Марина Аэзида - Гибель отложим на завтра. Дилогия

В самый разгар веселья, когда вино начало литься мимо ртов, песни утратили всякую стройность, а подвыпившие танцовщицы перестали танцевать, кхан молча поднялся из-за стола, сделав знак Ирионгу и Тардину. Все трое быстро двинулись к выходу. Видольд последовал за ними.

— Ты сделал, как я велел, Ирионг? — спросил кхан, стоило им оказаться за дверью.

— Да, повелитель. Везде стоит стража, воины патрулируют улицы. Я приказал Гоменху, он проследит, чтобы к ним не попало ни единого бочонка вина. Все-таки мы не у себя дома, а Антурин еще не Отерхейн.

Кхан коротко кивнул:

— Осторожность не помешает. Патрульные не выражают недовольства, что их лишили отдыха?

— Они не смеют, мой Кхан. Да и командуют ими опытные десятники. Волноваться не о чем.

— Хорошо. Прикажи Гоменху, пусть проследит, чтобы эти десятники, если все будет спокойно, получили вознаграждение.

— Все будет исполнено.

— Надеюсь. Видольд, — Элимер обернулся к мужчине с мрачным лицом, полускрытым черными волосами. Из-под бровей того блеснул опасный взгляд таких же черных глаз.

— Я слушаю, Кхан, — голос прозвучал вальяжно. Этот человек старался избегать излишних, на его взгляд, проявлений почтительности. Как ни пытался Элимер донести до него в приватной беседе необходимость соблюдать Придворное Уложение, все оказалось бесполезно. Упрямый горец, на словах соглашаясь, на самом деле продолжал упорствовать и не признавал себя всецело подвластным правителю, считая, будто служит по собственному желанию. Отчасти так оно и было.

Об истории, связанной с Видольдом, не знал никто, кроме самого Элимера и его охранной дружины. Даже Тардин. И никто не мог понять, откуда в один прекрасный — или отвратительный — день Видольд с дружиной оказался в войске кхана. А загадка решалась просто — нынешний главный телохранитель являлся главарем той разбойничьей шайки, на которую наткнулся Элимер, надеясь найти тело брата. А новоявленная дружина была самой шайкой.

Да, история вышла презабавная. Элимер еще помнил время, когда он только-только вступил на престол и не мог доверять никому: ни советникам, ни войску. В тот день, как только он расспросил Видольда о брате, ему пришла в голову необычная мысль, и он продолжил спрашивать:

— Как тебя зовут, человек? Откуда ты, почему стал разбойником?

— Э, не слишком ли много ты хочешь знать? Ну, ладно-ладно, — ухмыльнулся черноволосый, заметив, как сошлись на переносице брови собеседника, — ради моих ребят, раз уж эти олухи попали в окружение, я отвечу. А ты за это отпусти нас.

— Ты не в том положении, чтобы ставить условия.

— Верно подмечено, — главарь нахально подмигнул Элимеру. — Что ж, меня называют Видольд-Ворон, я горец из края Высоких Холмов. Как я стал разбойником? Хм, давно то было… С отчимом не поладил, вот и сбежал, да прибился к одной шайке. Был сначала мальчиком на побегушках, а потом, как вошел в возраст, так помощником главного. Где только не побывали, от моря до моря прошли. А в Отерхейне нас накрыли. Мне и еще нескольким из наших удалось бежать. Мы разделились, я двинулся к столице, думал, может в войско возьмут, мечом-то я неплохо машу, отец еще с детства учил. Да только куда там! Не взяли. Сказали: чужеземец и рожа грабительская. Я еще побродил по Отерхейну, даже батраком немного поработал, да понял, что вольная жизнь, хоть и опасна, да вольна. Вот и набрал свою шайку. Мы, кстати, уже к Независимым Княжествам думали податься, там нашему брату куда вольготнее, да тут вы нас скрутили. Вот и вся история. Что скажешь? Отпускаешь нас?

