Атеро Виртанен - Благородная империя

Здесь, в этой обсерватории, решалось ее будущее: остаться собой или все потерять. Судьба висела на волоске, но Мираи была уверена — это успокаивало и придавало сил — что Терну, ее единственный друг, не предаст. Она повернулась к нему.

— Я готова.

Махама впустил солдат через полминуты после того, как только услышал щелчок замка в обсерватории; за Терну и себя он был спокоен, его больше волновала сохранность имущества. Чужаки, тем более военные, редко появлялись в Рину Читари; в свете любили приемы и балы и постоянно посещали друг друга, но Шеркены, что Терну, что Вирагон до него, вели затворнический по дворянским меркам образ жизни и ходили на приемы нечасто, а сами проводили и того реже.

Стоило Махаме открыть дверь, как офицер-эрохенген в черной форме оттолкнул его из прохода и бесцеремонно шагнул в здание. Он дал знак своему спутнику, молодому сершену-рядовому — звание старик угадал по погонам на легкой броне, в этом он разбирался — и, надменно заложив руки за спину, направился в гостиную. Некоторое время он просто осматривал комнату, словно бы не замечая Махаму; слуга же, увидев его, вздохнул с облегчением: об эрохенгенах рассказывали немало жутких вещей, но правду ото лжи они, в отличие от лейворов, отличать не умели.

Минуту спустя офицер все же обратил внимание на скромного дворецкого.

— Лейтенант Синнаго, батальон Иккинори, — строго сказал он. — Где твой хозяин?

— Терну-коу отошел, Синнаго-витари, — смиренно ответил Махама. — В моему великому сожалению, боюсь, он не может сейчас выйти к вам.

— Здесь есть meurkiinen, кроме тебя и этого куска мяса? — недовольно спросил офицер, указывая на Саннана.

— Нет, — слуга говорил медленно, чтобы тянуть время, и подбирал слова, пытаясь как можно дольше не замолкать. — Господин не содержит рабов, кроме нас, его скромных почитателей, и презирает человечество; брезгуя нами, он не пускает в дом никого, кто мог бы осквернить чистоту его превосходного поместья; его отвращение к нам действительно велико. Почтенный Синнаго-витари, я преданный раб славной Империи и вашего вида — о, как же вы, лангориты, превосходите нас! — и потому прошу вас не тратить время на дом господина, ведь где-то, быть может, скрывается подлец, смеющий сопротивляться воле императора и державы!

— Ясно, — поморщился эрохенген. — Вессель?

— Он лжет, riihore, — прошипел сершен, высунув язык, — здесь были трое.

Офицер выхватил пистолет; в тот же миг раздался хлопок, и ногу Махамы пронзила чудовищная боль; он упал на диван, по полу потекла кровь. Рана не была смертельной; когда-то он был врачом и знал, что справится с ней, как только его оставят в покое, но его старое тело все еще сохраняло чувствительность; мучение было столь резким и острым, что он едва не закричал; только хессен в голове не дал ему поддаться боли. Эрохенген прицелился в старика и положил палец на спусковой крючок.

— Где третий?! — прорычал он. — Говори.

— К сожалению, третьего… нет… — простонал Махама. — Искать нет необходимости…

— Бесполезно, у него приказ, — офицер убрал оружие в кобуру. — Хороший раб. Вессель, найди их, они точно где-то поблизости.

Махама мысленно укорил себя за глупость: обоняние сершенов обмануть куда сложнее. Тем не менее, слуга был доволен собой, ведь ему удалось выиграть для господина две минуты, еще столько же даст дверь… Порабощение, как он знал, может длиться долго, но Терну был силен в сейкуринури. На это вся надежда.

Вессель направился прямо к двери в обсерваторию. Он пару раз дернул за ручку, но безрезультатно; с раздраженным свистом он наклонился к замку и несколько секунд пристально вглядывался в него, шевеля языком; Синнаго стоял рядом с ним и нетерпеливо пощелкивал пальцами.

— Не вскрыть, — сказал сершен, — буду выламывать, нужно пару минут.

— Приступай, — приказал эрохенген и вернулся в гостиную, не переставая щелкать. Послышались удары сапога об дверь. Терну был предусмотрителен; став владельцем особняка, он сразу же сменил все двери на более прочные и установил крепкие замки. Махаме некогда самому довелось ломать такую, чтобы спасти дом от пожара, и он знал, что даже тренированному лангориту быстро не справиться.

Синнаго ходил кругами по комнате; он то доставал пистолет и рассматривал его, выдвигая обойму и возвращая ее на место, то проверял часы, то, бормоча себе под нос, начинал изучать шкафы, будто присматривая, что взять; одной из обязанностей старика была охрана имущества хозяина, но слуга встречал в жизни много лангоритов и научился их понимать.

Хотя воины Орды прибыли сюда с обыском и их положение было сильным, ими двигал не только приказ. Казнь Йовина Ранда, убийцы императора, сделала Терну героем лангорских патриотов, а всего несколько часов назад державу облетели и вести о победе над летающим террористом. Его слава была на подъеме, а имперцы не могли жить без соперничества, и сейчас Синнаго, несомненно, в глубине души ощущал себя противником легендарного тилура Шеркена.

Дверь долго сопротивлялась; Вессель упорно продолжал ломиться и наносил удары четко и с равными промежутками, словно по движению маятника, и настойчивость сершена все-таки победила. Через две минуты десять секунд дверь с грохотом сломалась; эрохенген поспешил в коридор, и уши Махамы уловили топот по лестнице.

Старик бросился к сервизу, пачкая кровью ковер и молясь, чтобы ничего не сломать, и извлек из нижнего ящика белую аптечку; он хранил их в каждой комнате на всякий случай. Махама откинул крышку и достал нанобинт и бутылочку с антисептиком; он стянул туфлю, превозмогая неимоверную боль, и аккуратно смазал рану жгучей прозрачной жидкостью; затем он развернул нанобинт, это чудо техники, и наложил на ногу.

Медицинские боты приступили к работе, и слуга вздохнул с облегчением.

Путь к цели был свободен.

Вессель и Синнаго сбежали по ступенькам и быстро оказались в обсерватории; у очередной закрытой двери, последней, они переглянулись и, сломав ее синхронным ударом, ворвались внутрь. Они застали Терну на полу; он сидел на колене, а на его руках тяжело дышала девушка. Лейвор поднял мрачный взгляд на солдат, эрохенген оскалился в ответ.

— Что вы делаете, Шеркен-риву? — спросил он, предвкушая победу. — Почему вы прикасаетесь к человеку?

Терну грустно улыбнулся и посмотрел на Мираи. Ее сердце билось сильно и громко, он чувствовал; помутневшие глаза девушки были обращены в пустоту; в таком виде ее было легко принять за наркоманку или пьяницу. Синнаго заметил это не сразу, а когда понял, что к чему, его ухмылка сменилась явным разочарованием.

Хессеновый шок — явление, знакомое любому, кто практиковал сейкуринури; хотя личность теряют не все, нет никого, кто мог бы испытать всю гамму страстей, вызываемых феромоном, и при этом хоть на миг не потерять контроль над собой; от первой дозы хессена засыпает разум и смешиваются чувства.