Атеро Виртанен - Благородная империя

« Ритуал проводится обязательно при похоронном обряде непосредственно перед dervinuri, священной кремацией. Полное имя отошедшего к Звездам наносится на стену храма специальным клином, смазанным его кровью. Примером этого может послужить Святилище павших в Столице мира Хорд Лангоре, на стены которого нанесено на 12 цикл эпохи императора Лаварунариса по меньшей мере 249 567 имен, первое из которых датируется 53 циклом эпохи Синвера и принадлежит самому императору».

— Что за чушь, — девушка захлопнула книгу и откинулась на мягкую, по ее мнению, чересчур, кровать, накрытую дорогим покрывалом, привезенным, судя по замысловатым узорам, откуда-то из западных колоний; веки опустились как бы сами по себе. Беззаботность заточения, от которой она чувствовала себя принцессой в замке, имела и свою прелесть, и свой порок: в безопасном уединении главным врагом Мираи сделалась скука и необоримое желание вздремнуть.

Скрип двери заставил ее открыть глаза. Снаружи стоял… Йовин Ранд? Нет, вздор, ей лишь привиделось; это был Даид. Он вежливо постучался и, уловив ее приглашающий взгляд, вошел. Саннан был без пиджака и в мятой рубашке; по комнате сразу же разнесся вкусный аромат хорошего парфюма с совершенно сайитирскими ягодными нотками; лангориты предпочитали ваниль.

Мираи села; Даид, закрыв дверь, опустился на кровать рядом с ней и тяжело вздохнул; он уже утомился от радости, его восторг несколько поблек, но не исчез полностью. Девушку обрадовал его приход; она мягко улыбнулась в ответ и расслабилась.

— Привет, Даид, — сказала она. — Спасибо, что пришел.

— Ты знаешь, Мираи, — произнес мужчина, — я вдруг подумал, что нам с тобой нужно держаться вместе.

— Неужели? — она вздернула бровь. — А я думала, нам надо совсем разделиться и не разговаривать.

— Я о другом, — Саннан как-то странно поджал губы, — как, по-твоему, сколько в этом городе свободных людей? Я не видел ни одного, так может, мы единственные?

— Ну, в новостях говорили, что два миллиона или около того, — игриво ответила она, — а что?

— Я думаю, лорд Шеркен нас не выдаст, — прошептал он, — так давай родим свободных детей.

— Даид, нет, — Мираи отодвинулась от него, но в глазах мужчины появился жадный блеск. Он заполз глубже на кровать и расстегнул несколько пуговиц; затем он вытащил из-за пояса шило и направил его на девушку.

— Я всю жизнь прожил в Федерации, — зашипел Саннан, быстро, но неловко раздеваясь; он наступал, загоняя девушку в угол, приближаясь все сильнее и облизываясь, как голодное животное, с его губ капала слюна, шило блестело в свете люстры, — и я был порядочным гражданином. Всегда соблюдал Кодекс, ненавидел его, но все равно соблюдал. А порядочным гражданам нельзя желать слишком много, это задевает чужие права, знаешь? Но если долго терпеть, рано или поздно не выдержишь.

— Прекрати, — она хотела закричать, но Даид навалился на нее и сдавил, возбужденно расстегивая ширинку, — отпусти!

Потное тело человека источало тошнотворную вонь, словно он сгнил и разложился; к ней примешивался запах ягод. Мираи пыталась сопротивляться, но мужчина был сильнее; он полностью утратил контроль над собой и сорвал с нее одежду; из его рта вырывался горячий воздух, вены на висках вздулись, безумные глаза затуманила извращенная похоть. Снаружи послышался шум.

Волосатые руки мужчины касались ее тела, то больно сжимая мягкую плоть, то лаская; она боролась, хватала его, толкала и царапала, впиваясь ногтями и пачкаясь в его отвратительной крови, но он не обращал внимания; исступление сделало его неуязвимым. Саннан обхватил ее и лег сверху; он неумело пытался овладеть ей и шептал ей в ухо угрозы вперемешку с комплиментами.

— Терну… этого… так не оставит, — из последних сил прошептала Мираи. — Не оставит!

— Да какое его собачье дело? — прорычал Даид и навалился на жертву. — Мы люди, а он зверь! Ты что, думаешь, он впряжется за тебя? Ты ему не нужна, запомни! «Презри жалость»! Он не пойдет против принципов, что он, убьет меня? Бред! Ему плевать на нашу любовь, лишь бы мы служили… Не знаю, как ты, а я буду служить хорошо!

— Будущего никто не знает, — твердый голос оборвал его; Саннан испуганно повернулся и увидел в дверном проеме тилура Шеркена; его глаза источали красный свет, — но, думаю, ты угадал.

Воздух отравил смрад ужаса. Даид в панике схватился за шило и, зажав девушке рот, прижал острие к ее шее; она ощутила холод стали и покалывание. Человек тяжело и быстро дышал, его красное лицо исказила нездоровая гримаса.

— Не подходи, зверь! — крикнул он. — Я убью ее.

— Какое мое собачье дело? — спокойно ответил Терну. — Я лангорит, а вы meurkiinen.

— Я сделаю это, — трясясь, прокряхтел Саннан; его полуголое тело дрожало от напряжения, — я могу!

— Смерть — это покой, — улыбнулся лейвор, — в ней нет ничего страшного.

Даид растерялся, его рука сама дернулась и задела шею заложницы, оставив узкую царапину. Их взгляды встретились, и в его расширенных зрачках девушка увидела страх и мольбу о помощи. «Пожалуйста, — она точно услышала мысли Саннана, — я сделаю все, что захочешь, только прости меня и помоги». Но Мираи не собиралась его спасать.

Ей удалось освободить руку и пошевелить кистью; она нащупала рукоятку ножа и с трудом подтянула ее к себе; Саннан же был слишком взволнован, чтобы обратить на это внимание: его жилы пульсировали, адреналин разгонял сердце, ему было плохо, он смотрел только на лейвора взглядом одержимого и почти не моргал, его шило ползало по шее девушки. Наконец Мираи смогла крепко взять нож и со всей силы всадила его в бок Саннана; мужчина завизжал и выронил оружие.

Терну мгновенно оказался рядом. Удар когтей, алая кровь на покрывале… Человек перекатился и упал на пол, ударившись о тумбу с другой стороны; он попытался встать, оперевшись на кровать, но еще один удар пришелся по руке; ужасный вопль разнесся по всему поместью, на лестнице послышались шаги Махамы. Саннан, отпрянув, повалился спиной на прикроватный коврик, Шеркен перемахнул через постель и оказался на нем; он зажал горло жертвы коленом и пригвоздил вторую руку Даида к ковру.

Мираи, отбросив нож, подползла к краю кровати. Терну зубами стянул перчатку и занес лапу; Саннан извивался под ним, пытаясь выбраться; лейвор жестко вывернул ему руку, вызвав очередной душераздирающий крик; человек уже даже не дышал, а скулил и хрипел, словно раненое животное, бегущее от охотника, но широкая лапа тилура Шеркена медленно приближалась к его лицу, постепенно закрывая свет.

— Нет, нет, пожалуйста, нет, — сбивчиво умолял Саннан, — нет, пощади, хозяин, Мираи, Мираи! Я люблю тебя, спаси, я не хочу умирать, нет, я не хочу, нет, не надо, нет, ради Звезд!..