— Я задал еще не все вопросы.

— Никогда не понимал, отчего некоторые люди так любопытны, — насмешливо пропел головорез. — Хей, а может, ты к нам прибиться хочешь? Это всегда пожалуйста, дерешься ты недурно, — Видольд расхохотался собственному предложению, затем серьезно добавил:

— Ладно, молчу. Задавай уже свой вопрос.

— А что, если тебе и твоим людям предложат стать воинами Отерхейна?

Взгляд разбойника стал сосредоточенным, а в глазах промелькнуло подозрение. Видимо, он не привык доверять людям, потому и ответил осторожно:

— Кто же нам такое предложит?

— Я.

— Понятия не имею, кто ты, — фыркнул главарь.

— Имя мне Элимер, я властитель этой страны.

Если Видольд и удивился такому открытию, то виду не подал. Приподняв одну бровь и задумчиво почесывая затылок, бесстрастно протянул:

— Зачем кхану такой большой страны вербовать разбойников? Больно это странно. Зачем это тебе? И есть ли у нас выбор?

— Что ж, буду с тобой откровенным. Видишь ли, Видольд, кханом я стал совсем недавно и не могу доверять людям, служившим еще моему отцу, ибо они предпочли бы видеть на престоле другого. А мне нужны свои люди. Сложно сказать, почему я обратился именно к тебе — эта мысль пришла изнутри, но я ей доверяю. Выбор у вас есть. Либо вы вступаете в мое войско, либо…

— Либо ты нас убьешь? — со смехом закончил фразу Видольд. — Какой же это выбор?!

— Ты меня перебил, — отрезал Элимер, — а я не закончил. Либо ты поклянешься кровью Горы, что уведешь из Отерхейна своих людей, и вы никогда, никогда сюда больше не вернетесь.

— А ты, правитель, видимо неплохо знаком с обычаями горцев, если требуешь именно этой клятвы. Но откуда вдруг такое великодушие? Ты даже согласен отпустить нас…

— Никакого великодушия. Просто мне не нужны рабы, согласные на все, лишь бы сохранить свои жалкие жизни. Мне нужны люди, верные мне по собственному желанию. Поэтому я предоставляю вам выбор. Я достаточно знаю народ горцев, чтобы понять: если ты согласишься на мое предложение, то никогда не предашь.

— Ты молод, правитель, однако неглуп. Мне не нужно долго размышлять, чтобы ответить. Я, Видольд-Ворон, не прочь стать воином Отерхейна, и я буду верен тебе. Но я не могу отвечать за моих ребят, они могут думать по-другому.

— Ты их главарь — спроси! Если откажутся, пусть убираются из Отерхейна, никто их не тронет, обещаю.

Остальные разбойники оказались не столь хладнокровны, как их главарь, и когда они узнали, кем является предводитель пленившей их дружины, и что он предлагает, то не смогли сдержать удивленных возгласов и вопросов.

— Молчать, сукины дети, — негромко приказал Видольд, и вся ватага послушно умолкла. Судя по всему, ему привыкли повиноваться.

Отказались от предложения Элимера лишь несколько молодых парней, которые по юности или глупости все еще видели в своих снах вольную разбойничью жизнь, полную захватывающих приключений. Они двинулись по направлению к границе, а остальные, после тщательной проверки их воинских умений, составили отдельную дружину. Впоследствии бывшие разбойники показали себя сильными воинами, преданными кхану Отерхейна — страны, что стала им домом. Дисциплине новоявленной дружины также можно было только позавидовать: Видольд умел выбирать людей. Спустя пару лет кхан очень сильно приблизил его к себе. Но никто не должен был узнать, кем являлись эти дружинники в прошлом. Такое обещание дал Элимер Видольду, ведь слишком велика была застарелая ненависть в сердцах людей к разбойничьему племени, слишком многие по вине этих искателей удачи потеряли друзей и родных.