Саймон Грин - Охотник за Смертью — Наследие

Некоторые прибыли лично. Сварт Альфаиры всегда отказывались от проекций и их представитель тёмно-красного цвета возвышался над остальными изображениями, широко улыбаясь и выставив на всеобщее обозрение острые зубы, которые он хорошо знал производят неизгладимое впечатление. Вокруг него постоянно испарялась синяя эктоплазма, заставляя работать с большой нагрузкой вентиляционную систему.

Присутствовал также и представитель Н'Джарров, по серому лицу которого, как обычно сложно было что-либо понять. Он презирал технику, помогающую в переводе, и произносил длинные речи, которые иногда имели смысл, а иногда так только казалось. Ярко Сияющие Субстанции были представлены в виде неких переливающихся, абстрактных фигур с весьма острыми гранями, впрочем, как всегда. Рептилоид с планеты Шард Суббота присутствовал тут впервые, и с интересом осматривался, стараясь не наступить на более мелких делегатов.

Мира Пьюри, Представитель Маледикии, поднялась на ноги первой. Её яркая сари [2] Са́ри — традиционная женская индийская одежда, представляющая собой ткань, особым образом обёрнутую вокруг тела. сильно выделялась в однотипных цветах Палаты и камеры немедленно акцентировали на ней внимание. Мира яростно нахмурилась, чтобы напомнить о важности обсуждаемого вопроса.

— Наши коллеги инопланетяне прошли долгий путь обучения, — начала она строго. — С тех самых пор, как вошли в Империю на правах равных партнёров, причём некоторые присоединились к нам ещё во времена начала правления светлой памяти Короля Роберта. Наши инопланетные друзья долго и упорно трудились, чтобы доказать свою ценность и полезность. Благодаря торговле и совместному техническому прогрессу они вносят неоценимый вклад в развитие человеческих знаний и благосостояния. Разве мы можем отказать им в давно заслуженных Местах?

По всему залу от Членов Парламента пронёсся хорошо различимый шёпот одобрения и негромкие аплодисменты. По воздуху сновали камеры, подбирая наиболее удачные ракурсы выражений лиц самых знаменитых личностей. Дуглас задумчиво смотрел со своего Трона, его лицо оставалось бесстрастным, пока Анна в ухо нашёптывала ему свои предположения относительно того, каковы были бы итоги голосования, если бы оно состоялось сегодня.

— Сантименты имеют свою долю привлекательности, но им не место в политике, — сказал следующий депутат, поднявшийся на ноги — Тель Маркем, Представитель Мадрагуды. (Порядок выступления был определён ранее за кулисами, путём обычного обмена услугами и обещаниями.) Дуглас не мог не заметить, что депутат адресовал свои замечания больше в сторону камер, нежели в адрес своих коллег по Парламенту или Спикера. У Маркема был насыщенный, командный голос, лучший, который можно было купить за деньги, но он, как правило, портил весь эффект склонностью к излишне драматическим жестам и чрезмерной жестикуляции.

— Дела Империи по большей части, это всё ещё дела именно людей. Человеческие миры, у которых возникают человеческие проблемы. Я вынужден спросить: можем ли мы быть уверены, что у нечеловеческих разумов будет достаточно общего с человеческим видением вещей, чтобы правильно понять природу человеческого уклада, не говоря уже о том, чтобы привнести в неё что-то полезное? Торговля и наука — это одно, вопросы философии — совсем другое. Чужеродные виды имеют право быть услышанными, вот почему им было предоставлено Место в Парламенте. Но их чуждая природа, их мотивы, потребности и желания всегда будут значительно отличаться от человеческих, и я сомневаюсь, что мы когда-нибудь сможем выработать точки соприкосновения. Мы не вмешиваемся во внутренние дела чужих и ожидаем, что они отплатят нам той же монетой. Дела людей — это дела людей. Золотой Век, над которым мы так старательно трудились, не должен быть принесён в жертву хаосу из-за обычных сантиментов.

Когда Маркем с важным видом уселся обратно, по Палате снова прокатился рокот согласия и рассеянных аплодисментов. Мишель дю Буа, Представитель Виримонде, тут же поднялся на ноги и напрямую обратился к Маркему.

— Для меня всё это прозвучало очень похоже на философию Неймана, Маркем. Ты теперь в Палате Парламента представляешь Чистокровное Человечество? Если наши инопланетные партнёры должны быть исключены из процесса принятия решений, как скоро они будут исключены и из самой Империи? Снова будут объявлены рабами и собственностью Империи, снова будут служить нашим потребностям и желаниям, прямо как в старые, извращённые времена, когда у власти находилась Лайонстон, будь проклято её имя!

Маркем вскочил на ноги так быстро, что дю Буа не успел даже сесть обратно. (Он мог себе это позволить, потому что Виримонде был бедной планетой всего лишь с несколькими союзниками.)

— Ваши слова бросают тень на моё имя, сэр, и я требую, чтобы вы немедленно взяли их обратно! Я представляю прекрасных и трудолюбивых людей своего родного мира и никого более! Нейманы — фанатики, и я, вне всяких сомнений, не имею ничего общего с их более чем экстремальной позицией. Но если их точка зрения доходит до крайности, это ещё не значит, что сама по себе позиция автоматически тоже становится неправильной. — Он улыбнулся ему, обведя руками всех присутствующих Парламентариев-людей. — Этой Палате Парламента часто бывает сложно достичь консенсуса по обычным человеческим вопросам — добавьте ещё сто тридцать две точки... зрения непохожих на наш разумов чужих, и это место погрузится в хаос! Поиск решения по любому поставленному вопросу станет невозможен!

— А по-моему, практически ничего не изменится, — сказал Король Дуглас.

Реплика вызвала на удивление большое количество смешков. Остро осознавая, что все взгляды сосредоточились на нём, он подался вперёд.

— Мне бы очень хотелось услышать, что может сказать по этому поводу Сверхдуша — люди, и в тоже время не люди. Возможно, они смогут изложить более объективную точку зрения.

Маркем и дю Буа переглянулись и неохотно сели. Спектакль должен был закончиться по-другому, но не стоит мешать новому Королю затягивать удавку на своей шее. Представитель экстрасенсов — высокая и стройная девушка с резкими и аскетическими чертами лица, отрешённым взглядом и футболкой с надписью "Стиви Блю — Пылающие в Славе", медленно поднялась на ноги.

— Что слышу я, слышит Сверхдуша, — ровным голосом произнесла экстрасенс. — В словах Маркема нет ничего нового. Подобные доводы использовались и ранее, когда мы и клоны были второсортными людьми и у нас не было права голоса. Нам пришлось в войне завоевать свободу и свои права. Намерен ли член Мадрагуды исключить также и нас из процесса принятия решений, опасаясь, что мы ослабим его драгоценный человеческий консенсус?