Денис Юрин - Забавы агрессоров

— Сомневаюсь. — Скомкав высохшее полотенце, Дарк выбросил его в окно. — Донато Лорд. Те, кто пишет законы, нарушают их в первую очередь. Но даже если наш Викторо действительно чтит Ложу, то все равно в его сказке кое-что не сходится. Изгоям-оппозиционерам плевать на догматы и традиции, их внутренний мир — необузданная стихия разрушения, их объединяет общая ненависть и жажда отмщения. Они возненавидели бы любого, кто расправился бы с их обидчиком, их кровником. Нет, они не стали бы вмешивать в свои дела чужака, тем более таким глупым образом.

— Так, значит, твоя красавица у Донато?

— Не факт, — покачал головой Аламез. — Викторо мог просто использовать случайное стечение обстоятельств в своих целях. Обезумевший от ненависти к вампирам моррон устраивает очередную кровавую баню. Старгородская история повторяется, а он тут вроде бы и ни при чем.

— А если...

— Послушай, — перебил Диану Аламез, — у вампиров всегда все очень сложно, неоднозначно и запутанно, а после побоев у меня слишком болит голова, не хочу морочить ее головоломкой с множеством неизвестных.

— Невероятно, просто поверить не могу! — Гроттке развернулась лицом к соседу, в глазах девушки светились боль и презрение. — Ты хочешь бросить в беде женщину, с которой прожил полгода?!

— Пешка — фигура разменная, почти всегда погибает, и только в одном случае из ста ей выпадает шанс стать королевой, — как ни в чем не бывало произнес Дарк и зашарил в бардачке в поисках новой сигары. — Я сделаю все, чтобы спасти Миранду, но плясать под чужую дудку не собираюсь. Неужели ты не видишь? Меня, как трамвай, поставили на рельсы и включили мотор. Викторо хочет, чтобы я расправился с его врагами, заявился в их логово и перебил бы как можно больше «клыков», желательно всех.

— Ладно, Дарк, беру свои слова обратно. Ты не подлец.

— А подлецом ты меня и не называла.

— Не цепляйся. Что делать будем?

— Ждать, Диана, ждать, спать и набираться сил до самой встречи с посыльным Викторо, — ответил моррон, выходя из машины и ложась животом вниз на горячий песок.

Через несколько секунд послышался богатырский храп. Последствия побоев не смогли помешать крепкому сну, как, впрочем, и яркие солнечные лучи, обжигающие беззащитную, едва розовенькую спину моррона.

Мы — слезы этого мира, внебрачные дети, обреченные на страдания, вечные скитальцы и изгои, вынужденные прятать свои лица в тени и приспосабливаться к другим, вместо того чтобы жить полноценной жизнью. Свобода, равенство, спокойствие — об этом мы даже не можем мечтать. Прятаться по лесам и кочевать по диким степям — вот наш жалкий удел. Люди отняли у нас все, люди присвоили себе право распоряжаться чужими судьбами, люди поплатятся за свои злодеяния. Верь, друг мой, когда-нибудь наступит наш день!

Письмо обрывалось. Диана не знала, кому принадлежали эти строки и дошли ли они до адресата. Наверное, нет, иначе как бы пожелтевший и обветшавший от времени лист бумаги четырехсотлетней давности попал в руки Конта?

«Зачем он вложил в папку письмо озлобленного шаконьеса, получеловека-полуорка? Ведь в нем же нет никакой полезной информации, одни лишь эмоции и злость. Оно написано желчью, а не чернилами», — размышляла Диана, в который раз за последние три дня просматривая содержимое папки, переданной ей Контом незадолго до отъезда в Баркану.

Напарник взял с нее слово не читать подборку информации о шаконьесах, пока она не покинет пределы Дальверии. Чего он боялся? Что он хотел предпринять? Почему остался в Гардеже? На эти вопросы Диана могла найти ответы, лишь полностью изучив материал и хорошенько осмыслив его. Первое было легко осуществить, бумаг было не так уж и много, а вот со вторым шагом возникали проблемы. Гроттке помнила все рассказы охотника за призрачными шаконьесами, но до сих пор не смогла прочувствовать до конца угрозы, исходившей от них, хоть и перечла по нескольку раз все выписки из легендарного «Герделиона», истории шаконьесов без идеологических прикрас.

Род шаконьесов был создан искусственно. Зловещие враги, предпочитавшие действовать чужими руками, были не демонами, не пришельцами из других миров, а всего лишь плодами проводимого давным-давно, еще до рождения Дарка, генетического эксперимента, хотя в те времена не было даже самого термина «генетика», как, впрочем, и многих других понятий, знакомых девушке с детства.

Диана осторожно отложила истлевший листок в сторону и взяла в руки ксерокопию четвертой — шестой страниц «Герделиона». «Происхождение шаконьесов» — был выведен заголовок красивым нежно-голубоватым печатным шрифтом.

Вскоре после окончания последней эльфийско-человеческой войны и распада Древней Эльфийской Империи цивилизации дей стал угрожать новый враг, не столь изощренный, но не менее могущественный. Из-за северных гор, из бескрайних шермдарнских степей на человечество обрушились полчища воинственных орков. Ценой многих жертв людям удалось отбить первый натиск агрессоров и откинуть их орды обратно, за высокий горный хребет. В узком проходе, отделявшем людей от орков, была возведена неприступная крепость, Великая Кодвусийская Стена.

Участь проигравшей стороны при столкновении рас незавидна: или ассимиляция, или полное уничтожение. Спрятавшиеся за Стеной от нашествия племен диких орков люди быстро забыли о судьбе сородичей, не успевших пересечь спасительный горный рубеж. «Орки — порождение сатаны, пожирающие людскую плоть и пьющие кровь праведников, как вино, — неустанно твердила Единая Церковь, поднимая боевой дух бойцов. — Попасть в плен к чудовищам — обречь себя на лютую смерть!»

По словам же бывавших среди орков очевидцев, история взаимоотношений людей и орков на захваченных территориях развивалась совершенно не так. Попавшие в плен превратились не в ходячие запасы провизии, а в рабов, гнущих спины на плантациях, пасущих скот и занимающихся ремеслом, то есть батрачащих на новых хозяев.

Вначале людям было трудно: они быстро вымирали, как загибаясь от непосильного труда, так и погибая в многочисленных, стихийно вспыхивающих восстаниях, но в конечном счете некоторым удалось выжить и приспособиться. Стечением времени пламя ненависти между расами угасло, чему во многом способствовали эльфы, поселившиеся в бывших людских городах за Стеной и, как ни странно, быстро нашедшие общий язык с орками. Эльфы пользовались уважением старейшин племен, к их советам прислушивались, с ними торговали и даже считались с их мнением.

Верховный Совет эльфов неожиданно встал на защиту ненавистных им ранее людей и заставил племена смягчить условия пребывания в рабстве, то есть поднять людей в глазах орков с уровня домашнего скота, управляемого батогом, до завидного положения слуг, то есть к кнуту иногда добавлять пряник.