Коллектив авторов - Узел вечности

Не дождавшись ответа, он ушел, засунув руки в карманы и согнувшись.

— Молодость… кто же в таком случае я?

Маклауд постоял какое-то время, потом отколупнул от стены кусок глины, который тут же развалился в руках и песком просыпался на землю. Он вздохнул и пошел в дом.

Когда он вернулся в комнату, окно было закрыто, Митос спал, накрыв лицо рукой, или притворялся, что спит. Мак залез в спальник. На этот раз бугристый пол уже не беспокоил, и под слабое шуршание водопада за окном он погрузился в дрему…

Темные горные вершины над головой, темная земля, темное небо, тусклые звезды и лишь одно светлое пятно — человеческая фигура в белом. На этот раз она неподвижно стояла, вытянув правую руку. Лица по прежнему не было видно.

Дункан проснулся как от толчка. Было все еще темно, и он не знал, сколько проспал, пару минут или несколько часов. Он лежал и соображал, что же его разбудило. Комариный писк. Давала о себе знать близость воды, где эти мерзкие создания размножались. Мак подумал, что если он прибьет насекомое, то потом нужно будет тщательно спрятать труп, чтобы не ранить чувств хозяев дома… Внезапно писк перешел в визг и начал отдаваться в голове болью. Маклауд подскочил. О, черт! Схватив фонарик, он включил его на полную мощность. Комнату залил свет. Он увидел, что Митос крепко спит, отвернувшись к стене, странный зов, слышимый им раньше на вершине, видимо, его собственный, продолжал звенеть в ушах. Мак сильно ударил Старика по спине, надеясь разбудить до того, как…

Митос дернулся и, повернувшись, сильно схватил Горца за запястье, прежде, чем тот успел отдернуть руку, и только после этого открыл глаза. Визг прекратился. На этот раз Старику понадобилось меньше времени, чтобы понять, что произошло. Он разжал пальцы и, молча поднявшись, подошел к окну и распахнул его. В комнату ворвалось ледяное дыхание ночи, занавеска на двери раздулась и опала, шум водопада стал явственно слышен. Митос оперся рукой о стену и высунул голову в окно. Маклауд сидел на спальнике, потирая запястье, смотрел, как он глотает воздух, и думал о том, что вот еще пару часов назад все было относительно ясно, последствия того или иного решения можно было кое-как просчитать, а что делать теперь непонятно абсолютно. И помочь он тоже ничем не может.

Митос осторожно закрыл раму и вернулся на свое место.

Они долго сидели в полутьме, каждый со своими мыслями, и молчали.

— Что будем делать? — тихо спросил Маклауд, — ты знаешь способ от этого избавиться?

Старик подтянул к себе рюкзак и, запустив в него руку по локоть, извлек две банки пива.

— Ничего, не делать. Лови, только оно теплое…

Мак поймал банку, невольно улыбнувшись воспоминаниям. Как же давно это было и как далеко. Между тем временем и им сегодняшним стояли Гималаи.

— Что значит «ничего»?

— Тише, Мак, ты весь дом перебудишь. Ничего, значит ничего. Дойдем до Янгпачен и вернемся в Ганден, точнее, я вернусь, а ты можешь ехать к Кайласу. Если повезет, я тебя догоню.

— Прекрасно! А если «не повезет» и твой монах не сможет ничего с этим сделать?

— Вот тогда и придет время подумать, — Митос отхлебнул пиво и вдруг рассмеялся весело, беззаботно, но тут же зажал себе рот рукой.

Маклауд воззрился на него с удивлением.

— Тебе смешно?

— Я над собой смеюсь, Маклауд. Почти всю жизнь бегать и прятаться, чтобы в результате не суметь сбежать от самого себя. В этом есть прямо таки божественная ирония, ты не находишь? Хотя кое-кто сказал бы, что божественное возмездие.

Мак подумал, что «кое-кто» была бы просто вне себя от радости…

— Кстати, к вопросу о том, что можно сделать.

— Да?

— Ты можешь меня убить…

— Это твоя очередная импровизация? — с сарказмом осведомился Маклауд.

— И чем тебя мои импровизации не устраивают?

— Одна из них чуть не привела к апокалипсису!

— Ты смотришь на вещи слишком мрачно, но, если этот духовный опыт рассчитан на обычных людей то, возможно, умерев, я избавлюсь от наваждения.

Маклауд не мог не признать, что в этом есть рациональное зерно.

— И когда ты хочешь, чтоб я это сделал?

— Да хоть прямо сейчас, если все удастся, я еще успею выспаться, только пиво допью… ладно, лучше я допью его после, надеюсь, оно не выдохнется. Надо же будет как-то компенсировать.

Митос поставил недопитую банку на сундук и растянулся на спальнике, потом, подумав, вытащил его из-под себя и лег прямо на циновку, закинув руки за голову.

— Ну, давай.

Маклауд поставил свое пиво рядом с банкой Митоса.

— Дай кинжал.

— Не надо, лучше меч.

— Почему?

По лицу Старика пробежала тень.

— Тебе трудно сделать лишнее движение?

Маклауд пожал плечами и вынул катану.

— Мак.

— Что?

— Если тебе придется делать это еще, в следующий раз, возьми мой меч.

— Зачем?

— Чтобы не вызвать привыкания…

Маклауд не выдержал и улыбнулся. Митос зажмурился.

Дункан поднял катану.

— Нет, погоди.

— Ну?

— Только не мой любимый свитер.

— Ты сейчас думаешь о свитере?

— Маклауд, если бы это был твой свитер, я бы о нем не думал, тем более, в нем дыры.

— Ты еще и это заметить успел?

— Этого трудно было не заметить, ты чуть не снес стену монастыря. Подожди, — Митос стянул через голову сначала свитер, а потом и футболку. Зябко поежился.

— Черт, холодно, дай одеяло.

Вздохнув, Мак вытащил из рюкзака одеяло и подал ему. Старик снова улегся, накрывшись им почти по грудь.

— Ладно.

В это время за окном послышался шорох. Оба замерли, но звук не повторился.

— Там хлев, — прошептал Митос, — наверное яки.

— А ты боялся, что Дрольма придет и увидит, как ты оживаешь?

— Почему бы и нет? Зато потом, мою золотую статую поставят в храме.

— Не надейся!

— Это почему?

— Тебе нужно пару лет отъедаться, чтоб выглядеть как Будда.

— Ты считаешь, что у статуй есть внешнее сходство с оригиналом?

— Сейчас ты мне скажешь, что Сиддхарта Гаутама был тощим, как скелет?

— Откуда я знаю? Я его никогда не видел. Ты что думаешь, Маклауд, я мотался по свету, в поисках знаменитостей, чтобы спустя пару тысяч лет рассказать тебе об этом?

— А разве нет?

— Прости, что разочаровал, но в Индии слишком жарко для меня.

— Митос, заткнись и ляг! — шепотом рявкнул Маклауд, чувствуя, что ситуация становится абсурдной.

Митос опустился обратно на циновку, глядя в потолок и почти не моргая.

— Ты, что, боишься?

— А, по-твоему, это приятно, Мак? Только не попади по шее.

— Постараюсь, но если ты скажешь еще хоть одно слово, я могу и промахнуться.

— Маклауд!

— Я шучу.

Старик закрыл глаза и расслабился.

На этот раз промедлил Дункан. Он смотрел сверху на Митоса и думал о том, что снова держит его жизнь в своих руках, стоит только опустить меч на горло и она прервется. Так просто, один взмах и старейшего на земле человека больше не будет. Больше всего удивляло то, что после всего Митос рискует так подставляться.