Коллектив авторов - Они придут из ниоткуда

Упершись скрещенными руками в барную стойку, Джо наклонился к Митосу.

— Хорошо, — сказал он. — Ты не хочешь рассуждать о парне, которого ты не убивал. Почему бы тебе не рассказать мне о том, которого ты убил? — Он запоздало окинул взглядом бар, убеждаясь, что Митос пришел один.

Чтобы скрыть замешательство по поводу того, что Джо вообще об этом спросил, Митос долго допивал пиво, под конец сдув пену с верхней губы. Джо не казался огорченным, но в вопросе слышался странный подтекст.

— Просто какой-то отморозок, который не принимал «нет» за ответ. — Пожатием плеч он отказался признать поединок неприятностью, с чем Джо, похоже, не мог согласиться. — Что? Я никогда не встречал его, пока мы не столкнулись друг с другом в библиотеке. Клянусь!

На лице Джо сменилось несколько выражений, под конец он стукнул кулаком о стойку.

— Черт. На этот раз, я надеялся, что ты поможешь нам разобраться. Это сделало бы все дьявольски проще, — он со свистом выдохнул сквозь зубы. — Ты прав, — сказал он, — у нас нет Наблюдателя для тебя. Не благодари меня. Я тут не при чем. Решение пришло сверху и было сделано из опасения, что ведение официальных записей о твоем местонахождении и о происшествиях с тобой может нарушать нашу клятву.

— Принцип неопределенности Митоса? — съязвил Старейший.

Его позабавила идея — и признание Наблюдателей в ней, — что наблюдение за его действиями меняет их самих. Не успела шутка сорваться с его уст, как ему пришло в голову, что, возможно, для него было бы лучше играть по Шредингеру, а не по Гейзенбергу [1] Крайне примитивизируя принципы неопределенности двух физиков, можно сказать, что, согласно Шредингеру, пока за объектом нет наблюдения, неизвестно, жив он или мертв, а согласно Гейзенбергу, нельзя одновременно корректно определить положение объекта и скорость его перемещения. (Прим. переводчика) — это если предполагать, что у него имеются корректно определяемые принципы. Именно поэтому он вернулся к изучению античности.

— Давай просто скажем, что решение предназначается для защиты всех нас.

— Хорошо, — согласился Митос. Значит, он правильно угадал эту часть. — И какое отношение это имеет к вызвавшему меня на поединок?

— Понимаешь, дело в том, что у него был Наблюдатель. Молодой парень, вышел из Академии два года назад. Он делал все по инструкциям, пока несколько дней назад не подал отчет, написанный так, будто его высосали из пальца.

Брови Митоса полезли вверх, когда он начал складывать фрагменты вместе.

— Может быть, мы говорим о разных Бессмертных? О разных боях?

Джо покачал головой.

— Нет, этот бой был первым в этом городе за несколько месяцев. Квикенинги довольно заметны, и мы всегда должны придумывать оправдание для них. К тому же я не догадывался о твоем участии в этом деле, пока мы не поговорили в тюрьме, и ты был очень уклончив насчет своего алиби. Трудно оправдать себя от обвинения в убийстве на том основании, что ты кого-то убил в это же время. — Он так высказал последнюю фразу, будто ему все еще требовалось подтверждение реальности ситуации.

Митос снова пожал плечами.

— Он бросил мне вызов. Он проиграл. Это Игра. — Будь у него выбор, он бы не вспомнил лишний раз об этом бое. — Я не вижу проблемы с Наблюдателем. Объявите ему выговор и отправьте на переподготовку. Или, не знаю, посадите его на обработку донесений. Или Совет вернулся к увольнению людей подчистую?

Джо рефлекторно потер грудь, где давно зарубцевались шрамы от пуль, которые должны были закончить его работу в Ордене Наблюдателей.

— Та политика стала первой, которую отменила новый директор, заняв пост, — сказал он. — Много изменений произошло с тех пор, как ты оставил службу. — Он постучал пальцами по барной стойке, потом резко развернул ноутбук и активировал его. Указав Митосу, куда взглянуть, добавил:

— Надеюсь, не пожалею об этом.

Отчет, о котором шла речь, уже был загружен. На чтение Митосу потребовалось несколько секунд, но чтобы вникнуть, пришлось осушить кружку до дна. Описание победы Бессмертного было достаточно правдоподобным, но никоим образом не изображало его самого. Просто типовая сцена.

— Неизвестный Бессмертный, — сказал он, добравшись до имени победителя. — Ну, Наблюдатель частично прав. — Он посмотрел на хмурившегося Джо. — В этом нет смысла. Зачем представлять неверный отчет? Наблюдатели не могут видеть всё. — Они должны есть, спать, испражняться и жить своей жизнью, так же, как Бессмертные, за которыми они надзирали. — Эта новая директриса не учредила систему наказаний для Наблюдателей за пропущенные факты, не так ли?

— Нет, — ответил Джо. — Это проблема номер один. — Он кликнул на другую страницу, которая содержала краткое описание неизвестного Бессмертного. — Это номер второй. Очевидно, наш Бессмертный друг отвечает за взятие многих голов в течение … — он отодвинул экран подальше и прищурился, как человек, которому скоро понадобятся очки для чтения, — …шестисот лет своей славной жизни. Я понимаю, что на данный момент моя память не идеальна, но клянусь, что до нынешнего дня никогда не слышал об этом парне.

— Он довольно крут, — сказал Митос, ознакомившись со списком убитых. Он слышал про большинство этих Бессмертных. С парой из их числа он дружил… Он провел пальцем вниз по списку и остановился на имени, которое бросилось ему в глаза. — Ну и ну. Почему-то он берет на себя ответственность за убийство Маркуса Константина. Насколько я знаю, Константин потерял свою голову из-за Охотников. — Его взгляд вернулся к Джо. — Либо у тебя на руках Наблюдатель, который больше интересуется сочинением фантазий, либо ты обнаружил проблему номер три.

— Как раз это я проверял. — Джо отвлекся, подливая пиво Митосу и себе. — Никто из моих контактов не слышал чего-либо о возрождении Охотников. На самом деле директор заверила меня, что, если такое произойдет, она разберется лично. Нет, я тоже заметил про Константина, что и побудило меня покопаться в старых книгах. Их гораздо сложнее изменить. Моя библиотека тут ограничена, но я смог убедиться в том, что полдюжины других Бессмертных из этого списка погибли либо случайно, либо потеряли свои головы благодаря смертным. Один из них стал жертвой французской революции.

В раздумье Митос на секунду прикрыл глаза. Поскольку Наблюдатели не могли определить новых Бессмертных без убедительных доказательств вроде картины их воскрешения, многие Бессмертные оставались не занесенными в книги, пока не приходили на поединки. Если Бессмертный не объявлял при этом свое имя — или Наблюдатель не присутствовал там, чтобы услышать его, — он мог остаться неидентифицированным. Никто не удивлялся такому указанию при описании убийства. Только ясно, что здесь произошло совсем не то. Кто-то приложил усилия, чтобы создать профиль Бессмертного в комплекте с описанием внешних данных и очерком его прошлого, а затем поставил ему в заслугу смерти, которые не были связаны с Вызовами. Это была ловкая работа, поскольку ее можно было выполнить с минимальным редактированием. Вопрос один: зачем?