Дэн Браун - Инферно [litres]

А в нескольких кварталах от Лэнгдона и Сиенны агент Брюдер стоял возле распростертого на полу тела так хорошо знакомой ему женщины с прической в виде шипов. Нагнувшись, он поднял пистолет и, поставив его на предохранитель, передал одному из своих людей.

Беременная администратор музея Марта Альварес стояла рядом. Она только что рассказала Брюдеру удивительную историю о том, что приключилось с Лэнгдоном, начиная с прошлой ночи… в том числе один факт, который Брюдер пытался осмыслить.

Лэнгдон утверждал, что у него амнезия. Брюдер достал телефон и набрал номер. После третьего звонка трубку сняли, но голос шефа звучал тихо и как-то неровно.

– Да, агент Брюдер? Докладывайте.

Брюдер говорил медленно, стараясь, чтобы каждое произнесенное им слово было понято.

– Мы по-прежнему разыскиваем Лэнгдона и девушку, но произошло еще кое-что. – Брюдер сделал паузу. – Если это так… то ситуация полностью меняется.

Ректор расхаживал по кабинету, борясь с искушением выпить еще виски и заставляя себя полностью переключиться на разрешение кризиса.

Еще ни разу за всю свою жизнь он не подвел клиента и не нарушил своих обещаний и не собирался делать это сейчас. В то же время он отдавал себе отчет, что мог оказаться замешанным в игре, цель которой явилась для него полной неожиданностью.

Год назад на борт «Мендация» прибыл знаменитый генетик Бертран Зобрист и попросил обеспечить ему надежное место для работы. Тогда Ректор решил, что Зобрист работал над неким научным проектом, чтобы потом запатентовать разработки и еще больше увеличить свое и без того огромное состояние. За подобными услугами к Консорциуму и прежде обращались страдавшие паранойей ученые и инженеры, желавшие работать в полной изоляции, чтобы никто не мог украсть их гениальные идеи.

Исходя из этого Ректор согласился предоставить нужные клиенту услуги и ничуть не удивился, узнав, что Зобриста разыскивает Всемирная организация здравоохранения. Не насторожило его и то, что сама директор ВОЗ – доктор Элизабет Сински – взяла поиски клиента под личный контроль.

У Консорциума всегда были могущественные противники.

В соответствии с договоренностью, Консорциум выполнял все взятые на себя обязательства, не задавая никаких вопросов и сводя на нет все усилия Сински отыскать Зобриста на протяжении почти всего срока действия контракта с ученым.

Почти всего срока.

А меньше чем за неделю до окончания контракта Сински каким-то образом удалось обнаружить Зобриста во Флоренции, обложить его как зверя и довести до самоубийства. Впервые Ректору не удалось обеспечить клиенту обещанную безопасность, и это мучило его… как и странные обстоятельства гибели Зобриста.

Почему он предпочел совершить самоубийство… а не сдаться?

Что, черт возьми, он так хотел защитить?

После смерти Зобриста Сински конфисковала некий предмет из его банковской ячейки, и теперь Консорциум вступил с ней в отчаянную схватку во Флоренции в поисках…

В поисках чего?

Ректор невольно посмотрел на книжную полку, где стоял тяжелый фолиант, подаренный ему Зобристом две недели назад. Уже тогда ученый явно был на грани нервного срыва.

«Божественная Комедия».

Ректор взял с полки книгу и с тяжелым стуком положил на стол. Затем непослушными пальцами открыл ее на первой странице и прочитал посвящение.

Мой дорогой друг, спасибо, что помогли мне найти истинный путь.

Мир тоже благодарен вам.

Для начала , подумал Ректор, друзьями мы никогда не были .

Перечитав посвящение еще три раза, он перевел взгляд на календарь, на котором была обведена завтрашняя дата.

Мир тоже благодарен вам?

Ректор повернулся к окну и долго смотрел на горизонт.

Он вспомнил о видеоролике и тревоге в голосе позвонившего координатора Ноултона. Я подумал, что вы, возможно, захотите сначала его посмотреть… его содержание вызывает беспокойство.

Этот звонок продолжал его тревожить. Ноултон был одним из его лучших сотрудников, и решиться на подобный звонок мог только по крайне веской причине. Он отлично понимал, чем для него может обернуться нарушение протокола.

Поставив «Божественную Комедию» обратно на полку, Ректор подошел к бутылке и налил себе еще виски.

Ему предстояло принять невероятно трудное решение.

Церковь Данте, как часто называют церковь Святой Маргариты дей Черки, больше похожа на часовню. Этот небольшой молитвенный домик является местом паломничества ценителей Данте, поскольку он связан с двумя поворотными событиями в жизни великого поэта.

Согласно преданию, именно в этой церкви Данте девятилетним мальчиком впервые увидел Беатриче Портинари, которую полюбил с первого взгляда и на всю жизнь. Однако ничего, кроме страданий, эта любовь ему не принесла: Беатриче вышла замуж за другого и умерла очень молодой – ей было всего двадцать четыре года.

Спустя несколько лет именно в этой церкви Данте женился на Джемме из рода Донати – женщине, которая, по мнению великого писателя и поэта Джованни Боккаччо, совсем не подходила ему в качестве супруги. У них были дети, но никакой привязанности друг к другу они не испытывали, и после изгнания Данте ни один из них не изъявил желания воссоединиться.

Любовью всей жизни и музой Данте была рано умершая Беатриче Портинари, и его чувство было столь сильным, что сама память о ней вдохновляла поэта на создание великих произведений.

В знаменитом сборнике произведений «Новая жизнь» содержится много стихов, в которых Данте воспевает «благороднейшую Беатриче». Еще красноречивее он выражает свое обожание в «Божественной Комедии», где Беатриче выступает его спасительницей и провожатой в раю. В обоих произведениях Данте изливает свою безутешную тоску по потерянной любимой.

В наши дни церковь Данте стала местом паломничества людей, чье сердце разбито неразделенной любовью. В ней похоронена Беатриче, и к ее скромному надгробию приходят поклониться и почитатели Данте, и несчастные влюбленные.

Лэнгдон и Сиенна продолжили свой путь по Старому городу и направились к церкви. Улочки становились все уже, и пешеходы двигались не только по тротуару, но и по мостовой, а если вдруг появлялась редкая машина, пробиравшаяся сквозь толпу, то пешеходам приходилось жаться к стенам домов, чтобы пропустить ее.

– Церковь прямо за углом, – сообщил Лэнгдон, надеясь на помощь кого-нибудь из туристов.

Он знал, что их шансы найти доброго самаритянина резко повысились, когда Сиенна забрала у него парик и вернула ему пиджак. Теперь они обрели свой привычный облик: он – университетского профессора, а она – привлекательной молодой женщины, перестав выглядеть старым рокером и наголо обритой фанаткой панк-рока.