Дэн Браун - Инферно [litres]

Лэнгдон вспомнил газетные вырезки о юной Сиенне – девочке-вундеркинде с ай-кью, равным двумстам восьми, и невероятными умственными способностями. Может, рассуждая о Зобристе, она отчасти говорила и о себе? И сколько еще она будет держать свои способности от него в тайне?

Впереди показался ориентир, который и был нужен Лэнгдону. Они перешли улицу Леони и вскоре оказались на перекрестке с очень узкой улочкой, больше похожей на проход между домами. На указателе значилось: «УЛИЦА ДАНТЕ АЛИГЬЕРИ».

– Судя по всему, вам многое известно о человеческом мозге, – заметил Лэнгдон. – Это была ваша специализация на медицинском факультете?

– Нет, но в детстве я много читала. А мозгом стала интересоваться… из-за кое-каких проблем.

Лэнгдон бросил на нее заинтересованный взгляд, надеясь, что она продолжит.

– Мой мозг… – тихо начала Сиенна, – развивался не как у других детей, и от этого… были проблемы. Я потратила много времени и сил, пытаясь понять, что со мной не так, и хорошо изучила неврологию. – Поймав на себе взгляд Лэнгдона, она добавила: – И – да, отсутствие волос тоже связано с медицинскими показаниями.

Лэнгдон отвел взгляд, ругая себя за бестактность.

– Не смущайтесь, – сказала Сиенна, – я научилась с этим жить.

Пока они шли по узкой, погруженной в тень прохладной улочке, Лэнгдон пытался проанализировать все, что узнал о Зобристе и его пугающей жизненной позиции. Ему никак не давал покоя один вопрос.

– Те вооруженные люди, – начал Лэнгдон, – которые пытаются нас убить. Кто они такие? Я не понимаю. Если Зобрист запускает какую-то чуму, разве остальные не должны объединить усилия, чтобы помешать этому? То есть быть на одной стороне?

– Вовсе не обязательно. Может, Зобрист и стал изгоем в медицинском сообществе, но у него вполне может быть целый легион преданных сторонников, считающих, что уничтожение части населения – необходимое зло, на которое надо пойти, чтобы спасти планету. Судя по всему, те солдаты как раз и стремятся обеспечить выполнение замыслов Зобриста.

Частная армия из сторонников Зобриста? – задумался Лэнгдон. Да, в истории хватало и отдельных фанатиков, и целых сект, которые совершали самоубийство из-за самых нелепых убеждений – веры, что их лидер мессия, или что на обратной стороне Луны их ждет космический корабль, или что грядет Судный день. В отличие от всего этого, проблема перенаселения имела научное обоснование, но что-то в преследовавших их вооруженных людях Лэнгдона смущало.

– Я не верю, что группа обученных солдат пойдет на массовое уничтожение невинных людей… тем более что они сами могут заразиться и погибнуть.

Сиенна бросила на него удивленный взгляд.

– Роберт, а чем, по-вашему, занимаются солдаты на войне? Они убивают невинных людей и рискуют собственной жизнью. Если люди верят в идею, то все возможно.

– В идею? Распространять чуму – это идея?!

Сиенна испытующе на него посмотрела.

– Роберт, идея заключается не в распространении чумы, а в спасении мира. – Она помолчала. – В той статье Бертран Зобрист задает очень острый гипотетический вопрос, который активно обсуждался. Я хочу, чтобы вы на него ответили.

– И что за вопрос?

– Зобрист спрашивал: если бы вам предложили нажать кнопку и уничтожить половину населения Земли, не зная, кто будут эти люди, вы бы согласились на это?

– Конечно, нет.

– Хорошо. А если бы вам сказали, что если вы не нажмете кнопку, то через сто лет человечество исчезнет вообще? – Она снова помолчала. – Тогда нажали бы? Даже если бы это означало убийство друзей, родных и, не исключено, себя самого?

– Сиенна, как можно…

– Это гипотетический вопрос, – не отступала она. – Вы бы пошли на уничтожение половины населения планеты, чтобы сохранить наш вид от вымирания?

Лэнгдону очень не нравилось то, какой оборот принял их разговор, и он обрадовался, увидев знакомый красный транспарант на здании впереди.

– Смотрите! – воскликнул он. – Мы пришли.

Сиенна покачала головой.

– Что и требовалось доказать. Игнорирование опасности.

Дом Данте – Casa di Dante – расположен на улице Санта-Маргерита, и его легко узнать по большому красному транспаранту на торце здания с надписью «MUSEO CASA DI DANTE».

Сиенна нерешительно на него посмотрела.

– Мы идем в дом Данте?

– Не совсем, – ответил Лэнгдон. – Данте жил за углом. А здесь скорее… музей Данте.

Лэнгдон однажды уже посещал его, заинтересовавшись выставленной в нем художественной коллекцией. Правда, на деле она оказалась собранием репродукций знаменитых работ, связанных с Данте, но все равно увидеть их все под одной крышей было познавательно.

Сиенна вдруг оживилась.

– Вы думаете, у них выставлено старинное издание «Божественной Комедии»?

Лэнгдон хмыкнул.

– Нет, но я знаю, что там есть сувенирная лавка, где продается огромный постер, на котором напечатана вся поэма целиком. Правда, шрифт там микроскопический.

Сиенна сделала испуганные глаза.

– Я все понимаю, но это лучше, чем ничего. Проблема в том, что зрение у меня уже не то, так что вся надежда на вас.

– È chiusa. È il giorno di riposo [31] Закрыто. Сегодня выходной ( ит. ). , – сказал им какой-то старик, увидев, что они направляются к входу.

Выходной? Лэнгдон растерянно посмотрел на Сиенну.

– А сегодня что… понедельник?

Она кивнула.

– Флорентийцы предпочитают отдыхать по понедельникам.

Лэнгдон застонал от досады, вспомнив необычный распорядок городской жизни. Поскольку основной поток туристов приходится на конец недели, чтобы не терять потенциальных покупателей, многие флорентийские торговцы перенесли христианский «день отдыха» с воскресенья на понедельник, минимизируя тем самым потерю доходов.

К несчастью, это исключало и другую возможность раздобыть текст поэмы, а именно – в любимом книжном магазине Лэнгдона во Флоренции, где наверняка нашлись бы экземпляры «Божественной Комедии».

– Есть другие идеи? – поинтересовалась Сиенна.

После продолжительного размышления Лэнгдон кивнул.

– Тут за углом есть одно местечко, где собираются ценители Данте. Наверняка у кого-то найдется с собой экземпляр книги.

– Но оно, наверное, тоже закрыто. Сегодня выходной почти у всех в городе.

– Им это и в голову не придет, – заверил Лэнгдон с улыбкой. – Это место – церковь.

А в пятидесяти ярдах от них мужчина с сыпью на коже и золотой сережкой в ухе оперся о стену, радуясь возможности перевести дух. Дышать ему легче не стало, а сыпь зудела все сильнее, особенно на нежной коже век. Он снял очки и осторожно провел рукавом по глазницам, стараясь не содрать болячки. Потом водрузил очки на место и увидел, что парочка, которую он выслеживал, пошла дальше. Он заставил себя тронуться с места и направился за ними, стараясь дышать как можно ровнее.