Атеро Виртанен - Благородная империя

— Мы не лангориты, Терну, — вздохнула Мираи. — Нам нет места в вашем раю.

— Есть, — улыбнулся лейвор и, набрав что-то на коммуникаторе, начал читать, — « истинно говорю вам! Бог смерти забавляется живыми: одних возносит, других низвергает, сметает грезы и топчет надежды; его игра — оскорбление гордых. В жизни сильный превосходит слабого, а благородный — низкого; каковы они на Эртинуре, такова их награда в Холодном озере: чистая душа получает отдых, грязная обрекает себя на стыд, но не Сарвет-Церги истязает порочных, а они мучают сами себя. Говорю вам и другое! Все, что дышит, едино в Озере, чьи ледяные воды омывают равно праведников и злодеев, героев и трусов, лангоритов и людей, и правило для всех едино ».

Шпиль Нигили Синвера пробивал небо, которое опускалось с каждым днем все ниже; если бы оно было животным, как утверждал старый вернесский миф, императорская резиденция пронзила бы его насквозь, и оно умерло бы в страшных мучениях. Для Рыцаря, забывшего холод, густые тучи служили прекрасным прикрытием. Наводясь по спутнику Федерации, он мог перемещаться с большой легкостью, не опасаясь ни дроидов, ни истребителей Орды.

Наступило время ликвидировать очередную цель. Злобный лон-доу сообщил, что организовал ей встречу с неким родовитым дворянином, которого запретил трогать без необходимости, и приказал ретироваться при серьезном сопротивлении. Сама цель поначалу не представляла для Ринслейфа никакого интереса: мало ли в Империи богатых аристократов? Но когда он просмотрел досье, то немного даже пожалел свою будущую жертву.

Фуркум Меликори Мурдикин цер Синпур, глава Xergreiv Khorgest из редкой, как и у Нираго, породы тикку. Единственный раз участвовал в боевых действиях в звании рядового во время наступления на Норо Сардент, где ему был засчитан meurkiinen aideris; после этого был освобожден от службы по особому указу императора. Благотворитель и пацифист, участвовал в восстановлении Секкина, разработке системы Laikont и наведении мостов с Федерацией Юга. Преступлений против человечества не совершал и даже некоторое время состоял в движении против рабства.

Рыцарь бы вздохнул, но у него не было легких. Убивать гражданских ему не хотелось; в лучшие свои дни свободолюбивые секкинцы верили в воинскую честь почти так же, как лангорские милитаристы, но, подобно им, Ринслейф должен был презреть жалость ради высшего блага.

Он опустился достаточно низко, чтобы видеть город без дополнительных оптических модулей; приближаться к земле он опасался. Над улицами, чадя, летали автомобили, смог, поднимаясь от дорог, окутывал город, размывая фигуры горожан на узких тротуарах, стена дождя мешала обзору, но Рыцарь старался не упускать ни детали. Для него все имело значение.

Встреча должна была начаться с минуты на минуту, и Рыцарь ждал, взгромоздившись на край крыши какого-то огромного жилого здания на пересечении Центральной магистрали с ее многоуровневыми эстакадами, по одной из которой ходил изношенный и наполовину проржавевший внутригородской маглев, и проспекта Памяти; под зданием находился торговый центр с парковкой. Собственно, именно перед входом и должна была появиться цель.

Долго ждать не пришлось.

Терну прибыл на место за пятнадцать минут до назначенного времени и ждал, прислонившись к колонне у молла Meifuru. Орниг фёрнур и шарф неплохо защищали от пронизывающего ветра, а пушистая шерсть хорошо сохраняла тепло, но к прибытию Фуркума лейвор все же замерз; все вокруг уже выдыхали пар.

Фуркум не опоздал. Почти. Его приземистый автомобиль остановился прямо перед входом; внутри рядом с ним сидел назначенный генералом наблюдатель; тикку выбрался наружу, проверил карманы и стыдливо направился к другу.

— Virkin alari, — виновато поздоровался он. — Прости, что вытащил тебя, но это важно.

— Ничего, — ответил лейвор, — что ты хотел?

— Во-первых, извиниться за то, что я тебе наговорил… Приятно, конечно, поплакаться, но мои проблемы — они только мои… Но ты помнишь, я был немного не в себе, — сказал Фуркум и нервно взглянул поверх Терну; обернувшись, лейвор увидел часы над входом в молл; Мурдикин тем временем продолжал. — Ты не злишься?

— Вовсе нет, — подозрительно произнес Шеркен, — я всегда рад выслушать.

— Как и я, — криво улыбнулся тикку, — заметь, как это нас роднит.

— Заметил, — кивнул Терну. — В чем дело?

Фуркум уже открыл рот, чтобы ответить, но его оборвал знакомый по новостям рев ускорителей и гудение оружия. Задрав голову, они увидели Бессмертного рыцаря; он летел вниз, раскручивая пулемет. Патрульные дроиды отреагировали мгновенно и открыли огонь; к ним тут же присоединились патрульные, которые принялись стрелять, укрываясь за бронированными дверями автомобилей. Терну оттолкнул тикку себе за спину и закрыл его грудью.

Рыцарь приземлился, проломив темную от влаги плитку. Пули летели в него со всех сторон. Невооруженные прохожие, отойдя на безопасное расстояние, выкрикивали оскорбления, вперед выступили дружинники с пистолетами в лапах; завыли сирены, вдалеке появились транспортеры Департамента и военные дроны; но человек-машина словно бы не чувствовал попаданий. Терну стоял ближе всех и видел, что пули лишь царапают его броню.

Дождавшись, пока у противников кончатся патроны, Рыцарь встал и выпустил ответную очередь; несколько дроидов, скрежеща металлом, упали в холодные лужи, укрытия стражей порядка покрылись пробоинами, кого-то сразу же оттащили за образовавшееся вокруг Рыцаря, Терну и Фуркума кольцо из зевак, бронемашин, Arivu и бойцов Департамента. Огонь прекратился.

— Я не хочу сражаться с вами, — объявил железный гигант.

Хотя он крепко стоял на ногах, его сенсоры фиксировали огромное количество сигналов — такси, поезда, дроны, толпа зрителей, капли дождя, которые стали слишком тяжелыми, чтобы их игнорировать — и он и впрямь не горел желанием ввязываться в бой, особенно ближний, в котором был уязвим.

— Дайте мне то, за чем я пришел, и я оставлю вас в покое.

— Немедленно прекратите свои безнравственные действия, — раздался возбужденный голос какого-то офицера, многократно усиленный через микрофон; сам офицер — щуплый черно-серый кахтар с наглой гривой — протиснулся через толпу и оказался в первых рядах. — Вы будете казнены во славу Империи.

— Мои пушки больше, — сказал Рыцарь. — Радуйтесь, что мне лень вас убивать.

— Вы нарушаете священные принципы, — сообщил сотрудник Департамента, — сдавайтесь.

— Я займусь, senru-inou, — бросил Терну и повернулся к машине. — Какая неожиданность.

— Я помню тебя, зверь, — сказал железный солдат, — ты был на арене… и в Храме истин. Ты настырный.