Коллектив авторов - Узел вечности

Оцепенение развеялось, я достал с полки бутылку и разлил по бокалам ароматную янтарную жидкость, радуясь, что еще хоть немного мне не придется оставаться наедине с полученными ответами.

И снова спускаясь утром в гостиную я услышал голоса внизу, но на этот раз оба мужские.

— Тебе не стоит тут оставаться, ты же сам это понимаешь, — убеждал кого-то Бридж.

— Брось, прошло уже достаточно времени, меня давно забыли, — небрежно отвечал второй.

— Ты прекрасно знаешь, что это не так.

— Я скучал по туману. Если бы ты знал, как тесен для меня этот маленький мирок…

Молодой человек, вальяжно развалившийся к кресле, порывисто вскочил при моем появлении и протянул руку, и я успел заметить, что он слегка припадает на правую ногу.

— Джеймс Гарольд, — представился он с поклоном, немного дурашливым. — Кто твой новый друг… Адам?

— Джереми Грин, — ответил я за себя, пожимая протянутую мне руку.

— Это брат моей невесты, я тебе о ней говорил, — вступил в разговор Бридж и пояснил мне: — Джеймс — мой старый приятель.

— Ах да, печальная история, я помню, — кивнул Гарольд, плюхаясь обратно в кресло. — Так что же, завтрак будет? Я, признаться, зверски голоден.

Мне было любопытно взглянуть на приятеля Бриджа, тем более личность это, похоже, была незаурядная, казалось и сам хозяин не очень представлял, что с ним делать. Одет он был броско и даже вызывающе и рассматривал меня снизу вверх со скучающим любопытством.

— Джеймс — поэт, — уточнил Бридж, словно в оправдание за своего друга.

— Мда… Вот что, я передумал завтракать, — заявил вдруг Гарольд и медленно поднялся. — Пожалуй, мне пора. Рад знакомству, мистер Грин.

— Взаимно.

— Подожди. — Бридж преградил дорогу шагнувшему к двери поэту. — Пообещай, что уедешь.

Тот замялся, размышляя.

— Ладно, хорошо. Я тебе обещаю. Отплыву первым же рейсом до Америки, — согласился он наконец. — Доволен?

— Вполне, — улыбнулся Бридж, уступая дорогу.

Гарольд вышел в прихожую, ни разу не оглянувшись, и схватил пальто.

— Запомни, я умру молодым! — крикнул он с порога и стремительно покинул дом.

— У вашего друга неприятности? — поинтересовался я, когда за ним захлопнулась входная дверь.

— Неприятности — его второе я, — пробормотал Бридж, глядя на кресло, где минуту назад сидел Гарольд. — Ничего такого криминального. Просто мой друг — он часто бывает неразборчив в знакомствах с дамами. И забывает о последствиях.

— Понятно. Тогда ему действительно какое-то время лучше пожить за границей.

На этом разговор о Гарольде закончился, и я подумал, что больше о нем не услышу, но после завтрака Бридж снова упомянул его имя, правда, уже совсем по другому поводу. На этот раз дело касалось Дженифер, о которой мы не говорили со вчерашнего вечера, и, признаюсь, я не спешил пока к этому возвращаться.

— Вы помните, я рассказывал, что познакомился с вашей сестрой примерно год назад? — спросил Бридж.

— Конечно.

— Но я не упомянул, как именно. Я встретился с ней в доме, где она давала уроки музыки, как она сама пояснила. Мы буквально столкнулись в дверях, когда она выходила. Было уже поздно, и я предложил проводить ее до экипажа, а потом и до дома.

— Но почему же вы раньше не сказали? Тот дом она посещала явно не ради уроков, там наверняка что-то знают!

— Не сказал, потому что человек, живший там, переехал на континент.

— Боже, да ведь он может быть убийцей. Он уехал, чтобы избежать правосудия. Почему вы скрыли это от меня? — Поразился я.

— Снова вы спешите с выводами, Грин. Мистер Брамбл — безобидный историк, преподаватель Лондонского университета, увлекающийся ранним средневековьем. Я заходил к нему, кстати говоря, как раз как к специалисту в этой области, а познакомил нас уже известный вам Джеймс Гарольд. Брамбл рано овдовел и больше не женился, у него осталась дочка, которой и нанимали учительницу музыки. Вроде как…

— Он не мог быть убийцей, вы уверены?

— Если бы вы его знали, то тоже были бы уверены. Однако не будем забывать, что Дженифер была беременна.

— Я бы и рад… Предполагаете, что от него?

— Как один из вариантов.

— Один из? — едва не застонал я. — Да кем же, по вашему, она тогда оказывается? Посещает какого-то преподавателя истории, врет вам, называясь вашей невестой, да еще и беременеет от кого-то третьего?

— Да, выходит запутанно…

— Какое там запутанно, просто невероятно! Может все вот как случилось: у нее был роман с этим Брамблом, вы же сами сказали, он вдовец, она забеременела, господи… Он не захотел на ней жениться, заставил сделать аборт. А потом она встретила вас и побоялась сказать правду, поэтому придумала уроки музыки.

— Могло бы сойти. Однако Брамбл не тот человек, который заставил бы девушку делать аборт, если между ними что и было, избавиться от ребенка она решила сама.

— Даже пусть так.

— Однако, и это еще не все. Вскоре после нашего знакомства я узнал, что Брамбл бросил работу, продал дом и переехал с дочкой на континент. Вроде бы у него возникли какие-то финансовые трудности.

— Ничего особенного, такое сейчас не редко случается.

— Я тоже так подумал. Но сегодня утром, пока вы спали, я расспросил Гарольда о судьбе историка. Оказалось, финансовые затруднения возникли у него как-то совсем внезапно, и вообще случилась там какая-то темная история, от которой Брамбл бежал в Европу практически нищим. Кроме того, ваше пояснение событий не дает ответа — зачем Джени и дальше поддерживала легенду о регулярных уроках музыки. И тем более это никак не объясняет факта ее убийства.

— Да, вы правы, наверное… Знаете, чем больше я узнаю, тем больше мне начинает казаться, что все это происходило с какими-то чужими, незнакомыми мне людьми.

— Я понимаю.

— Так что же дальше? Мне кажется, или мы зашли в тупик?

Бридж задумался, и снова мне показалось, что над тем, стоит ли продолжить начатое или остановиться на этом.

— Послушайте, мы уже далеко зашли, чтобы теперь все бросить, правда? — прервал я его размышления. — Или вы считаете, что шансов нет?

— А вы как считаете? — внимательно взглянул на меня Бридж.

— У меня уже нет иллюзий в отношении того, что мы можем узнать. Но все же, мне кажется, любая правда будет лучше неопределенности, — ответил я и добавил неуверенно. — Что же касается нашего расследования, тут, боюсь, я совершенно не представляю, что нам делать. Мне кажется, все ниточки оборвались.

— Да, возможно вы и правы, жизнь смертного слишком коротка, чтобы тратить ее на неопределенность… Но там, где кончается одна ниточка — начинает виться другая. Надо лишь суметь ухватить конец.

— И что же это за ниточка?

— Люди, как правило, не пропадают бесследно, даже перебравшись на другой континент. Нет, не делайте такое лицо, за Брамблом в Европу мы не кинемся. Однако, пока он жил в Лондоне, он наверняка имел кухарку, горничную, портного, у него были коллеги, друзья, ученики — одним словом его окружали люди с глазами и ушами.