Коллектив авторов - Они придут из ниоткуда

А эти росли. Переплетались кронами, обнимали друг друга мохнатыми зелёными лапами на высоте в два человеческих роста, сплетались корнями и окончательно закрывали небо, погружая нижний ярус леса во влажную тьму.

Словом, вели себя совершенно неприемлемо.

— Вы вообще уверены, что здесь можно проехать?! — раздался сзади возмущённый крик Вероники.

Её можно было понять — из всей смены Юда, пожалуй, была самой широкой. Логично было, что её всадница первой начнёт считать ёлки коленями.

— Абсолютно уверена, — ответила Даша, решив, что, пожалуй, и в самом деле хватит.

— Здесь есть другая тропа? — вторила Веронике Света. — По этой невозможно ехать!

— Возможно, — отрезала Даша. — Одну секунду…

Она протянула руку и хлопнула слишком сильно выдающуюся вбок кривоватую ель по стволу.

— Так, расступились все! Давайте скромнее, не видите — люди в первый раз. И ты, голубая, давай с дороги, а то я старику пожалуюсь.

Наглая голубая ель, едва не перегородившая тропу, послушно подалась в сторону. Остальные последовали её примеру, отодвигаясь от всадниц, пока узкая тропинка не превратилась в широкую дорогу, где могли бы пройти сразу две лошади. Откуда-то издалека даже пробился косой луч заходящего солнца, добавивший тёплых красок неприветливому ельнику.

— Вы… что вы сделали? — послышался изумлённый голос Светы.

Даша пожала плечами.

— Ничего. Просто ёлки разогнала. Они иногда бывают слишком навязчивыми.

Она оглянулась, чтобы оценить, насколько круглыми сделались глаза клиенток. И удовлетворённо улыбнулась.

— Не волнуйтесь, они безобидные. Вот с вязом, извините за каламбур, лучше не связываться. Едем дальше?

На конюшне ходила шутка насчёт того, что в клубе есть традиция: каждый год тридцать первого декабря члены клуба отправляются в лес и после жестокой и кровопролитной борьбы приносят оттуда ёлку. А второго января выпускают её обратно к сородичам. Даша решила, что для этой шутки пока рановато, особенно для части про кровопролитную борьбу.

Тропинка теперь была широкой и ровной, так что Даша подняла кобылу в рысь. Маре в наследство от матери-рысачки досталась широкая настильная рысь, с которой не мог тягаться куда как более крупный Карфаген. Она бежала легко, словно плыла над землёй, текла вперёд, как ручей, двигаясь с кошачьей грацией и почти так же тихо. Остальные кони в сравнении с ней казались неуклюжими и тряскими. К спине Мары всадник словно приклеивался.

Или не словно.

Дуб, как всегда, появился внезапно — только что впереди была только прямая дорога посреди хвойного леса, а в следующее мгновение он возник за поворотом, как будто так и надо. Массивный ствол в два обхвата перегородил собой всю тропинку. Узловатые сучья, покрытые мхом, угрожающе топорщились в стороны, лишая всадников последней надежды обогнуть дерево без потерь. Корни взрыли сырую землю и тянулись к ногам Мары корявыми деревянными щупальцами.

— Вы уверены, что это правильная дорога? — послышалось сзади.

Даша вздохнула и подъехала вплотную к дереву. Ветви над её головой заскрипели, склоняясь ниже. На одной из них, отходящей от замшелого ствола под прямым углом, сидела бледная девушка с длинными русыми волосами. Волосы спутались, в них набились сухие листья, иголки и мелкие веточки. Зрачки в серых глазах странно расширились, закрыв почти всю радужку.

А ещё на девушке не было одежды. Никакой, так что тёмные соски на бледной груди вызывающе торчали. Единственным украшением, которое девушка себе позволила, было подобие ожерелья из листьев, закрывающее шею.

— Свежая кровь? — поинтересовалась девушка у Даши вместо приветствия, указывая на всадников за её спиной.

Голос был высокий и мелодичный, как серебряный колокольчик.

— Просто покататься захотели, — отозвалась Даша.

Девушка нахмурилась. Учитывая, что глаза с расширенными зрачками при этом остались абсолютно стеклянными, выглядело это довольно странно.

— Скоро осень, — произнесла она. — Близится жатва.

— Можешь не напоминать, — сухо ответила Даша. — Мы всегда приносим то, что должны.

Девушка покачала головой.

— Зима в этом году будет суровой, а осень — ранней. Лес уже ждёт свою жертву, — она показала подбородком вперёд, за спину Даши: — Они тебе нужны?

— Они… — начала Даша и осеклась.

Лесу не лгут — какой смысл во лжи перед лицом стихии?

Девушка усмехнулась, растянув губы в странной, словно резиновой улыбке.

— Зачем вести в лес того, кого не хочешь вывести обратно? Только с одной целью.

— Ты ничего не понимаешь в маркетинге, — буркнула Даша. — Спасибо за информацию, приятно было поболтать. Мы поедем дальше.

Девушка пожала плечами.

— Как хочешь. Но лес всегда забирает своё.

Дуб заскрипел, ветви поднялись, открывая проход, где, пригибаясь, могли проехать всадники.

— За мной! — скомандовала Даша, двинув кобылу вперёд.

Проехав под ветвями, она оглянулась, чтобы убедиться, на месте ли смена, и увидела, как девушка смотрит ей вслед, повернув только голову — на сто восемьдесят градусов.

Соблазн был слишком велик.

— Не оглядывайтесь, — велела Даша следующим за ней клиенткам.

Те, разумеется, сделали именно то, чего она ожидала: оглянулись. Обошлось без воплей ужаса, но лица, с которыми они повернулись к Даше, принесли той немало удовлетворения.

— Это ещё что за дрянь? — поинтересовалась Света, которая первой обрела голос.

— Русалка, — буднично отозвалась Даша.

После этого с минуту слышно было только перестук копыт — клиентки обдумывали услышанное.

— Что? — переспросила наконец Света.

— Русалка, — терпеливо повторила Даша. — Самая обыкновенная.

— Это что, шутка?

Даша пожала плечами.

— Ну, она выглядела довольно серьёзной, верно?

— А где хвост? — подала голос Вероника.

— С хвостом неудобно лазать по деревьям.

Некоторое время они ехали молча. Ельник посветлел, плавно сменяясь лиственным подлеском. Деревья расступились, выпуская всадников на широкую поляну.

Табун был прямо перед ними — с десяток голов, считая двух жеребят. Видны были только спины, крупы и склонённые шеи — серые, рыжие и одна маленькая бурая. Но бурый жеребёнок уже начала линять и белеть, и к осени должен был обрести цвет корицы с сахаром. Как перец с солью, только на тёмно-рыжем фоне.

Карфаген сзади приветственно заржал, через мгновение его поддержала Юдифь. Мара только фыркнула, выражая своё презрение к таким воплям.

Животные подняли головы от травы и заржали в ответ — более низкими и глубокими голосами, чем у их полукровных родственников. Особенно старалась рыжая кобыла с белой полосой шрама на шее. Её длинный рог, чёрный у основания, к середине становился бурым, а самый кончик был стёрт до белизны, выдавая солидный возраст. Даша не знала точно, сколько ей, но знала, что раны на шее зашивали лет десять назад, и уже тогда кобыла считалась старой.