Наталья Землянская - Хроники Шеридана [litres самиздат]

– Тем, что ты, хоть и дворянин, – заносчиво отвечал Ла Мана, – но так же туп, как и любой самый вонючий виллан из деревень твоего отца!

Гилленхарт молча столкнул его с телеги и спрыгнул сам. Когда Ла Мана поднялся на ноги, в руках у Юстэса был кинжал, доставшийся ему от погибшего храмовника:

– Я желаю сразиться с тобой!

– Сам напросился!.. – процедил капитан, и поднял меч.

В памяти Юстэса всплыли дни, проведенные на корабле: захват торгового судна, гибель Али. Как он мог забыть об этом?!

– О, рыцарь! Ты уверен, что можешь вызвать меня на поединок? – издеваясь, спросил Ла Мана. – Вдруг я не достоин такой чести?.. Ты ведь ничего не знаешь о моем происхождении!

– Я знаю, что ты убил человека, которому я был обязан жизнью, и мне этого достаточно!

– Вот как?.. – Ла Мана прищурился, удобнее перехватывая меч в руках, и, чуть отступив назад… пропал.

– Ты где?! Трус!.. – выкрикнул юноша, нелепо прыгая по дороге. – Трус! Да куда же ты делся?!

Ла Мана внезапно объявился из воздуха прямо перед ним. Безоружный.

– Я не стану драться с тобой, – спокойно сказал он. Юстэс заметил, что его лицо и голос странным образом изменились, точно это и не он был.

– Почему? – опешил Юстэс. – Сражайся! Я требую!

– Нет, – безмятежно ответил пират и раскинул руки, подставляя незащищённую грудь. – Убивай, если хочешь. Станешь таким же убийцей – ведь я безоружен.

– Дерись!.. – выкрикнул юноша, но Ла Мана со смехом отвергал все его попытки завязать бой.

Напрасно Гилленхарт выкрикивал в его адрес разные оскорбления – пирата словно подменили.

– Когда-нибудь я всё равно убью тебя! – пообещал Юстэс, устав от бесплодных препирательств. – Где же наш любезный возница? И где Коротышка?! Они не могли скрыться из виду так быстро! И дорога ровная – ни холмов, ни пригорочка…

Занятые выяснением отношений, они не заметили, как исчезла повозка. На многие мили вокруг простирались поля – и нигде ни малейших признаков их недавних попутчиков.

– А с тобой что? Где твой меч?.. – спохватился Юстэс.

– Далеко… – загадочно ответил Ла Мана. – Но твоему уму сейчас этого не понять.

Забыв о ссоре, они бегом бросились вперёд по дороге. Но пробежав несколько миль, убедились, что повозка исчезла бесследно – как сквозь землю провалилась!

***

…Коротышка немало удивился, когда Ла Мана и этот гордец исчезли из виду. Он только собирался спрыгнуть с телеги за ними вслед, как они вдруг пропали.

– Эй!.. – он схватил за руку хозяина телеги, но тот только стегнул хворостиной по лоснящемуся боку рогатой животины, давая понять, что не остановится.

Поразмыслив, Коротышка решил остаться: они как раз проезжали мимо разорённой деревеньки.

– Кто это тут похозяйничал? – спросил он у возницы, указывая на обожжённые развалины. Тот, видимо, догадался, о чем он спрашивает и ответил шепотом:

– Нигильг…

Коротышка задумался. Это слово было не совсем ему понятно. Смысл чужой речи – и звериной, и человеческой, – он воспринимал не дословно, как обычно разговаривают люди, а образно: добыча – это то, что едят, опасность – это всё, что может тебя убить… У этого же слова получалось слишком много значений: чужой, враг, пустота, страх… И еще одно – Коротышке было трудно выразить это словами, ибо слов он знал и употреблял не так уж и много: получилось примерно так – «то, после чего ничего не остается».

Вскоре дорога стала заметно шире. Стали встречаться другие повозки, едущие в разных направлениях, попадались и пешие, и всадники. В животе у Коротышки отчаянно бурчало, да так громко, что возница услышал и сочувственно улыбнулся.

– У?.. – спросил он, пальцем показывая на рот, и погладил себя по животу.

– Угу… – в тон ему печально отвечал Коротышка, и честно предупредил: – Только денег у меня нету. Нету денег, говорю!.. – прокричал он на всякий случай погромче, точно возница был глухой, и для пущей убедительности похлопал себя по бокам.

Показалось неказистое приземистое строение. Коротышка понюхал воздух – обоняние у него обострилось донельзя. «Никак, харчевня?..» – подумал он, уловив соблазнительные запахи. Повозка свернула с дороги и остановилась. Хозяин слез и махнул ему рукой: пошли, мол!

Перед входом стояло вкопанное в землю длинное бревно. Входящие зачем-то хлопали по нему ладонью – сухая кора была до блеска отполирована в одном месте сотнями рук. Хозяин повозки тоже хлопнул по дереву, а Коротышка не придал значения столь странному обычаю – и остался на улице: дверь, только что пропустившая внутрь возницу, закрылась перед ним наглухо. Почесав в затылке, Коротышка вернулся и тоже звонко шлёпнул по деревянному обрубку – дверь открылась.

Внутри было полно народу, и он не сразу отыскал своего давешнего знакомца. Тот уже сидел за длинным столом и что-то говорил стоящему перед ним человеку. Коротышка сел рядом. На особенно большое угощение он и не надеялся – дай-то Бог хоть кусок черствого хлеба перепадёт… Но тот человек отошёл, и вскоре вернулся с огромным подносом, уставленным дымящимися плошками. Ловко составив их на стол, он чуть поклонился и снова ушел, оглядываясь. Возница показал Коротышке: ешь!.. И сам тоже принялся за еду.

Коротышка, спешно перекрестившись, принялся набивать рот – пока не выгнали. «Вкусно, чёрт побери, – думал он, обжигаясь и торопливо проглатывая плохо пережеванные куски, – а потом бока намнут или отрабатывать заставят..» Насытившись, он заметил, что многие посматривают в его сторону с любопытством. «Ага, учуяли, что нездешний…» Один из сидевших поблизости что-то тихонько спросил у его спутника, оглаживая при этом подбородок, точно расправляя несуществующую бороду. Коротышка уловил также часто повторяющееся слово «тьетль». Что оно означало, он не совсем понял, но это явно относилось к нему. «Сначала доедим – потом разберёмся!» – решил он и сильнее задвигал челюстями.

Вылизав дочиста миску и напихав в карманы про запас куски лепешки, он с блаженным видом откинулся к стене, упёршись спиной в сучковатые бревна. Поел – и можно жить дальше! Много ли человеку на самом деле надо?.. Глаза сами собой стали закрываться. Его благодетель тем временем мирно беседовал с каким-то бородачом в шляпе с совиным пером, присевшим за стол против него. Коротышка совсем уж было приготовился вздремнуть, как дверь растворилась, и в харчевню ввалилась шумная компания. Рослые и мускулистые, затянутые в кожаные доспехи, пришельцы по-хозяйски расположились за соседним столом. Коротышка как раз собирался в очередной раз зевнуть, да так и замер с распяленным ртом: молодцы, все как подбор, были с волчьими головами!

Он незаметно огляделся по сторонам: появление волчьеголовых напугало только его… Осмелев, он плеснул из кувшина в кружку чёрной пахучей жидкости и, сглотнув залпом незнакомый напиток, крепко отдававший плесенью, выругался негромко и сплюнул на пол.