Наташа Михлин - Это внутри. Рецидив

С голографии, единственной сохранившейся в коммуникационном браслете, смотрело миловидное личико, чуть удивленные глаза с длинными ресницами. От взгляда девушки в груди кололо, как будто где-то внутри отошел проводок.

— Я найду тебя, — шептал Торн. — Только жди.

Тяжелая задвижка громко лязгнула за спиной. Рене проморгался. В камере царил полумрак, яркая полоска света пробивалась сквозь ткань на окне, мигал синим пятном телевизор, да горела тусклая настольная лампа в углу, выхватывая пестрые рисунки шуршащих игральных карт и чьи-то глаза.

Рене не знал, как себя держать, поэтому пробормотал тихое «Здрасте» и переступил с ноги на ногу.

— Впервые? — понимающе хмыкнул кто-то рядом.

На плечо легла рука, Рене отшатнулся, больно задев локтем дверь. О тюремных порядках не был наслышан только глухой и слепой. Все знают, что делают прожженные уголовники с такими, как Рене. Блестящие глаза сокрытых во тьме людей уставились на вошедшего, разговор в углу стих. Рене ощутил, как по горлу вверх ползет холодная паника.

— Да не очкуй ты так, — усмехнулся тот же голос. — За что тебя?

Рене сфокусировал взгляд на длинноносой роже рядом с собой.

— К-кража.

Рожу перекосила улыбка.

— Твоя койка там. Давай, двигай.

Игроки у лампы снова зашуршали картами, не обращая на новенького внимания. Рене решился последовать совету длинноносого и прошел шесть шагов до кровати в противоположном углу.

— Так, повторять я не буду, слушай сюда. Я Сэмми, над тобой — Большой Бык, слева живет Змейка. На него не пялься, а то Бык яйца оторвет.

Рене набрался смелости задать вопрос, но тут раздалось оглушительно громкое рычание и ругань, кто-то взревел, лампа рухнула на пол, по потолку заметались тени. Рене вжался в стену, Сэмми сорвался с места и куда-то исчез. Стол с картами перевернулся, белые прямоугольники заблестели по всему бетонному полу. Рене увидел, как один заключенный, прижимает другого за горло к стене. По губам извивающегося в попытке вдохнуть парня текла кровь. Рука, стиснувшая его шею, как и вся спина нападающего была покрыта цветными картинками.

— Это Птаха, — тихо сказал голос вернувшегося Сэмми над ухом.

Рене чуть не вскочил с кровати от неожиданности, но сцена в углу пугала сильнее… В наружном коридоре загрохотали шаги, стукнула заслонка двери.

— Что там у вас, чертовы ублюдки? — заорал надзиратель.

— С ним даже Бык не связывается, — продолжал шептать длинноносый, — он оторванный вконец. Когда залетает, в карцере сидит больше, чем в камере. Держись от него подальше.

— Но к-как? — всхлипнул Рене. Губы позорно дрожали, по спине сползла капля пота. — Тут же так… тесно.

— Привыкнешь, — двинул его в плечо Сэмми и снова пропал.

— Эй, птичка! — зычно крикнул полицейский, заглянув в камеру. — Кончай хлопать крыльями. К тебе посетители.

— В жопу всех! — прорычал Птаха, но горло противника все же выпустил.

— Не рыпайся, — рявкнул надсмотрщик, — опять в изолятор захотел?!

Птаха нехотя отошел от стены, подхватил с кровати кожаную куртку и набросил на голые плечи. Второй парень молча утер кровь с лица и сплюнул на пол. Птаха просунул руки в узкое окошко, щелкнули наручники, дверь открылась и с грохотом закрылась за его спиной.

Лорейн Фокс остановила машину за углом и вновь сверилась с адресом. Не нужно пугать его раньше времени… День выдался ветреным, по улице летели фантики из мусорок и листья, сорванные ночной бурей с деревьев. Лорейн запахнула куртку плотнее и зашагала по выщербленному тротуару, щурясь от резких порывов ветра.

Она всегда была хорошей девочкой. Отличница, спортсменка-волейболистка, лидер нескольких молодежных групп… Но внешний вид сильно контрастировал с тем, что ожидали увидеть люди после перечисления таких заслуг. Пока не страдала учеба, мать с отцом реагировали спокойно на бесконечный калейдоскоп сменяющихся цветных стрижек, позволяли прокалывать то, что Лорейн считала нужным прокалывать, жесткий запрет был лишь на шрамирование и татуировки — все то, что, если наскучит, уже невозможно будет исправить.

Лорейн привыкла быть лучшей во всем. С поступления в колледж она не была дома ни разу, но хотела, чтобы родные смотрели на нее с восхищением, пусть и по видеосвязи. Желание в свободное время эпатировать публику появилось тогда же и осталось с ней, превратившись из вызова просто в приятное хобби. Для мисс Фокс не существовало звука приятнее, чем треск разрываемых чужих шаблонов.

И теперь, несмотря на молодость, она была на отличном счету в своем отделе, хоть глядя на молодую женщину с сережкой в брови, никто на улице бы не подумал, что она работает в ФБР. Начальник Лорейн был также и ее наставником, гордился своей ученицей едва ли не больше, чем она заслуживала. Он собирался выйти на пенсию и прочил Фокс на свое место. Очередной целью в жизни Лорейн стало — доказать мистеру Райту, что он действительно не ошибся на ее счет.

Теперь дело привело ее сюда, на окраину Ричмонда. Далековато от знакомой тесноты Большого Яблока. Остановившись у серого неприметного домика, Лорейн задумчиво покусала губу. Нужно договориться с ним, во что бы то ни стало. А судя по его личному делу, это будет ой как непросто… Лорейн хищно улыбнулась и толкнула калитку.

— Лорейн Фокс, агент федера…

Увидев значок, он сразу захлопнул дверь. Высокий, белый… На улице все пялятся, это точно. Лорейн шагнула ближе, постучала по косяку.

— Эй. Вы не имеете права запираться от меня, мистер Дэвис.

— Так воспользуйся своим — вышиби дверь, — был ответ.

Послышались удаляющиеся шаги. Лорейн досадливо качнула головой и тихо ругнулась. Это и правда будет трудно…

Она обошла дом и встала у окна, стукнула и заглянула в стекло. На внутреннюю сторону подоконника неожиданно запрыгнул белый кот. Занавеска шелохнулась, показались руки с длинными пальцами. Ухватив кота за шкирку, подняли и сбросили на пол, задвинув штору плотнее.

— Я хочу просто поговорить, — вздохнула Лорейн, не сомневаясь, что ее слышат.

— Я уже все сказал четырнадцать лет назад.

Она поежилась от мокрого ветра.

— Послушайте, мистер… Дэвис, я знала, у вас есть причины не любить агентов ФБР, но…

— Значит, знала и результат. Не теряй времени, дождь начинается.

С неба упали первые капли. Лорейн зарычала, глубоко вдохнула и вновь постучала по стеклу.

— Послушай, я не уйду. Буду бродить вокруг, пока не сделаю то, зачем приехала в эту глушь! Дэвис, самый простой способ избавиться от меня — выслушать! Тебе самому говорить не обязательно!

Мгновение стояла тишина, потом занавески распахнулись и рама с грохотом поднялась. Джереми Дэвис оперся на подоконник локтями и выгнул бровь.