Кейт Декандидо - Истории Асгарда. Трилогия

– Что ты имеешь в виду?

Регин улыбнулся.

– Когда я рассказывал вам о своем детстве, полагаю, у вас создалось впечатление, что мы с братом были совершенно довольны жизнью с нашим отцом, Хрейдмаром. – Он отвел взгляд. – Для вас, Асгардцев, все, видимо, достаточно просто. Ваши жизни так чисты и легки. Кто-то нападает на Асгард, и вы его защищаете. Один говорит вам, что делать, и вы это делаете. Никто не ставит его слова под сомнения, ведь это же Один.

-– Если ты в это веришь, то ты глупец. Всеотец велик и мудр, но он не идеален. Я сама как-то раз воспротивилась ему вместе с Тором, Троицей Воинов и Балдером. В наказание нас изгнали в Мидгард. Много раз Тор и Локи противились Одину, поскольку он не только их царь, но и отец. – Сиф усмехнулась. – И если ты считаешь, что моя жизнь чиста и легка, то ничего не знаешь о ней.

– Возможно, но наказания Одина за непокорство его отпрысков – ничто. И я это знаю, потому что и Обманщик, и бог грома все еще живы! А вот моей матери не так повезло. Скажите мне, моя леди, будучи маленькой, просыпались ли вы каждый день с мыслью, что этот день станет последним, ибо вы, наконец, умрете, угодив под горячую руку своего отца? Дрожали ли вы с Хеймдаллом на пару от ужаса каждую ночь перед тем, как лечь спать? Если нет – а это определенно было не так, – то, полагаю, я останусь при своем мнении о том, что жизнь асов чиста и легка.

Сиф почувствовала приступ сочувствия и постаралась подавить его. Регин напал на нее сзади и связал – он стал врагом, а воительница не могла сочувствовать врагам.

Регин продолжил:

– Наша мать воспротивилась воле Хрейдмара так же, как, по вашим утверждениям, Тор и Локи воспротивились Одину. Но что было самым страшным наказанием Тора? Изгнание в Мидгард? Моя мать не отказалась бы от чего-нибудь столь же безболезненного, как изгнание. Нет, за свою непокорность она заплатила жизнью. И Хрейдмар ясно дал понять, что и нас ждет аналогичная судьба, если мы скажем хоть слово. – Он фыркнул. – Можно подумать, это имело бы значение. Мы жили в Настронде под властью короля Фафнира, у которого существовал всего один закон: «Не зли короля Фафнира». Даже если бы мы кому и рассказали о смерти матери, никакой кары бы не последовало.

– Настронд действительно был жутким местом. Не зря Один его уничтожил, – тихо произнесла Сиф.

Регин зловеще улыбнулся:

– Вы не выбираете выражений, моя леди.

– Я говорю правду. Ты сказал нам, что ваша мать умерла, производя на свет вашего мертворожденного брата.

– Да, мать едва не умерла в тот день. Роды были тяжелыми, а когда она наконец родила, плод оказался мертвым. Хрейдмар пришел в ярость – он хотел еще одного ребенка – и жестоко избил нашу мать. Но в тот раз она выжила. Нет, Хрейдмар лишил ее жизни в день, когда она вздумала сбежать от него.

– На вас хотя бы нападал бандит по имени Зигфрид?

– Не совсем, – покачал головой Регин. – После смерти матери история продолжалась в точности так, как я вам и рассказывал, за одним значительным исключением. Торговля мехом была прибыльна для нашего отца, но не для нас... и не для Хрейдмара в перспективе. Отец быстро спускал любые деньги, какие только мог заработать. Сперва он пил дома, затем начал ходить в местную таверну – в одиночку. Однажды мы попытались убежать от него, впервые. Но он поймал нас, и с того дня стал брать нас с собой в таверну.

Сиф покачала головой:

– Едва ли вы первые дети, выросшие в таверне.

– О, Хрейдмар оказал нам огромную услугу, взяв с собой. Ибо именно там мы и познакомились с Зигфридом. Видишь ли, впервые мы встретились вовсе не на дороге в Гандерсхейм, а одной ночью в таверне. Зигфрид увидел, как Хрейдмар с нами обращается, и понял, что мы боимся оказать ему сопротивление. Он предложил нам заплатить кому-нибудь за его убийство. Мы согласились, но у нас не было денег. Именно Зигфрид рассказал нам о гноме, который поедет через Настронд с большим грузом золота, на которое он собирался купить приличный надел земли, чтобы построить кузницу.

Вы были правы, моя леди, когда сказали, что настоящие бандиты никогда не нападают в одиночку. Вот почему Зигфрид не собирался воровать золото. На самом деле он вообще не планировал воровать его самостоятельно. Зигфрид был силен, это правда, но еще он хромал. И не верил, что сможет достаточно быстро убежать с места преступления. Таким образом, мы все в чем-то нуждались – ему был нужен кто-то с сильными ногами, чтобы ограбить гнома, а нам – кто-то, кто избавил бы нас от отца. Так что мы заключили соглашение: украденные у гнома сокровища мы разделим на три части. Зигфрид отвлечет Хрейдмара в таверне, пока мы с Отером украдем золото у гнома.

– Я так понимаю, вы с братом не выполнили своей части соглашения.

Регин кивнул.

– Хрейдмар научил нас, что верность можно купить и продать, либо же добиться через угрозы. Какая нам от нее польза? Зигфрид предложил убить нашего отца, так зачем нам что-то платить ему после того, как дело было сделано?

– Но вы его убили? – спросила Сиф.

Она продолжала попытки освободиться, и ее узы наконец-то начали поддаваться. Ей нужно было продолжать занимать Регина разговором.

– В конечном итоге да, мы убили Зигфрида. Наш отец умер по большему счету именно так, как я и описал во Флудбьёрги, когда Зигфрид «подстерег» нас на пути в Гандерсхейм, куда мы везли меха на рынок. Зигфрид вел себя как бандит, собирающийся обворовать нас, и, как мы и рассчитывали, Хрейдмар с яростью напал на него. Зигфрид с легкостью убил нашего отца, а затем потребовал свою долю сокровищ. Разумеется, у нас ее с собой не было, поскольку мы должны были держать все в тайне от Хрейдмара. Мы велели Зигфриду встретиться с нами в хижине в Лесу Норнов. – Регин засмеялся. – Должен признать, моя леди, я понятия не имею, есть ли в лесу такая хижина. Мой брат придумал ее только для того, чтобы услать Зигфрида куда подальше, как последнего идиота.

– Вы сказали, что убили его, а не услали куда подальше.

– Да, моя леди, потому что это мы оказались идиотами. – Регин принялся ходить из стороны в сторону перед входом в пещеру. – Зигфрид догадался, что мы хотим его обмануть, и проследил за нами до того места, где мы спрятали золото. Но как только Отер вошел в помещение, где хранились сокровища, он начал меняться. Понимаете ли, именно он украл золото. Я должен был стеречь гнома и не давать ему помешать нам. По этой причине лишь Отеру оказалось суждено принять бремя проклятия.

Сиф покачала головой, параллельно выпутав большой палец из оков.

– Так что же, не было никакого талисмана, делавшего тебя неуязвимым к чарам?

Регин фыркнул.

– Сомневаюсь, что такие талисманы вообще существуют, но мне была нужна эта деталь, чтобы придать достоверности рассказу.