Марина Аэзида - Гибель отложим на завтра. Дилогия

Разбудило его легкое прикосновение к лицу влажных губ. Еще не открывая глаз, он понял, что это Лиммена. Промычав что-то нечленораздельное сквозь сон, он наконец проснулся окончательно и увидел устремленный на себя ласкающий взгляд царицы.

— Ты так красиво спал, мой любимый. Но почему не на кровати? Ты какой-то бледный и вид у тебя расстроенный. Что-то случилось? — очень заботливо поинтересовалась она.

— Ничего особенного, — рассеянно отозвался Аданэй, — просто сегодня я говорил с Вильдерином… — сам не понимая, зачем сказал об этом царице, он оборвал собственную фразу. Лиммена нахмурилась.

— И что? Чем он огорчил тебя? Кричал? Может, говорил какие-нибудь гадости? Айн, ты только скажи, и я прикажу выслать его из дворца, а то и вообще из Эртины! Не могу видеть тебя таким подавленным.

Аданэй распахнул глаза, к груди его подкатила злость.

— Не смей, — прошипел он. — Как тебе вообще пришла в голову такая подлость?

Увидев побледневшее не то от гнева, не то от обиды лицо царицы, он взял себя в руки. Не хватало еще испортить все очередной глупостью! И кто его за язык тянул? Аданэй нежно притянул Лиммену к себе, зарылся пальцами в ее волосах и прошептал:

— Прости. Мне просто не дает покоя совесть. Вильдерин всегда так доверял мне. И до сих пор доверяет.

— Совесть? — царица, казалось, не торопилась прощать своего любовника. — Ты что же, жалеешь о наших отношениях?

— Нет. Неважно, как я отношусь к Вильдерину, от тебя я все равно никогда не откажусь, — что ж, в этом он даже не лгал, вот только причиной являлась вовсе не любовь к Лиммене.

— Знаешь, милый мой Айн, мне тоже выдались не слишком удачные дни, но ведь я не выплескиваю на тебя раздражение.

— Просто ты куда мудрее меня.

Аданэй слегка отодвинулся от царицы, улыбнулся и, решив, что подходящий момент настал, спросил:

— Что же случилось у тебя?

Царица лишь отмахнулась:

— О, давай не будем об этом. Государственные дела… для них есть день. А ночь предназначена для другого, — она, соблазнительно улыбнувшись, потянулась к нему, но Аданэй решительно отстранил ее и повторил вопрос:

— Что случилось? Я должен знать, что огорчило мою женщину.

И Лиммена сдалась, причем, как показалось Аданэю, не без внутреннего удовольствия.

— Что ж, — задумчиво произнесла она, — возможно, ты даже сумеешь мне чем-нибудь помочь. В конце концов, ты не понаслышке знаком с Отерхейном.

— Подожди, Лиммена, — прервал ее Аданэй, — давай по порядку. Твоя поездка была как-то связана с Отерхейном?

— Вообще-то нет. Старый государь Эхаскии неожиданно скончался, — в глазах Лиммены промелькнул странный огонек, и Аданэю показалось, будто для нее эта кончина не стала неожиданностью. — Между наследниками завязалась вражда, и мы решили поддержать одного из них взамен на дружбу и признательность.

— Значит, старый Рейлир скончался… — повторил Аданэй, словно в раздумьях.

Лиммена метнула на него удивленный взгляд, но почти сразу изумление исчезло с ее лица. Она напомнила себе, что Айн — сын советника, а значит, он просто не мог не знать правителей других государств.

— И кого же поддержал Илирин? — спросил Аданэй.

— Иэхтриха.

— Я так и подумал. Самый разумный из братьев.

— Верно, — Лиммена качнула головой. — Но меня насторожило, что на тризну прибыл этот дикий кхан. И тоже с поддержкой Иэхтриху. Зачем он приехал? Чем его заинтересовала далекая и не самая могущественная страна?

— Чего же здесь долго думать — Эхаския граничит с Илирином, — усмехнулся Аданэй.

— Да. Но Иэхтрих обещал нам дружбу, мы рассчитывали, что в случае войны он, по крайней мере, не станет вмешиваться, либо окажет помощь Илирину. Но тут объявился Элимер. И я не могу понять, что мог пообещать Иэхтрих ему? А если я чего-то не могу понять, это лишает меня покоя. Опасно не понимать своих врагов и соседей, очень опасно.

— Наверное, Иэхтрих просто решил использовать все возможности, и пообещал Элимеру то же самое, что и тебе, — на последнем слове Аданэй осекся и вдруг нахмурился. — А может быть, нет, — и надолго замолчал.

Лиммена, устав ждать ответа, заглянула ему в лицо и спросила:

— Может быть — что?

Аданэй еще немного помолчал, додумывая мысль, и ответил:

— У Иэхтриха, если не ошибаюсь, помимо орды сыновей есть еще и дочь. Сейчас ей должно быть около шестнадцати. А Элимер, насколько мне известно, до сих пор не женат.

— Я не подумала об этом, — протянула Лиммена, — а ведь ты, возможно, прав. Это действительно могло явиться причиной внезапного интереса кхана к Эхаскии. И ничего хуже придумать нельзя! Если Элимер женится на принцессе, его влияние на Иэхтриха возрастет во много раз!

— Да, — кивнул Аданэй, — и если бы не куча ее братьев, возникла бы опасность, что получится как с Райханом. Тогда бывший кхан женился на их царевне, а потом наследник двух престолов — Элимер — объединил и Отерхейн, и Райхан.

— Твое предположение, мой Айн, кажется до отвращения правдоподобным, — она встала и тревожно прошлась по комнате, чтобы опять опуститься рядом с ним. — Для Иэхтриха это потрясающая возможность — породниться с мощной империей. Что касается Элимера, то мы оба понимаем, что нужно от этого брака ему. О, какая жалость, что у меня нет сыновей! — простонала Лиммена, подняв глаза к небу. — Никого, кроме Латторы. А какая из нее правительница? Ты ведь и сам видишь…

— Кстати, как так получилось? — задал Аданэй давно интересующий его вопрос. — Как могло случиться, что Латтора не готова принять власть, а других наследников у тебя нет?

Лицо царицы омрачилось, глаза потемнели, но она все-таки ответила:

— С тобой я поделюсь, ведь если не ты, то кто еще меня поймет? — тихо промолвила она и, собравшись с духом, продолжила. — Латтора — мой первый ребенок. А через год после нее родился еще один. Тоже девочка, только не от царя, не от мужа. Когда я зачала ее, муж находился в длительной поездке за морем. А я была очень молода и глупа, я боялась сплетен, опасалась реакции родственников и мужа. Последние месяцы я провела на задворках царства в старом родовом замке, скрывала свое положение от всех. А когда девочка родилась, я избавилась от нее. Моя старая служанка отнесла ее куда-то. А куда — на тот момент я не знала и не желала знать. Но Боги покарали меня. С тех пор я либо не могла вынести плод до конца срока, либо мои дети умирали в младенчестве. Вот так и получилось…

— А что стало с другой дочерью? Или ты не знаешь?

Лиммена вздохнула:

— Увы, знаю. Гилларе каким-то образом удалось выяснить, зачем я уезжала. Она обещала хранить тайну взамен на мое послушание. А дочь мою забрала себе и вырастила под видом служанки. И я вынуждена была терпеть Гиллару долгое время. Но как только умерла свекровь, а вскоре за ней и мой муж — я стала хозяйкой Илирина и наконец избавилась от нее и этой полусумасшедшей Аззиры. Но и моя дочь, моя Ли-Ли, отправилась за ней в изгнание.