Татьяна Филатова - Пансион благородных девиц [litres самиздат]

Генри посмотрел чуть дальше, туда, куда высыпалось остальное содержимое коробки, и протянул руку: это был бумажный свернутый пакет или же большой конверт. Наощупь он определил, что в нем лежал какой-то прямоугольный предмет. Отложив в сторону украшения, Генри осторожно развернул пакет. Он посветил в него фонариком в телефоне, затем высыпал и из него все содержимое. Это были документы. Генри, держа в левой руке телефон, правой рукой перекладывал с места на места пожелтевшие и подвергшиеся губительному воздействию плесени паспорта. Он открывал их один за другим, глаза бегло пробегали по неизвестным ему именам и датам, давно ушедшим в историю. Почти все они не были отпечатаны на компьютере – большинство были написаны рукой человека, наверняка некими женщинами, имеющими красивый почерк, что работали в инстанциях, занимающихся выдачей документов. Когда-то давно. Возможно, людей, кому принадлежали руки, заполнявшие эти документы, давно нет в живых. А то, что нет в живых тех, кому эти паспорта и даже одно водительское удостоверение принадлежали, Генри и не сомневался.

Он искал его, он искал Джонатана. Но перед тем, как найти его паспорт (единственный, заполненный печатным компьютерным шрифтом) и увидеть, что Джонатан Мюррей родился почти на тридцать лет раньше самого Генри, ему попалось военное удостоверение некоего капитана Итана Уокера, подданного короля Георга VI.

– Итан, – неохотно улыбнулся Генри. – Надо же, какое совпадение. Если я правильно понял, – левая рука скользнула в карман, – это ты, Итан Уокер.

Он положил рядом с документами пожелтевшую фотографию, на которой были изображены молодой офицер и девушка, так похожая на Оливию. Генри, сидя на корточках, еще раз осветил и осмотрел гробы, стоявшие перед ним.

– Ну что, парни, – сказал он, – а вот и вы! Что же вы такого сделали этому семейству, что вас тут собрали всех вместе? И, что еще интереснее – каким образом?

Генри ухватил молоток и встал. Он отчаянно и бесполезно боролся с желанием вскрыть крышки гробов, чтобы увидеть, что или кто в них лежит. Он уже не думал о побеге, надежда на то, что завтрашним ясным утром он уедет из этого леса домой вместе со своей любящей невестой, больше не теплилась в нем. Он уже был готов ко всему, но только сперва ему все же хотелось разобраться. Он переступил через все вещи, что высыпал на каменный пол склепа, и подошел к ближайшему гробу. Сплюнув на пол, он гвоздодером принялся выдергивать гвозди. Телефон был зажат между поясом брюк и потным телом, немного освещая комнату. Горячая батарея постепенно разряжалась. Когда был выдернут последний гвоздь, пальцы Генри уже зудели от вонзившихся в них заноз. Крышка гроба тем временем уже лежала неровно. Генри взял телефон в руки, ногой столкнул крышку. Кроссовки – да, определенно он уже видел их. Только, все же, приходящие к Генри на протяжении последних дней мертвецы, являлись ему не из гробов: тело высохло, истлело. Серо-коричневая кожа еще обтягивала скулы на лице, но общая картина разложения была куда печальнее, чем та, в какой этот покойник представлялся перед Генри ранее. Джинсы на трупе уже не выглядели джинсами, скорее – брюками из грязной мешковины. Но, подумал Генри, надо бы отдать должное производителям кроссовок – несмотря на то, что в них долгие годы разлагались и без того дурно пахнущие мужские ноги, свою целостность и даже местами цвет они сохранили.

Генри открыл следующую крышку: мужчина в костюме. «Это наверняка были его часы», – подумал он. Определенно, истлел он куда больше, чем Джонатан в кроссовках. Видимо, этот парень умер раньше, и это однозначно он заводил беседы с Генри. С каждым последующим открытым гробом степень разложения трупа, лежавшего в нем, была выше. Генри добрался и до военного.

– Итан, – сказал он, – конечно, ты совсем не похож на моего Итана. Да и не должен… Но, видимо, теперь ты – мой новый друг.

Генри улыбнулся оголенному черепу, лежавшему перед ним в подушке из осыпавшихся, некогда густых, каштановых волос.

Когда восемь гробов были вскрыты, Генри отошел дальше, к тем гробам, что стояли один на одном. Он пнул каждый из них – они были пусты. Генри остановился посреди склепа и стал медленно поворачиваться слева направо, освещая фонарем, поглощающим остатки заряда телефона, раскрытые гробы с давно лежавшими в них телами. За спиной раздался шум, напоминающий звук от лапок пробегающей рядом крысы. Генри обернулся на него и увидел лопату, летевшую ровно ему в лицо.

***

2008 год

– Не хочешь отдохнуть? Ты весь день работал…

– Я хочу закончить сегодня. Дай мне еще часа три, и ванная будет готова.

– Здесь теперь так красиво, Джонатан! Благодаря тебе мой дом словно преобразился! Ты вернул ему великолепие, которое наполняло его столетия назад!

– Ты преувеличиваешь, Клэр…

– Люблю, когда ты меня так называешь… Хорошо, когда закончишь – жду тебя в столовой. Оливия обещала запечь утку с яблоками.

– Я понимаю, решать тебе, но, Клэр, эта Оливия… Не кажется ли тебе, что она берет на себя слишком много? Хозяйка дома – ты! Слишком часто эта женщина забывается. А еще она иногда так смотрит на меня… Мне не по душе от ее взгляда.

– Джонатан, – строго ответила женщина, – я живу с Оливией под одной крышей с детства. Она старше меня меньше, чем на десять лет. Мы вместе играли, воровали с кухни печенье, высаживали цветы во дворе. Мы дружили, несмотря на ее положение. Когда ее родителей не стало, она сама изъявила желание остаться здесь, со мной. Как я могла ей отказать?

– Какой-то позапрошлый век… – пробормотал Джонатан.

– Пускай так, да – я старомодна. Но разве ты не любишь во мне эту черту?

– Я бы с радостью тебя сейчас обнял и поцеловал, но, прости, Клэр, я безумно грязный и, кажется, пахну так, словно ночевал на помойке! Джинсы уже, наверное, не отстираются. А вот кроссовки, я думаю, еще можно спасти. Они еще держатся молодцом! Все-таки, будучи каждый день в них, я сделал ремонт во всем доме!

– Осталась только эта ванна, – улыбнулась женщина.

– И она будет готова не больше, чем за три часа! Осталось совсем немного: закончу с этой плиткой на стене и я весь твой!

– Не буду тебе мешать… Не забывай: утка с яблоками…

– К чему такие изыскания? Сегодня какой-то праздник? Или мы отмечаем окончание ремонта?

– Пускай так… Пускай так…

Она заметила торчащую из кармана пачку сигарет. Этот факт помогал ей заглушить совесть, которая иногда все же давала о себе знать. Она давно заметила, что Джонатан то и дело спускается в подвал, якобы под предлогом проверить состояние новых труб, но Кларисса догадывалась, что он спускался туда, чтобы выкурить пару сигарет, несмотря на то, что ему периодически мерещились в подвале странные вещи.