Светлана Багдерина - Путешествие в Шахристан

- Ну да, фазаны... против павлинов... поэтому... - отчего-то замялся Нибельмес и тему с происхождением названий развивать не стал.

- Так и как же, и как же вы с государями своими решили тягаться, бунташное вы племя?! - не унимался Никодим. - Власть надо уважать! Власть, над которой потешаются свои петухи да гуси, чужим соколам не страшна!

Между тем 'фазаны' и 'павлины' от словесной перепалки перешли к схватке. Из перевязей, на которых настоящие солдаты носят мечи, гвардейцы достали искусно украшенные розги, которыми и принялись фехтовать в меру своего умения. Розги были длинны, их рукояти были защищены замечательной резьбы гардами, и в целом эти палки издалека выглядели столь внушительно, что в первый момент их можно было принять за настоящее холодное оружие.

Собравшиеся на площади шахрайцы заливались смехом, а иные выкрикивали имена известных им драчунов, подбадривая их. Павлины теснили фазанов, делая удачные выпады и заставляя своих противников отскакивать с занятой прежде позиции. При этом и те, и другие забавно двигали руками и ногами, как бы пританцовывая в такт каждому выпаду. Двое гвардейцев - по виду, заводилы - под одобрительные крики публики высоко подпрыгивали, не останавливая своего поединка, а потом стали скакать по скамейкам и даже по затормозившей поблизости карете какого-то вельможи, проявляя при этом чудеса ловкости.

Впрочем, довольно скоро один из 'фазанов' неудачно ударил своего противника и до крови рассек ему руку. Все поединки немедленно остановились и 'павлины' увели своего раненого товарища с громогласными обещаниями мести жестоким врагам. Зрители, поняв что представление окончено, стали не торопясь расходится с этого несколько грубого, но в целом вполне безобидного зрелища.

Позже я случайно узнал, что 'петушиные бои' получили таковое наименование от злоязыких шахрайских обывателей не в последнюю очередь потому, что в обе роты почетного караула набирали исключительно изнеженных отпрысков благородных фамилий, от чего ни 'павлины', ни 'фазаны' не были готовы к настоящему бою, ибо уделяли внимание не столько военной выучке, сколько маникюру и модным кружевам. Однако же и этот причудливый шахрайский обычай оказался не лишенным объяснения: шахраи, ненавидя тиранию и вместе с тем не желая лишать первенствующих в народе почести в виде караула из гвардейцев, умышленно набирают оный почетный караул из не способных к бою отроков, дабы ни шах, ни эмиры не смогли использовать свою гвардию для угнетения подданных. Не довольствуясь составом этой не столько почетной, сколько потешной гвардии, шахрайцы постановили ограничить численность этих птичьих отрядов. Так, и у шаха, и у эмиров в распоряжении находится не более чем по роте личных гвардейцев. Надо ли говорить, что за службу в этих отрядах отрокам жалования не платят, да они в нём и не нуждаются, считая свою необременительную службу чем-то вроде аристократического развлечения.

Сами правители Шахристана, прекрасно понимая вышеизложенное обстоятельство, уже давно смирились с ним. Считается хорошим тоном, если шах с одним из эмиров заключает пари за шахматной партией на то, в чью пользу закончится ближайший поединок их гвардейцев. Тем самым правители не только не запрещают, но даже и поощряют сих юношей служить потехой толпе. В сем обстоятельстве я также вижу мудрость, ибо обыватели порой бывают столь заняты обсуждением дурачеств 'павлинов' и 'фазанов', что не обращают внимание на отдельные огрехи в управлении, допускаемые самими эмирами или шахом.

Сама площадь Пан-Майдан, на которой обычно и происходят 'петушиные бои', несмотря на свои размеры, считается главной площадью столицы. Вообще, центральные площади шахрайских городов предназначаются для народного толковища, а потому проектируются с размахом, но столичные жители в силу рода своей деятельности к толковищам не склонны, что, пожалуй, и к лучшему, потому как, собираясь в одном месте в количестве более десяти человек, жители Шахрабада способны говорить без умолку часами, забывая про еду и сон и обсуждая свои чиновно-купеческие дела с занудством, достойным лучшего применения.

На площади возвышается комплекс шахского дворца, представляющий собой группу из нескольких равновеликих зданий, соединенных между собой галереями и переходами. В древности он был построен для жизни шахрайского государя, однако позже отошёл к казне и ныне служит лишь официальной монаршей резиденцией, предназначенной для роскошных приёмов и церемоний. Сам шах проживает в своём личном дворце, именуемом Изюминкой, который нам предстояло увидеть несколько дней спустя.

Титул шаха принял после переселения в междуречье Рахата и Лукума первый шахрестанский государь Шахрезад Возобновитель, который вывел свой народ из Вамаяси и основал новое государство в сердце степи. Его потомки по сей день носят в эмирате почётный титул шахов, хотя реальной властью не обладают, передав оную избираемым эмирам. Нынешний шах Шахрезад XIII почитается одним из богатейших людей в государстве, ибо предки его, будучи устранены от власти, направили своё состояние на коммерческие предприятия, в которых немало преуспели. Замечу отдельно, что Шахрезад XIII по прозванию 'Ничего Личного' не только интригует внутри своего государства, играя на противоречиях республиканских учреждений эмирата и добиваясь всяческих привилегий для купеческого сословия, но, даже будучи лишён политической власти, и за пределами Шахристана простирает влияние своё. Так, именно он строил козни против лукоморских коммерсантов и подстрекал недалёких союзников по Песчаному Блоку закрыть свои границы для всех иностранных купцов, дабы и далее лишь шахраи снабжали Лукоморье и сопредельные с оным страны товарами Вамаяси, Бхайпура и иных отдаленных восточных земель. Справедливости ради надо признать, что в быту этот шах, как нам удалось убедиться, чужд излишней роскоши, алчности или двуличия, равно как и на фоне своих подданных он едва ли может выделиться какой-то особо изощрённой хитростью. Кроме того, должен признать, шах никогда не был замечен в подстрекании воинственных степняков к открытой войне. Именно в сохранении древней торговой монополии своего народа Шахрезад Ничего Личного видит цель собственного служения Отечеству, и благодаря тому прославлен между сородичами, которые почитают его негласным арбитром в спорах народных представителей и эмиров, которым некогда предки Шахрезада XIII передали свою власть. Ведь, если верить Нибельмесу, шахраи уничтожают монополии во внутренней торговле с тем же усердием, с каким созидают их за пределами Отечества своего, понуждая все народы покупать либо шахрайские товары, либо товары, привозимые шахрайскими купцами.