Наталья Землянская - Хроники Шеридана [litres самиздат]

– Мэлион завела себе собаську!!! – восторженно прокричал отставший Карапуз, вприскочку спускаясь по лестнице и исчезая в снопе света, льющегося с улицы в полутёмный холл.

– Дева Мария, твое милосердие не знает границ! – радостно воскликнула тетушка, молитвенно складывая ладони и возводя очи к небу. – Наша девочка вернулась!

– Я это уже понял… – только и сумел вымолвить отец.

***

Во дворе на скамеечке под толстым вязом Доктор Сибелиус накладывал пострадавшей гипс.

– Боже, – стонала Смерть, – эта ужасная тварь раздробила мне ногу!

– Не ногу – только пальчик!.. – утешал эскулап.

«Ужасная тварь» с самым дерзким видом прохаживалась неподалёку и рычала всякие непристойности.

– Да чтоб я к вам зашла еще когда! – причитала Костлявая, пододвигая косу поближе к себе. – Даже и не уговаривайте!

– Ах, вы уж нас простите!.. – лебезила вокруг неё добрая, но очень глупая тётка Августа, для которой соблюдение внешних приличий было главным смыслом жизни. – Так неловко получилось! Непременно заходите к нам, когда поправитесь! Непременно!..

У присутствующих вытянулись лица.

Августа продолжала щебетать…

– Сейчас я её убью, разговорчивую такую, и присяжные меня оправдают!.. – тихо пообещал Красавчик.

Но до убийства дело не дошло: по выразительным физиономиям родственников Августа всё-таки догадалась, что сморозила глупость, и замолчала на полуслове, мучительно соображая, что бы такого ещё сказать?.. Кто-то из тётушек подхватил её под руку, пытаясь увести от греха подальше.

– Вот и всё!.. – бодро сказал доктор, закончив свою работу.

Смерть придирчиво оглядела творение рук соперника.

– Производственная травма… – с мрачным удовлетворением подытожила она. – Меня подымут на смех!

– А страховка у вас есть?.. – опять вывернулась откуда-то тётка Августа. Её круглые блестящие глазки светились простотой и ясностью как у новорождённого младенца.

Смерть посмотрела на неё долгим оценивающим взглядом.

– А компенсация вам положена?.. – не унималась любопытная. – А… – но кто-то дёрнул её за руку и таки утащил прочь.

– Нет, я положительно сойду с ума, если пробуду здесь ещё хоть пять минут!– выдохнула гостья, и поднялась с места: – Что же… Прощайте! Было больно, но весело… – и заковыляла, прихрамывая к воротам.

– Позвольте!.. – рядом с ней, галантно протягивая руку, возник давешний господин в перстнях. – Я провожу вас.

Смерть кокетливо улыбнулась и взяла его под руку.

Почти у ворот откуда-то снова выскочила, словно чёрт из табакерки, запыхавшаяся тётка Августа.

– Скажите, – торопливо затараторила она, опасаясь, что её опять куда-нибудь утащат, – а что там слышно про нашего милейшего барона?

– Вы что?! – возмутилась Смерть. – Я же давала подписку о неразглашении!..

За воротами гостью ожидал новёхонький гоночный автомобиль.

– Класс! – восхитился её провожатый.

Смерть задумчиво провела рукой по блестящему капоту.

– Это принадлежит тому, за кем я сейчас отправляюсь…

Она села за руль, повернула ключ в замке зажигания.

– Помнится, вы хотели сделать мне какое-то предложение? – вдруг хитро улыбнулась она, высовываясь в открытое окно.

– О, теперь я даже и не знаю, что предложить такой женщине, как Вы! – не растерялся кавалер. – Но, если бы вы были простой смертной… – и он подмигнул.

– А вы хитрец, господин Дю! Я ведь знаю, что Вам нужно!.. – засмеялась Смерть и, резко оборвав смех, тихо спросила: – Ну и как оно, бессмертие?.. Не надоело? – и, посмотрев ему прямо в глаза, предложила: – Садитесь рядом, трактирщик, другого такого случая не представится!

Дю-старший, словно во сне, медленно протянул руку к дверце – и тут же отшатнулся назад, затряс головой:

– Нет! – прошептал он. – Нет…

Автомобиль взревел и, круто взмыв в небо, растаял в облаках.

Господин Дю долго глядел ему вслед.

– Что же теперь будет? – голос Виктора фон Гилленхарта заставил его вздрогнуть. – Не захочется ли ей отомстить за свое поражение? Один взмах косы – и мы все мертвы…

– Нет… – тихо отозвался кондитер. – Истинно великие мира сего – великодушны и милосердны. Злопамятны и жестоки лишь те, кто на деле – мелок и ничтожен…

***

…Сидевшие ближе к двери, кинулись её закрывать, но какая-то сила мешала людям. Ночи больше не было – за порогом харчевни стояла мутная, чуть колеблющаяся, серая хмарь, в которой шевелились гигантские, похожие на червей, тёмные зубастые твари с приплюснутыми квадратными головами.

– Огня!.. – скомандовал кто-то. – Огня! – подхватили другие.

В середине залы обнаружился большой люк. Приподняв крышку, несколько человек дружными усилиями выкатили оттуда большую бочку. Подтащив её прямо к выходу, люди сбили с бочки крышку, сунули внутрь горящий факел и вытолкнули её за порог. Раздался сильный взрыв – с полок посыпалась посуда – и перед входом встала стена огня. Пронзительный вой заставил людей заткнуть уши.

– Осторожно!.. – в дверной проём сунулся длинный и тонкий, весь почерневший, щупалец неведомой гадины. Судорожно извиваясь, он в конвульсиях шарил по полу. Сразу несколько рук протянулись к нему с пылающими головнями, выхваченными из очага, и щупалец исчез, но ему на смену заползло ещё несколько разом. – Огня!.. Живее!

Коротышку, без чувств валявшегося на полу, там, где его настиг удар, оттащили подальше от двери и связали. Борьба между людьми и Серой Хмарью продолжалась долго, но, наконец, дверь была закрыта на засов, и вой стал тише, точно между живыми и нежитью возникла прочная преграда.

– К рассвету угомонятся! – утирая пот со лба, сказал русоволосый бородач, который командовал обороной с самого начала. – Налей-ка нам ещё вина, хозяин!.. А с этого, – он ткнул пальцем в угол, где безжизненным кулем лежал Коротышка, – глаз не спускать!.. Как очухается, мы с ним потолкуем.

…Приподнявшись на локтях, Коротышка ощупал разбитую голову. Каждое движение отдавалось нестерпимой болью, точно тысячи мелких железных осколков застряли в гудящих висках. Земля под ногами тряслась и покачивалась.

– Чтоб мне сдохнуть!.. – не выдержав, простонал он, ощущая, как к горлу подкатывается тошнота.

– Успе-е-шь! – заверил чей-то грубый голос, и огромный сапог, закрыв собою полнеба, пихнул его обратно на солому, где он лежал.

Больше он не стал делать попыток встать или пошевелиться – и ему чуть полегчало. Осторожно повернув голову набок, он обнаружил, что лежит на телеге. На это движение ему понадобилось столько сил, что он закрыл глаза и снова провалился в темноту…

Очнулся от того, что на него обрушился холодный ливень – ему как раз снилось море, корабль, – и он отчаянно завопил: ему показалось, что его уносит волною за борт!..