Сосукэ Нацукава - Кот, который любил книги

— Однако это неправильно — резать книги.

— Да… Вы по-настоящему любите книги, это ясно. — Директор тяжело вздохнул. — Скверно слушать про себя такое… — Он осторожно поднял вверх руку с ножницами. Потом горько улыбнулся и разжал пальцы. Ножницы сверкнули — и исчезли, буквально растаяли в воздухе. Одновременно послышался шелест. И хотя не было сквозняка, в комнате вихрем закружились, как в танце, бесчисленные обрезки бумаги.

Ринтаро в растерянности отступил назад. Бесчисленные кусочки бумаги разлетались по комнате, словно конфетти, окрашивая все в белый цвет. На глазах у изумленного Ринтаро эти кусочки начали накладываться друг на друга — и снова соединяться в книги, обретая свой первоначальный вид.

Посреди комнаты, в которой кружились обрезки бумаги и книги, неподвижно стоял директор. Он совсем согнулся и казался очень несчастным, тогда Ринтаро взял со стола одну из вернувших изначальный вид книг и подал ее директору. Тот взглянул на обложку и вслух прочел название: «Беги, Мелос!»

— Я тоже люблю эту новеллу… Надо время от времени читать ее вслух. Это займет довольно много времени, но, право, мне нисколько его не жаль. — Директор некоторое время пристально и жадно разглядывал тонкую книжку.

Метель из танцующих обрезков бумаги не прекращалась. Однако те книги, которые уже обрели свой прежний вид, сами собой укладывались на книжных полках, прикрепленных к стене. Тоненькие, простенькие книжицы и огромные фолианты в кожаных переплетах — все они одна за другой возвращались на полки, и это было грандиозное зрелище.

Ринтаро вдруг заметил, что комната начала наполняться слабым мерцанием. В тот же момент он снова услышал мелодию «Оды к радости» и невольно взглянул на магнитофон, стоявший на столе. Но кассета в магнитофоне не крутилась. Это пел директор, держа в руке книгу «Беги, Мелос!», причем довольно гнусаво, восторженно кивая в такт. Потом он не спеша снял с себя белый халат и бросил его на стул. Халат тотчас окутался все тем же белым мерцающим светом.

— Ну что ж, мой юный гость… — проговорил директор с улыбкой, снимая галстук, — это была приятная встреча. Желаю тебе удачи! — учтиво произнес он, потом повернулся спиной и стал удаляться. И наконец растаял в белом мерцании вместе с гнусавым пением.

Очнувшаяся от забытья Саё пребывала в оцепенении. Она огляделась, пытаясь понять, где находится. Это был магазинчик «Книжная лавка Нацуки». Она заснула, сидя на круглой деревянной табуретке, прислонившись к книжному стеллажу. Кто-то любезно накрыл ее одеялом и зажег стоявшую поблизости керосиновую печку. Из чайника, кипевшего на ней, поднимался белый и мягкий прозрачный парок.

Саё перевела взгляд и увидела яркий солнечный свет. Спиной к этому ослепительному свету стоял подросток, погруженный в раздумья. По привычке он поправлял свои очки.

Это был ее одноклассник. Он стоял неподвижно и с торжественным выражением лица обозревал книжные полки.

Юноша смотрел на книги, буквально пожирая их взглядом, словно запоминая навеки каждую из них, все истории, описанные в книгах.

— Ты и правда очень любишь книги…

Услышав смущенный голос Саё, юноша обернулся, словно только сейчас заметив ее, и облегченно вздохнул:

— Хорошо, что ты проснулась! А то я уж и не знал, что делать. Ты никак не просыпалась… Очень крепко уснула.

— Наверное, просто устала от утренних репетиций. Обычно я не позволяю себе такое — вот так развалиться и уснуть в чужом доме…

Голосок Саё Юдзуки прозвучал наигранно бодро, — видимо, она поняла, что краснеет.

— Благодарю, Нацуки! Я доставила тебе столько хлопот… — пытаясь скрыть замешательство, продолжила она.

— Каких еще хлопот? — удивился Ринтаро.

— Ну, ведь тебе пришлось тащить меня на руках… из того странного места.

Ринтаро смущенно отвел глаза и покачал головой.

— Тебе это просто приснилось. Ты видела странный сон… — убежденно сказал он, однако это прозвучало фальшиво.

— Послушай… — У Саё ни один мускул лица не дрогнул, однако взгляд вдруг стал неприязненно жестким. — Ты, кажется, хочешь представить все это как сон? Даже и не пытайся. Я все отлично помню! Говорящий кот, проход с книжными стеллажами, кабинет с порезанными книгами… Мне продолжать?

— Нет-нет, не надо, — махнул рукой Ринтаро. — Я больше не буду.

— Ну тогда ладно… — рассмеялась Саё. — Так уж и быть, прощаю.

В ее голове все еще оставалось смутное видение, которое постепенно растворялось, улетучивалось: торопливо снующие люди в белых халатах, бесконечная, ведущая вниз лестница, гремящая Девятая симфония и безумный разговор с директором. Как раз в середине этого разговора ее мысли стали терять четкость, становились все более туманными и расплывчатыми. Саё барахталась в этом океане грез и кошмаров, пытаясь не погрузиться в пугающий полумрак, похожий на бездонное море, но теплые руки друга подхватили ее и вернули к действительности. Этот момент она точно запомнила.

Такие надежные руки. Даже не верилось, что это были руки застенчивого подростка.

— А где же кот? — вдруг спросила она.

Ринтаро пожал плечами:

— Исчез куда-то по дороге сюда. Так было и в прошлый раз — сбежал, даже не попрощавшись.

— Значит, мы его еще увидим?

— Что-то ты чересчур рада этому, — озадаченно заметил Ринтаро. — Лично у меня нет желания втравливать тебя в новую авантюру.

— А я уже вполне освоилась! — дерзко ответила Саё звонким голоском. Потом вскочила, сладко потянулась.

За дверью ярко светило солнце. Саё бросила взгляд на часы, висевшие на стене. С того момента, когда она открыла дверь и вошла в магазин, не прошло и минуты. Словно ей и впрямь все только привиделось, а реальность — вот она, перед глазами…

Щурясь от яркого света, она вдруг спросила, возвращаясь к изначальной теме:

— Нацуки, так ты готовишься к переезду?

— Нет. Не готовлюсь.

— Как это… не готовишься? У тебя с головой все в порядке? Это же ненормально.

— Да, не очень нормально… — понурился Ринтаро, — но не могу я с этим смириться, я бы так сформулировал.

— Не можешь смириться? Что ты имеешь в виду?

— Даже не знаю, как выразиться поточнее… Просто мне не хочется уезжать отсюда. Да у меня и нет времени на подобную ерунду…

Саё не сказала, как можно было бы ожидать от нее, мол, думай не думай, что толку. Она просто смотрела на Ринтаро с несвойственной ей отрешенностью.

Никогда не поймешь, что хочет сказать Ринтаро. Порой он и сам терял нить рассуждений на середине фразы, но вовсе не потому, что был не уверен в своих словах или ему не хватало решительности… просто мысли так переполняли его, что Ринтаро хотелось разобраться с ними не спеша. Вот такой он человек. Юдзуки широко распахнула глаза — она вдруг сделала для себя большое открытие. За пассивностью и внешней неуверенностью Нацуки крылось нечто иное — дурацкая честность.