Марина Аэзида - Гибель отложим на завтра. Дилогия

Ее глаза порочно и похотливо сверкнули с детского личика, а потом она отодвинулась и соблазнительно начала стягивать платье.

Аданэй не относился к числу мужчин, способных устоять перед юным женским телом, а потому, хотя разум и находил сложившуюся ситуацию унизительной, плоть с этим явно не соглашалась.

Гибкое тело Рэме, тени, свечи, стены, что раскачивались в такт их движениям, легкий туман в голове, вызванный вином и влечением. Страсть и безумие! Но когда все закончилось, на него напали уныние и тоска.

— Хочешь еще вина, Айн? — голос Рэме вмиг утратил обольстительное звучание. Она вновь превратилась из распутной женщины в девчонку-служанку.

— Нет, — мрачно отозвался он.

— Как хочешь, — она равнодушно отвернулась и налила себе бокал, больше не обращая внимания на своего недавнего любовника.

Спустя недолгое время дверь, ведущая в покои царицы, отворилась, и на пороге появился Вильдерин. Волосы растрепаны, на лице играет румянец. Он выглядел счастливым, и это подействовало на Аданэя еще более удручающе.

— Айн, я останусь здесь. Я принес тебе ключ от моих покоев. Ты сможешь отдохнуть там до утра. Конечно, если Рэме не возражает, — он скользнул по девушке мимолетным взглядом.

Последняя фраза Аданэю особенно не понравилась, он молниеносно подскочил к Вильдерину, практически вырвал ключи у него из рук и, метнувшись к двери, огрызнулся:

— Разрешение рабыни мне ни к чему!

Вильдерин, как только за Аданэем захлопнулась дверь, виновато улыбнулся.

— Прости его, Рэме. Он варвар, ты же знаешь.

Девушка ничего не ответила, только криво усмехнулась уголками губ.

Аданэй, раздраженный, злой, бросился по коридору, тускло освещенному факелами, стремясь быстрее добраться до комнаты друга и забыть о своем унижении. Он уже подошел к двери покоев, когда услышал издевательски-вкрадчивый голос:

— Подскажи, пожалуйста, что здесь делает раб в такое время? Я полагал, он не должен высовываться после полуночи.

Аданэй медленно обернулся и увидел, как к нему ленивой походной приближается стражник.

— Ну, и как ты здесь оказался? — повторил он.

— Возвращался от повелительницы, — выдавил Аданэй.

— Правда? Ты сменил масть или я тебя с кем-то путаю? Мне говорили, что у того, — стражник, усмехнувшись, махнул рукой в сторону покоев Вильдерина, — волосы чуточку темнее.

— Он разрешил мне занять его комнату.

Аданэй, стараясь держать себя в руках, говорил холодно, однако чувствовал: еще чуть-чуть, и он огрызнется, чем навредит сам себе.

— Может, и ключ одолжил? — продолжил допрос стражник.

— Да.

— Как любопытно… Даже ключ одолжил… А он знает, что ты хочешь занять его место возле владычицы?!

Аданэй не смог промолчать: быть может, потому, что стражник оказался омерзительно проницательным.

— С чего ты взял?! — возмутился он.

— Иначе ты не злился бы, возвращаясь от царицы. Видимо, на этот раз тебе ничего не удалось, — мужчина с фальшивым сочувствием покачал головой и, прищурившись, пытливо всмотрелся в лицо Аданэя. А он, вместо того, чтобы опустить глаза, почему-то уставился на стражника с вызовом. Тот, конечно, не мог этого не заметить, хищно улыбнулся и с обманчиво-мягкой интонацией проговорил:

— Осторожнее, злость играет с людьми дурные шутки. Особенно с бесправными.

— Конечно… господин, — сумел выдавить из себя Аданэй.

Стражник еще раз усмехнулся и бросил:

— Доброй ночи, сердитый раб.

