог гарантировать ей такой защищённости. Она слишком хорошо знала, на что способны Вэй… а точнее — знала, как мало правды в том, что известно неслышащим о их реальных способностях.

И она совершенно точно знала, что о способностях одного конкретного Вэй-лорда кое-что известно только ей. Поскольку будь не так — кто-то, кроме неё, заговорил бы об этом, хотя бы шёпотом, за пределами Зала Советов и дворцовых апартаментов… а тогда бы она услышала. Она ведь умела это — слышать и подмечать всё, ловить намёки, взгляды, выражения лиц. Этому быстро обучались те немногие дети не-вэй, которым довелось взрослеть в окружении владеющих Чар, — неслышащие, которые выбрали неспокойную жизнь правителей, чья ответственность не ограничивается заботой о самих себе и процветании своего семейства, а касается нужд и благоденствия всего королевства, — участь Вершины. Илэн всегда была в числе первых. И это значило — пусть не для Вэй, но для всех остальных, — что её проницательности и умению ловить полутона вполне можно доверять.

Но сейчас Илэн не вполне доверяла себе. Намеренно создавала вокруг своих мыслей облако сомнений, заставляла себя спорить с собою — всё для того, чтобы тот человек не выследил её. Она почти не сомневалась, что где-то выдала себя — а значит, в любой момент он способен её остановить. Как — раздумывать не хотелось. Илэн не была столь наивна, чтобы надеяться на лучшее. Те факты, что легли в основу её подозрений, не оставляли места для наивности.