Марина Аэзида - Гибель отложим на завтра. Дилогия

— Какая сейчас разница, советник? Не о том речь!

— Да, конечно, прости. И? Что случилось?

— Был дождь, я зашел обогреться в трактир. И не зря. Я услышал слова одного пьяницы. Он сказал, что его сын спас моего брата.

— С чего ты взял, что это не ложь?

— Серые привезли его утром. А я пытал. Он оказался отцом Горта — помнишь того немого? — и он знал о приказе, который я отдал палачу. Жаль, что Горта казнили за другое преступление. Увы, слишком рано, сейчас бы он так легко не отделался.

Советник промолчал, и Элимер с подозрением спросил:

— Я вижу, ты совсем не удивлен? Не обеспокоен?

— Я не удивлен. Я говорил тебе еще тогда: ты услышишь о своем брате.

Кхан нервозно провел руками по волосам и воскликнул:

— Я глупец! Какой же я глупец! Ты ведь предупреждал меня, чтобы я сам им занялся! А я тебя не послушал!

Тардин напряженно думал. Насколько он знал кхана, следовало ожидать, что на поиски брата он поднимет всех серых. Когда речь заходила об Аданэе, Элимер терял разум. А если двое братьев все-таки столкнутся — а к этому все идет, — то беды не миновать. И что за сила толкает их навстречу друг другу?

Колдун чувствовал, что вражда братьев опасна, но не понимал — почему, и не знал, как этой опасности избежать. Может, Древние об этом знали? Но к ним Тардин обратился бы только в крайнем случае. Но что, если «крайний случай» уже наступил? Или наступит очень скоро? В любом случае, воспитаннику придется солгать уже сейчас:

— Успокойся, Элимер, — произнес советник, воздействуя на кхана легкими чарами внушения. — Я давно не чувствую присутствия твоего брата в этом мире — он мертв. Рабы, знаешь ли, обычно не живут долго. Именно поэтому я не удивлен и так спокоен.

— Почему же ты не говорил мне этого раньше? — подозрительно спросил Элимер.

— Не хотел лишний раз напоминать об Аданэе. Ты становишься сам не свой, когда о нем речь заходит. К тому же, волноваться было не о чем, вот я и молчал, — Тардин знал, рано или поздно его ложь откроется, и тогда неминуемо наступит конец их доверительным отношениям. Скорее всего, Элимер вообще воспримет это как предательство. Но придется на это пойти. По крайней мере, это позволит ему, Тардину, выиграть дополнительное время. Неужели беседы с Древними все-таки не избежать?

— А где сейчас этот отец Горта? — поинтересовался чародей.

— Где-то в ином мире.

— Уже?

— К чему тянуть? Ему еще повезло: как только он все мне рассказал, я подарил ему быструю смерть. А мог бы и помучить. Ведь мало того, что он распускал сплетни об Аданэе, так еще и обо мне злословил.

— А что он говорил о тебе?

— Ну а как ты думаешь? Что сказал отец о том, кто велел казнить его сына? — ухмыльнулся Элимер и вдруг резко вернулся к прежней теме:

— Ты уверен, что мой брат мертв?

— Да, Элимер. Ты можешь мне доверять, — снова солгал Тардин, и в груди его неприятно защемило от собственных слов.

— У меня камень с души, — улыбнулся кхан, чуть-чуть помолчал и спросил:

— Что там с Антурином?

— Ничего серьезного. Один самозванец объявил себя наследником бывших императоров. Кто-то из знати поддержал его. Но заговор задавлен в зародыше, дейлар вовремя заметил угрозу, предателей поймали и казнили. Но на всякий случай Арист проведет дополнительное расследование — вдруг кто-то из заговорщиков успел затаиться? Когда выяснит все до конца, отправит тебе донесение.

— Хорошо. Я буду ждать.

— Элимер, позволишь спросить?

— В чем дело?

— Твоя пленница-айсадка… — протянул советник, оборвав фразу на полуслове.

— И? — нетерпеливо откликнулся кхан. — Что с ней?

— Ты все еще держишь ее в плену?

— Да.

— Что ты собрался с ней делать?

— Я еще не решил.

— Когда решишь? Казнить ее ты давно передумал. Что же, до смерти будешь держать взаперти? Тогда куда милосерднее действительно убить.

— Чего ты от меня хочешь? — возвысил голос Элимер.

— Отпусти ее.

— Нет, — отрезал кхан.

— Элимер, я молчал, когда ты казнил и пытал своих врагов и подданных! Но ты ее видел? Она же совсем ребенок!

— Я знаю, — в голосе послышался лед, но Тардин предпочел не обратить на это внимания.

— От нее уже ничего не осталось, Элимер. Я заходил к ней еще до поездки в Антурин, и я видел.

— Зачем заходил?

— Хотел проверить, не шаманка ли она.

— И как? Она шаманка?

— Нет! Да и не о том ты думаешь! Просто имей в виду — если так продолжится, она умрет от голода. Это что, новый способ казни?

— Дикарка снова отказывается есть? — в голосе кхана наконец-то послышалась тревога.

— Нет, Элимер, не отказывается, — ответил Тардин с легким сарказмом. — Она ест, но так мало, что едва-едва ребенку хватит. И это, предупреждая твой вопрос, не для того, чтобы тебе досадить. Просто она не чувствует голода. Знаешь, что может случиться с диким зверем, если его посадить в клетку?

— Хочешь сказать, что айсадка не может жить взаперти и поэтому умирает?

— Именно.

Кхан призадумался, но потом рассмеялся и сказал:

— Я знаю, что с этим делать. Скоро она снова захочет жить, не волнуйся, — он поднялся с кресла и направился к выходу.

— В чем дело, Элимер? Почему бы ее просто не отпустить?

— Я уже ответил — нет.

— Почему?

Кхан, уже стоя в дверях, обернулся и произнес:

— Потому что я хочу сломить ее волю. А я всегда получаю желаемое.

Элимер стоял в тайной комнате, разглядывая айсадку. Советник говорил правду, от девушки и впрямь остались кожа да кости. Она и до этого была худой, но то, что Элимер видел перед собой сейчас, действительно вызывало тревогу. Скулы девчонки некрасиво заострились, потрескались губы, колтун спутанных грязных волос походил на солому, а глаза нездорово блестели.

— Да, — пробормотал Элимер, — красавицей тебя не назовешь.

Девушка посмотрела на него и, как ни странно, не стала молчать.

— Есть до этого дело? — безразлично спросила.

— Никакого.

— Тогда пришел зачем? — ее голос звучал все так же равнодушно.

— Хотел спросить: ты еще не передумала убить меня?

— А передумать должна почему? Ты — шакалий вождь, а я…

— Тогда радуйся, — прервал ее Элимер, — у тебя появится возможность.

Девушка ничего не ответила, лишь изумленно воззрилась на него, но через миг отвернулась, и губы ее искривились в слабом подобии ухмылки.

— Темный человек пришел, чтобы насмехаться?

— Я не смеюсь, как видишь. Я серьезен. Я дам тебе возможность убить меня в поединке. А за это ты мне кое-что пообещаешь.

— Пророчество? Нет!

— Я уже давно это понял! — раздраженно отозвался Элимер. — Можешь скрывать свое лживое пророчество и дальше. Оно все равно не сбылось.

Вот теперь удивление айсадки стало настоящим.

— Тогда… — с подозрением протянула она.