Наталья Виноградская - Исчезновение в космосе [litres самиздат]

Запрос на Маркизу был отправлен в тот же день (что для обленившихся чинуш стало редкостью). Только вот на Маркизе выяснилось, что муниципалитет устроил недельную забастовку. Когда бастовавшие таки решили свои проблемы, оказалось, что того самого астероида уже и не существует. Был взорван за ненадобностью. Еще неделя ушла на то, чтобы узнать, где находятся архивы, вывезенные с того самого астероида. Оказалось, что их вывезли не на Маркизу, а почему-то на соседнюю планету Маркизу-2, холодный маленький мирок. Кроме исследовательской станции и блока навигационного оборудования там ничего не было. Немногочисленные люди жили под куполами в условиях жесткой нужды и слыхом не слыхивали ни о каких архивах. И всю следующую неделю ученые и техники писали гневные письма в адрес друг друга, пытаясь разобраться с тем, куда же был вывезен архив. Когда они наконец разобрались, Голан уже проклял всех…и банально напился, когда получил вожделенную справку.

Бортовой компьютер пискнул. Голан глянул одним глазом – программа напомнила, что капитан еще не просмотрел личные данные пассажиров. Он решил, что просмотрит их потом. Тем более что кое-кто из пассажиров был ему уже знаком. Двое мужчин нашли его в космопорте и предложили объявить рейс на Вегу-4. Там должен был проходить всегалактический конгресс аллергологов, и им позарез нужно было попасть туда. Голан по началу колебался. Вега-4 была маленькой, ничем не примечательной планеткой, и он боялся, что больше не найдется никого, кому вдруг захочется туда улететь. Еще большие сомнения вызывала возможность найти пассажиров на рейс с Веги-4. Тогда аллергологи посулили Голану премию, и он согласился. Как ни странно, остальные пассажиры тоже нашлись. Голан на минуту забеспокоился, что все вечера будут посвящены разговорам о пыльце, шерсти, суперпреднизолоне, преднизолоне-5 и преднизолоне-6 (экспериментальная модель). Вроде и полезно, но от скуки можно начать храпеть в голос.

Голан, как и любой капитан корабля, был подписан на "Всегалактический вестник аллергологии", но положенные 50 страниц ежемесячных материалов освоить было невозможно. Капитан опять усмехнулся. Могли ли наши предки из 21 века подумать, что аллергия станет основной проблемой переселенцев на другие планеты? Нет, конечно. Но это суровая правда жизни. Межпланетная радиация, повышенные или пониженные температуры или гравитация, сейсмоактивность – все эти проблемы решались, грубо говоря, "одной левой" по сравнению с аллергиями и эпидемиями. Аллергоконтроль и санитарный контроль – это то единственное, что практически на любой планете работало если и не безупречно, то на очень приличном уровне. Правда, Голан боялся представить, сколько денег тратили планеты на исследования, создание новых лекарств и пограничные проверки. У самого Голана целый шкаф был набит средствами против аллергии и противовирусными сомнительной эффективности. Однако если бы проверяющие взялись проинспектировать запасы, то ему грозил бы большой штраф за "вопиющую недостаточность противоаллергенных и противовирусных препаратов препаратов". Всего лишь тысяча масок – куда это годится?

– Голан, – голос Артура резко прервал поток размышлений капитана. – Скоро стартуем? Уже почти время ужина, а мы еще не взлетели.

Голан вздрогнул. Похоже, он все-таки слишком задумался на абстрактные темы и совсем забыл о том, что он вообще-то должен пилотировать корабль.

– Да, уже почти. Стартуем, – пробормотал Голан и нажал кнопку "пуск".

– Ок, мы тебя ждем, – пробормотал Артур и отключился.

Вот так всегда. Никогда еще не удавалось стартовать точно по графику. И не важно, что пилотирование как таковое от Голана не требовалось. Автопилот бодренько обходил крутящиеся по выверенным орбитам корабли и спутники. Но по уставу присутствие пилота в рубке было обязательно на время выхода в космос. Ну и вообще, взлет – это самое приятное время для любого капитана. Можно обмениваться шуточками с диспетчерами и пилотами других кораблей, покидающих планету. В большинстве случаев ничего более серьезного от капитана и не требовалось. Но если вдруг что-то шло не так, то капитан отвечал по всей строгости закона. В том случае, конечно, если корабль в принципе не разносило в клочья. А пойти не так могло все, что угодно. Можно сто раз благополучно взлететь и на сто первый столкнуться с большим куском чего-нибудь эдакого, который повредит обшивку. Например, с трехъярусной железной кроватью. Голан не мог себе представить, откуда на орбите небольшой планетки Третья Зеландия вдруг взялась железная кровать. Причем с матрасами. Тогда Голану удалось ее сфотографировать и залить в "Космограмм", и это были его пятнадцать минут славы. Миллион лайков за день. Эхх…

То ли дело посадка. Посадка на автопилоте разрешалась только на необитаемые планеты и астероиды, хотя только самоубийца мог доверить компьютеру посадить корабль на незнакомую поверхность. Переходить шоссе с закрытыми глазами было безопаснее. Космос все еще был полон неожиданностей и загадок.

Пока все шло хорошо. Еще чуть-чуть, и корабль отдалится от планеты настолько, что можно будет все-таки расслабиться и пойти попить кофе. Капитан пропустил личное знакомство с пассажирами и был не слишком этим доволен. Но при взлете оказалось, что он уже неделю как просрочил страховку. Пришлось срочно переоформлять бумаги…

Голан еще раз глянул на панель управления и вывел изображение с камеры заднего вида. Планета стремительно отдалялась, хотя все еще занимала половину экрана – эдакое большое белое облако. Планета, на которой никогда не всходит и не заходит солнце. То есть, конечно, и всходит, и заходит, но из-за плотных облаков этого никому не видно. Голан вдруг подумал, что целая куча народу так никогда и не видела солнца и звезд своими глазами, и от этого ему сделалось как-то не по себе.

Чтобы встряхнуться, капитан решил просмотреть личные дела пассажиров.

Стивен Киннер, 69 лет, профессор такого-то университета, летит на аллергоконгресс. Чувствителен к подорожникам планеты Кракс (отек Квинке) и супрастину (мгновенная смерть).

Голану подумалось, что поскольку планету Кракс они посещать не собираются, то и проблем, скорее всего, не возникнет.

Кэтрин Киннер, 44 года, доцент того же университета, летит на аллергоконгресс. Чувствительна к землянике, грибам шитаке (вызывает зуд и жжение). Не переносит стиральный порошок фирмы "Асе" (вызывает шелушение кожи).

Да уж, тете Асе лучше не приезжать. Голан вспомнил надоедливую рекламу порошка и про себя рассмеялся.

Кен Киннер, 46 лет, муж Кэтрин, летит на все тот же аллергоконгресс. Не переносит жженый сахар, пыльцу гречихи и яйца синезадой псевдокуропатки.

Читать дальше