Коллектив авторов - Узел вечности

— Ты еще долго намерен заниматься самоедством?

Маклауд вздрогнул — на секунду ему показалось, что он слышит свой собственный внутренний голос. Он растеряно взглянул на Старика, чтобы убедиться, что ему не померещилось.

— Я…

— Мак, я наблюдаю за тобой битый час, за это время на твоем лице сменилось больше выражений, чем масок в комедии Дель Арте. Постой и послушай, — уже серьезно продолжил Митос, заступая вперед и преграждая Горцу путь. — Когда ты уже поймешь, что не можешь отвечать за других? Что не можешь отвечать за меня? Я уже взрослый, Маклауд! Если ты будешь продолжать в том же духе, то долго не протянешь, сколько раз надо это объяснять?

— Да, нет, дело не в этом, точнее, не только в этом, — шотландец мучительно пытался подобрать слова.

— Не в этом? А в чем тогда, Мак? Мне нужно было сказать, что я бы, не задумываясь, снес тебе голову? Тебе бы стало легче?

И тут Горец наконец понял, что вертелось у него в мозгу… воспоминание. И неожиданно для себя он выпалил:

— Может быть, потому что я так и сделал.

Митос устало вздохнул и покачал головой.

— Что ты несешь? Слушай, давай прибавим шагу, уже почти темно, а я не хочу спать в луже. — Он повернулся, чтобы идти дальше, но теперь уже Маклауд остановил его, схватив за рукав.

— Нет, погоди, наверное, нужно тебе рассказать.

— Хорошо, хорошо, только лучше делать это на ходу.

И Маклауд рассказал. Чувствуя, что не хочет этого делать и тем не менее продолжая говорить. Рассказал все о своем видении, после того, как его пристрелил О’Рурк. Он предполагал, что это может не понравиться, но такой реакции не ожидал. Старик затормозил так резко, что Дункан налетел на него сзади.

— Какого черта, Маклауд, ты до сих пор молчал! — голос Митоса вдруг сорвался на крик. — Почему не сказал раньше?!

В голове шотландца неожиданно щелкнул выключатель.

— Ты думаешь есть связь?!

— Да, вот это именно то, что я думаю, ты же не считаешь, что все было реально? — Митос развернулся, и Горец увидел, как лихорадочно у него блестят глаза. Он промолчал. — Считаешь? О, боги, Мак, не может быть, что ты до такой степени наивен. Это же репетиция, — пробормотал он, отворачиваясь. — Значит он жив… до сих пор.

Старик опять рванул вперед, каждую секунду нервно озираясь.

— Стоп, стоп. Ты правда думаешь, что твой китайский приятель мог это устроить? Но как? Это же невозможно!

— Льщу себя надеждой, что ответ на этот вопрос не будет стоить мне головы! — Митос поскользнулся и выдал фразу на весьма неблагозвучном языке, которая, судя по эмоциональному окрасу, однозначно определяла его отношение к окружающему миру и последним событиям.

— Все-таки, по-моему, на этот раз ты ошибаешься. У тебя нет доказательств, — Горцу было как-то неприятно думать, что все, что он видел могло быть лишь плодом его собственного воображения. И Фитц — всего лишь фантом, и мир вполне мог не заметить его отсутствия…

— Знаешь, лучше всегда думать о худшем, чтобы не было потом болезненного разочарования.

— Но все было настолько реальным.

— Да что ты, еще реальнее? — язвительно спросил Митос, проводя рукой по шее. — Если я прав, значит, хроники подделаны, и он только недавно узнал… м-да тогда все встает на свои места, — он потер лоб тыльной стороной ладони, — ладно, главное сейчас добраться до И-Чхудогьянг, там подумаем, что делать дальше. Если еще не поздно.

Единственное, что порадовало Маклауда, это возвращение друга в привычное состояние с легким налетом паранойи. Удивительно, но на само содержание видения он не обратил никакого внимания.

Из под колес джипа летели камни. Его немилосердно подкидывало на ухабистой дороге. Но генералу было все равно. Дело приближалось к своему логическому концу и такая мелочь, как зубодробильная тряска не имела никакого значения. Он посмотрел в зеркало заднего вида. Никого. Старая привычка. Вряд ли за ним сейчас кто-то следит. Для всего мира генерал Тан Куансен мертв. Есть лишь Чанг Чинву, скромный служащий. Переведясь в Тибет, он несколько раз менял легенду. Первый раз году в 75-м. После того, как стал слишком часто получать комплименты по поводу своей внешности. Тогда ему должно было быть 55 лет смертной жизни, а выглядел он на сорок с небольшим, несмотря на все усилия «состариться». Генерал тщательно подготовил почву для своего преемника, то есть себя самого. Уходить из ведомства, в котором он проработал столько лет, терять власть и кучу полезных связей в его планы не входило. В тот день, когда «племянник» первый день вышел на работу его «дядя» трагически погиб во время несчастного случая в горах. Должность была пониже, но зато практически с теми же возможностями, и офис находился на другом конце города, так что часто встречаться с бывшими коллегами не пришлось. Его информатор в Пекине продолжал исправно поставлять сведения, но теперь к страху за семью прибавилась материальная заинтересованность. Однако, несмотря на все старания ничего нового о Митосе узнать не удалось. А в начале восьмидесятых Тибет стал постепенно открываться. Сначала стали пускать живших в изгнании тибетцев, потом туристов. Работы сильно прибавилось, и генералу все труднее было находить время, чтобы продолжать изучать Бон. Однако он уже достиг таких высот, что даже его непальский учитель поражался. Генерал ездил к нему раз в три месяца, каждый раз под благовидным предлогом отпрашиваясь с работы. Кроме того, после долгих поисков он обнаружил в библиотеке одного из отдаленных монастырей редчайшую коллекцию текстов. Правда, ему пришлось потратить почти полгода, чтобы уговорить монахов допустить его туда, но оно того стоило. Как-то, вернувшись в очередной раз из Непала, генерал сидел в своем кабинете с чашкой горячего кофе и как обычно тщательно просматривал записи камер наблюдения, которыми недавно оснастили аэропорт Гонгу в связи с ожидаемым наплывом иностранцев. За недельное отсутствие записей набралось много, и к началу второго часа у него уже рябило в глазах. Вдруг его рука так задрожала, что он вынужден был поставить чашку на стол, чтобы не расплескать. Он остановил запись и перемотал назад… второй, третий раз. Не может быть, этого просто не может быть. Тан Куансен подался вперед и стал всматриваться в застывшее изображение. Оно было нечетким, и подрагивающим, но он был уверен, что не ошибся. Он вернулся. Генерал снял трубку и набрал номер коллеги. Через час он знал и то, под каким именем Бей Ши Дао Де въехал в Тибет и где находился, пока сам он отсутствовал. Тан Куансен поймал себя на мысли, что до сих пор называет бывшего друга тем же именем, под которым знал полторы тысячи лет назад. Он улетел за день до того, как генерал вернулся из Непала, проведя все время в Гандене. Значит боялся выйти со святой земли. Китаец усмехнулся и глотнул остывший кофе. Зачем же он приезжал? Практически в каждом монастыре, особенно в таком крупном как Ганден, среди монахов обязательно находился стукач. Их содержали для того, чтобы отслеживать туристов и доносить, если кто-то проявлял чрезмерное любопытство. Так что еще через два часа Тан Куансену доложили, что Бей Ши Дао Де все пять дней провел в библиотеке в компании с ее хранителем. Ага, монах-бессмертный. Генерал знал про Чунга, про его славу целителя и даже то, чему именно он обязан своим бессмертием, но никогда не приближался к монастырю сам.