Роберт Хайнлайн - Марсианка Подкейн. Гражданин Галактики (сборник)

Наконец, примерно через час, он услышал скрип несмазанных колес. Кто-то постучал по корыту:

– Когда я подниму корыто, сразу же прыгай в тачку. Она прямо напротив тебя.

Торби не ответил. Дневной свет резанул глаза, он заметил маленькую тележку и в следующее мгновение уже был в ней, прижавшись ко дну, стараясь занять как можно меньше места. Сверху на него навалили кучу белья. Но прежде чем белье закрыло ему обзор, он увидел, что корыто, служившее ему убежищем, со всех сторон обвешано веревками, на которых висели простыни, скрывая его от постороннего взгляда.

Чьи-то руки разложили вокруг Торби тюки, и он услышал голос:

– Сиди тихо и жди команды.

– Хорошо, и миллион благодарностей! Когда-нибудь я отплачу вам за вашу доброту.

– Забудь об этом. – Женщина тяжело вздохнула. – У меня когда-то был муж. Теперь он на рудниках. Меня не интересует, что ты там натворил. Но патрулю я никого не сдам.

– Ой, я очень сожалею…

– Умолкни!

Маленькая тележка затряслась, подскакивая на ухабах, а немного погодя Торби почувствовал, что под колесами – ровное покрытие. Иногда они останавливались; тогда женщина брала один из тюков, уходила на несколько минут, возвращалась и сваливала в тележку кучу грязной одежды. Торби ждал с профессиональным долготерпением нищего.

Прошло немало времени, прежде чем повозка опять запрыгала на ухабах. Наконец она остановилась, и женщина вполголоса сказала:

– Когда я скажу, вылезай с правой стороны и тут же уходи. И не мешкай.

– Понял. Спасибо еще раз!

– Умолкни!

Тележка прокатилась еще немного, замедляя ход, и женщина скомандовала:

– Давай!

Торби мгновенно отбросил узлы с бельем, выпрыгнул и приземлился на ноги – все одним движением. Прямо перед ним виднелся проход между двумя зданиями, ведущий на улицу. Торби рванул по нему, не забыв оглянуться через плечо.

Тележка скрылась за углом. Мальчик так и не увидел лица ее хозяйки.

Два часа спустя он оказался в знакомом районе. Опустившись на землю рядом с Баслимом, Торби сказал:

– Плохи дела.

– Почему?

– Ищейки. Их там было целое полчище.

– Подайте, благородный господин!.. Ты проглотил записку?.. Подайте во имя ваших родителей!

– Конечно!

– Держи чашу! – Баслим встал на руки и одно колено и пополз прочь.

– Пап! Давай я тебе помогу.

– Оставайся на месте.

Торби остался, обиженный тем, что отец не захотел выслушать его рассказ. После наступления темноты он поспешил домой. Баслим сидел в кухне-ванной, обложившись аппаратурой, и нажимал кнопки диктофона и проектора одновременно. Торби взглянул на проецируемую страницу и отметил, что текст написан на непонятном ему языке, а в каждом слове – семь букв, не больше и не меньше.

– Привет, пап! Сделать ужин?

– Тут негде… и некогда. Поешь хлеба. Что произошло?

Уминая хлеб, Торби рассказал ему о своих приключениях. Баслим только кивнул:

– Ложись. Придется опять гипнотизировать тебя. У нас впереди длинная ночь.

Материал, который диктовал Баслим, состоял из цифр и бесчисленных трехсложных слов, в которых мальчик не видел смысла. Легкий транс принес приятную сонливость, и слышать голос Баслима, доносящийся из диктофона, было приятно.

Во время очередного перерыва, когда Баслим приказал ему проснуться, Торби спросил:

– Пап, для кого все эти послания?

– Если у тебя будет возможность передать их, ты узнаешь, не сомневайся. А возникнут сложности – попроси погрузить тебя в легкий транс, и все вспомнится.

– Кого попросить?

– Его… Не важно кого. А теперь засыпай. Ты спишь.

Старик щелкнул пальцами.

Диктофон продолжал бормотать. Торби смутно осознавал, что Баслим куда-то уходил и только что вернулся. Протез его был пристегнут, и Торби это удивило: отец надевал его только дома. Затем до него донесся запах дыма, и он рассеянно подумал, что на кухне что-то горит и надо пойти проверить. Но он был не в силах даже шевельнуться, и бессмысленные слова продолжали вливаться ему в уши.

Потом до него дошло, что это он сам рассказывает Баслиму заученное.

– Я все правильно запомнил?

– Да. А теперь иди отдыхать. Остаток ночи можешь спать спокойно.

Утром Баслима не оказалось дома. Торби даже не удивился: в последнее время поступки отца стали еще более непредсказуемы, чем раньше. Позавтракав, мальчик взял чашу и отправился на площадь. Дела шли из рук вон плохо, отец был прав: Торби выглядел слишком здоровым и сытым, чтобы быть удачливым попрошайкой. Может, стоит научиться выкручивать суставы, как это делает Бабка-Змея? Или купить контактные линзы с нарисованной катарактой?

Около полудня в порт прибыл грузовой звездолет, не значившийся в расписании. Наведя обычным способом справки, Торби выяснил, что это был вольный торговец «Сису» [24] Sisu (фин.) – упорство, стойкость, упрямство, терпение. , приписанный к порту Новая Финляндия на планете Шива III.

Все эти сведения он, как всегда, должен был сообщить отцу при встрече. Однако шкипер «Сису» капитан Крауза входил в число тех пятерых, кому Торби должен был передать послание старика, если что-то случится.

Это нервировало Торби. Он знал, что отец жив и здоров, и встречу с капитаном Краузой представлял себе делом отдаленного будущего. Однако, быть может, отцу следует знать, что «Сису» прилетел? Торговцы появлялись и улетали, порой проводя в порту лишь несколько часов. И никто не знал, когда именно это может случиться.

Торби подумал, что он может добраться до дому за пять минут, – возможно, отец даже поблагодарит его. В худшем случае старик выбранит его за уход с поста на площади, но Торби сможет наверстать упущенное, прислушавшись к сплетням и пересудам.

Торби покинул площадь.

Руины старого амфитеатра протянулись на треть периметра нового. Дюжина лазов вела в лабиринт, который когда-то был казармами для рабов, а оттуда бесчисленные ходы тянулись в ту часть развалин, где Баслим оборудовал себе жилье. И он сам, и Торби каждый раз выбирали новый путь домой и старались приходить и уходить незаметно для всех.

На этот раз Торби спешил, поэтому направился к ближайшему лазу, но там стоял полицейский. Торби прошел мимо, сделав вид, будто направляется к маленькой овощной лавочке на улице, примыкавшей к развалинам. Остановившись, он заговорил с хозяйкой:

– Как дела, Инга? Нет ли у тебя хорошей, зрелой дыни, которую ты собираешься выбросить на помойку?

– Нет для тебя никаких дынь.

Торби показал ей деньги:

– Как насчет вон той, побольше? Отдай мне ее за полцены, и я не стану обращать внимание на подпорченный бок. – Он наклонился к хозяйке. – Чую я, тут пахнет жареным?

Она подмигнула, кивая на патрульного:

– Исчезни.

– Облава?