Роберт Хайнлайн - Марсианка Подкейн. Гражданин Галактики (сборник)

Ему нужен кто-то из друзей папы.

Их он повычеркивал почти так же быстро. О большинстве этих людей он не мог сказать наверняка, близкие это друзья или просто знакомые. Единственный человек, до которого можно добраться и который сумеет помочь, – Мамаша Шаум. Как-то раз она приютила Торби и Баслима, когда их выкурили газом из подземелья, и у нее всегда находилось для Торби доброе слово и холодное питье.

Приближался рассвет, и мальчик тронулся в путь.

Мамаша Шаум содержала пивную и гостиницу в дальнем конце Веселой улицы, прямо напротив ворот порта, через которые звездолетчики выходили в город. Спустя полчаса, миновав немало крыш, пару раз спустившись в темные дворы и один раз перебежав через освещенную улицу, Торби оказался возле ее заведения. Он не осмелился войти прямо в дверь: его увидело бы слишком много народу и Шаум была бы вынуждена вызвать патруль. Он подумал было о черном ходе и присел на корточки между двумя мусорными баками, присматриваясь, но потом рассудил, что, судя по голосам, на кухне битком народу.

Но когда он добрался до крыши, почти рассвело. Он все-таки отыскал чердачный люк, но ни открыть его, ни сломать голыми руками оказалось невозможно. Торби посмотрел во двор, рассчитывая спуститься вниз и, плюнув на все, проникнуть в дом с черного хода. Солнце почти взошло, и надо было спрятаться любой ценой. Заглянув за край крыши, он заметил вентиляционные отверстия – по одному с каждой стороны чердака. Они были едва ли шире его плеч, но они вели в дом. Их проемы были забраны деревянными ставнями, но после нескольких неудачных попыток и посадив множество царапин ему все же удалось выбить одну из них ногой. Затем он попытался выполнить почти невозможный трюк. Босыми ногами Торби ступил на край проема и скользнул внутрь. Он влез по пояс, но набедренная повязка зацепилась за острые обломки ставни и не дала ему пролезть дальше. Он застрял, как пробка. Ноги оказались внутри, а руки, грудь и голова – снаружи. Он торчал из стены, как горгулья и был не в силах пошевелиться, а небо делалось все светлее и светлее.

Мальчик рванулся что есть силы, и повязка порвалась. Он провалился вниз, ударившись головой и едва не потеряв сознание. Он замер и перевел дух, а затем кое-как приладил ставню на место. Конечно, она теперь не задержит всяких вредных зверьков, но снизу, с расстояния в четыре этажа, может обмануть глаз. Только теперь до него дошло, что он чуть не свалился с высоты этих четырех этажей.

Крыша была такая низкая, что по чердаку можно было передвигаться только ползком. Торби лихорадочно обшарил его в поисках люка. Первая попытка не увенчалась успехом, и мальчик даже засомневался, есть ли он здесь вообще. Торби знал, что в некоторых домах есть лаз на чердак, но, вообще-то, он мало что знал о такого рода жилищах, поскольку Торби не часто доводилось в них бывать.

Он смог отыскать лаз, только когда солнечные лучи пробились через вентиляционные отверстия и осветили чердак. Лаз оказался с противоположной стороны, ближе к улице.

И он был заперт снизу.

Но крышка оказалась не такой прочной, как ставня. Торби осмотрелся, нашел тяжелый прут, брошенный здесь каким-то строителем, и стал долбить им дерево. В конце концов он выбил сучок, отложил прут в сторону и заглянул в отверстие.

Под ним была комната; Торби разглядел кровать, на которой лежал человек.

Он решил, что большей удачи и быть не может. Ему предстоит иметь дело только с одним человеком, и он уговорит его найти Мамашу Шаум, не поднимая тревоги. Он перестал наблюдать, сунул в отверстие палец и нащупал запор, потом ногтем отодвинул защелку и бесшумно поднял крышку.

Человек на кровати даже не шевельнулся.

Торби спустился в люк, уцепившись пальцами за его края, потом прыгнул и сжался в комок, стараясь не шуметь.

Человек уже сидел на постели, нацелив на него пистолет.

– Долго же тебя пришлось ждать, – произнес женский голос. – Уже целый час слушаю, как ты там скребешься.

– Матушка Шаум! Не стреляйте!

Она подалась вперед, всматриваясь в мальчика:

– Мальчишка Баслима. – Женщина тряхнула головой. – Да, парень, видочек у тебя… и от тебя пахнет жареным, как от горящего матраса… Зачем ты сюда забрался?

– Мне больше некуда идти.

Она нахмурилась:

– Я полагаю, это комплимент… хотя лично я предпочла бы заразиться проказой. – Она вылезла из постели в одной ночной рубашке и, прошлепав босыми ступнями к окну, выглянула наружу. – Ищейки здесь, ищейки там… ищейки обнюхивают каждый угол и распугивают моих клиентов… Ты, парень, наделал больше переполоху, чем те бунты на заводах. Почему бы тебе сразу не покончить с собой?

– Вы не спрячете меня, матушка?

– Кто сказал, что не спрячу? Я никогда еще никого не закладывала. Но я вовсе не обязана радоваться этому. – Она сердито посмотрела на мальчика. – Когда ты ел в последний раз?

– Э-э-э… Не помню.

– Сейчас соберу чего-нибудь… полагаю, заплатить ты не сможешь? – Она бросила на Торби колючий взгляд.

– Я не голоден. Матушка, вы не знаете, «Сису» еще в порту?

– Что? Не знаю. Впрочем, знаю; да, он еще здесь, вечером ко мне заходили двое мальчиков из экипажа. А зачем тебе?

– Я должен передать шкиперу послание. Я должен с ним встретиться. Обязательно!

Мамаша Шаум издала полный отчаяния стон:

– Он вламывается в дом порядочной женщины, будит ее посреди ночи, он валится ей на голову, рискуя ее жизнью, здоровьем и лицензией. Он весь грязный, ободранный и весь в крови, и он, конечно же, изгадит мои чистые полотенца, а ведь цены в прачечной еще те! Он голодный и не может заплатить за еду… И после всего этого он еще смеет нагло требовать, чтобы я бегала по его поручениям!

– Я не голоден… и меня вовсе не волнует, дадут мне помыться или нет. Но я должен увидеться с капитаном Краузой.

– Будь любезен, не командуй в моей собственной спальне. Насколько я знаю старого мошенника, с которым ты жил, он избаловал тебя и недостаточно часто лупил. Тебе придется подождать, пока не придет кто-нибудь с «Сису», чтобы я могла передать весточку капитану. – Она повернулась к двери. – Вода в кувшине, полотенце – на вешалке. Давай отмывайся!

Мамаша Шаум вышла.

Умывшись, Торби почувствовал себя лучше. На туалетном столике нашелся заживляющий порошок, и он обработал свои царапины. Шаум вернулась и положила перед Торби солидный кусок мяса между двумя ломтями хлеба, поставила кувшин молока и, ни слова не говоря, вышла из комнаты. Торби и мысли не допускал, что сможет есть после смерти папы, но теперь у него вновь разыгрался аппетит. Встреча с Мамашей Шаум успокоила мальчика.

Хозяйка вернулась:

– Дожевывай и прячься. Ходят слухи, что полиция собирается обыскать каждый дом.