Не дожидаясь ответа, он развернулся и пошел прочь. Какое-то время факелы еще отбрасывали свет на его фигуру, красными всполохами играли в рыжих волосах, но скоро силуэт растворился в другом конце коридора.

Негаданная встреча произвела на Аданэя тягостное впечатление, вселила в него неясную тревогу. Что-то странное присутствовало в этом стражнике, непонятное, опасное. Но он так и не понял, что именно, а потому, отогнав непрошенные мысли, приблизился к покоям Вильдерина, открыл дверь и сразу рухнул на диван. Сон посетил его нескоро, но все-таки посетил.

Услышав, как открывается входная дверь, и кто-то крадучись входит в комнату, Аданэй проснулся. Открыл глаза и тут же столкнулся взглядом с Вильдерином. Юноша тихонько пробирался к своей кровати, но, увидев, что Аданэй не спит, остановился.

— Я тебя разбудил? Извини, старался не шуметь. Как ты себя чувствуешь, Айн?

Аданэй, тут же вспомнив вчерашнюю ночь, набросился на друга с криком.

— Как я себя чувствую?! Дешевой шлюхой я себя чувствую, вот как!

— Айн, ты чего? — Вильдерин ошарашено посмотрел в искаженное гневом лицо Аданэя.

«Правда, чего это я? — подумал тот. — В чем Вильдерин-то виноват? Он — раб с детства, как ему понять мою злость?»

Вильдерин, заметив, что Айн умолк на полуслове, попытался его успокоить:

— Айн, у тебя, может, от вина голова болит? Попей воды.

— У меня не болит голова, — сквозь зубы отозвался он. — И вода мне не поможет.

— Не понимаю, чего ты злишься?

— Откуда тебе, — невесело усмехнулся Аданэй.

— Ну, так объясни.

— До тебя все равно не дойдет. Но я попробую. Видишь ли, Вильдерин, я не привык, чтобы меня отдавали развратной девке, словно я какая-то вещь! Это было так же унизительно, как в публичном доме!

— Ты был в публичном доме? — удивился юноша.

— Замолчи! — огрызнулся Аданэй. — Вообще не спрашивай! Да и не о том речь.

— Ну, хорошо. Можешь не рассказывать. Но я действительно не понимаю, что тебя задело. Рэме не просто рабыня. Она — помощница царицы, хранительница ее секретов. И кстати, с ней лучше не ссориться. Даже я этого избегаю. А ты вчера повел себя не очень-то вежливо. Мне пришлось за тебя извиняться.

— Какая жалость! Но наверняка ты нашел, чем оправдать неотесанного дикаря, верно?

Юноша опустил взгляд, и Аданэй понял, что предположение оказалось верным. Однако скоро Вильдерин пришел в себя и сказал:

— Сдается мне, эта ночь с Рэме — не последняя. Я не знаю, кем ты был раньше, Айн, но сейчас ты — раб. Тебе нужно привыкнуть к этому.

— Как это не знаешь? — с подозрением протянул Аданэй. — Ведь я говорил.

Вильдерин грустно улыбнулся:

— Обидно, что ты мне не доверяешь, хотя можешь смело рассчитывать на мое молчание. Но это твое дело. В любом случае, я не слепой. Я вижу — ты солгал, что всю жизнь провел в рабстве.

Теперь пришла очередь Аданэя отводить взгляд:

— И кто еще это заметил? — тихо спросил он.

— Пока только я. До вчерашней ночи ты неплохо притворялся. Но я так часто тебя вижу, что обратил внимание на некоторые мелочи. Я даже думаю, что ты был не только свободным, но и знатным. И наверняка сам владел рабами. Тем удивительнее, что ты по-дружески относишься ко мне.

— Это потому, что ты хороший друг, Вильдерин, и хороший человек. Извини, что я на тебя набросился. Просто, кажется, я никогда не привыкну к своему новому положению.