Коллектив авторов - Узел вечности

Мак поднял катану, замер и резко опустил руки. На секунду лицо Старика исказилось гримасой боли, глаза широко раскрылись, он судорожно попытался вздохнуть, но воздух уже закончился. Маклауд вытащил меч и, накрыв друга одеялом по шею, уселся на спальник ждать. Вдруг ему почудилось за спиной какое-то движение и, обернувшись, он обнаружил, что в дверях стоит Дрольма и смотрит на него глазами полными ужаса.

— Великолепно, Митос, — пробормотал шотландец, — кажется, позолоченная статуя тебе обеспечена.

Надо было как-то объясняться. По лицу женщины Маклауд понял, что она все видела и теперь, конечно, считает его убийцей. Он поднялся, мучительно пытаясь вспомнить хоть какие-нибудь слова на тибетском, попавшие в его сознание во время вчерашней «наглядной демонстрации».

— Gonda…

Кажется, это извинение… невероятно глупое начало.

— Duibuqi, wo milole! — перешел Дункан на китайский. Дрольма попятилась и исчезла за занавеской. Отлично, сейчас она разбудит мужа, а потом и всю деревню.

Маклауд выскочил из комнаты, только чтобы увидеть, как она стремительно удаляется в сторону входной двери. Он сделал несколько шагов в том же направлении и остановился. Из окон лился сероватый свет, близился рассвет, женщина опрометью бежала через двор, а рыжий пес с лаем прыгал вокруг нее. Странно. Где же в таком случае остальные? Поняв, что сделать сейчас он все равно ничего не сможет, Дункан решил вернуться в комнату — пусть тот, кто это придумал, сам и ищет выход.

Митос сидел на полу, завернувшись в одеяло, и изучал содержимое пивной банки. Маклауд подошел и остановился прямо перед ним.

— Выдохлось, — заключил Старик и поднял голову. — Что-то случилось?

— Случилось, твоя подружка все видела.

— Моя, кто?

— Дрольма…

Митос поставил банку на сундук и поднялся.

— Черт, — он поморщился и потер грудь, — ненавижу умирать, это отвратительно. — И где она сейчас?

— Видимо будит соседей, она бежала как ошпаренная. Кстати, похоже, в доме больше никого нет, кроме нас.

Митос поднял брови.

— Ушли? Или ночевали у родственников. Я не знал. Она, наверное, свет заметила, любопытство у тибетцев — национальная черта. Ладно, предоставим им труп, — он поднял свитер и натянул прямо на голое тело, — собирайся, Мак, может надо будет быстро уходить, я попробую все уладить, пока новости не разнеслись дальше, но… — Старик сунул ноги в ботинки и взял куртку, — возможно придется убрать свидетелей, — донеслось уже из коридора.

— Митос!

— Не принимай близко к сердцу!

— Надеюсь, это была шутка, — пробормотал Мак, сворачивая спальник.

Тан Куансен не помнил, когда в последний раз так смеялся. Человек, чью личину он в данный момент носил, был чужд сильных эмоций, но, смотря в монитор на физиономию скромного исследователя Адама Пирсона, он не мог удержаться. Бей Ши Дао Де обставил его и здесь. Он не стал подкупать наблюдателя, он сам им был. Становилось понятным, каким образом, ему удается появляться в Тибете точно во время отсутствия генерала. Видимо, он имел неограниченный доступ к базам. Ну, что же, Тан Куансен нашел. Теперь оставалось решить, что делать с полученным знанием. За наблюдателями, в отличии от бессмертных никто не вел слежки и узнать, где «Пирсон» находится в данный момент не представлялось возможным. Он мог быть как в Париже, так и в любом другом месте земного шара. Конечно, можно было попросить послать запрос в Европейское отделение, но делать это часто — опасно, а права на ошибку генерал не имел. Сейчас, когда он подобрался так близко. Тан Куансен встал и, подойдя к телефону, набрал номер своего информатора. Обычно он не звонил из дома, зная, что междугородные переговоры отслеживаются, но сейчас был особой случай, тем более, ничего представляющего интерес для органов он говорить не собирался. Когда трубку сняли, он просто сообщил, что хотел бы поговорить с Ли. Ли был его личным наблюдателем и к тому же другом информатора, но до этого момента не интересовал генерала. Ему было наплевать, что пишут о нем в хрониках. Теперь все изменилось.

Неизвестно, каким образом Ли уломали, но на следующий день он сам перезвонил и назначил встречу. По его лицу генерал понял, что малый страшно напуган и сделал все, чтобы разрядить обстановку, обрисовав в первую очередь материальную выгоду. Генералу от него нужно было одно — возможность вносить изменения в хронику, когда ему это понадобится. Несчастный наблюдатель позеленел от ужаса, представив, что его ждет, если обман раскроется, но предложенная Тан Куансеном сумма позволила бы ему и его семье безбедно существовать еще долгие годы, и он согласился. Теперь, уезжая в Непал, генерал мог не волноваться, что Бей Ши Дао Де появится в Лхасе в его отсутствие. Ли изменял даты поездок, и каждый раз Тан Куансен надеялся подкараулить врага, но тот, похоже, забыл дорогу в Тибет. А потом случилось то, чего генерал предвидеть не мог. Бей Ши Дао Де вышел из наблюдателей и его след тут же затерялся. Тан Куансен был в ярости, и винил себя в бездействии. Его постоянное раздражение стало сказываться на работе, и он несколько раз получил выговор от начальства. Но неожиданно все снова изменилось. Генерал с такой силой стукнул кулаком по столу, что клавиатура компьютера подпрыгнула и свалилась на пол. На этот раз он въехал в Тибет под тем же именем, под которым числился в наблюдателях. Какая беспечность.

К этому времени генерал уже знал, что именно Бей Ши Дао Де искал в монастырской библиотеке — Чунг несколько недель провел в Дрепунге, изучая материалы по Бону. Раз это так его волнует, Тан Куансен постарается, чтоб интерес не угас. И генерал пожертвовал монастырю несколько редких документов, разумеется, не открывая инкогнито. Кажется, зацепило, Бей Ши Дао Де уехал из Тибета на день позже предполагаемого возвращения генерала из Непала — ну что же, ты уже рискуешь.

Потом опять провал больше чем на год. За это время Тан Куансен успел выяснить, что наблюдатели наконец идентифицировали своего бывшего работника, за что мысленно пожал им руку. Митос…

Изучая записи, он изредка натыкался еще на одно имя — Дункан Маклауд. Ему захотелось выяснить поподробнее, кто это такой и какое отношение имеет к объекту его интереса. Генерал даже обратился к информатору, прося найти побольше сведений об этом бессмертном.

Из того, что тот раскопал следовало одно — Старейший нашел себе новую жертву. Такой же молодой, как и Тан Куансен когда-то, Горец явно был легкой добычей. Генерал заочно даже проникся к шотландцу симпатией, он напоминал ему его самого полторы тысяч лет назад, до знакомства с Бей Ши Дао Де…

В это же самое время он принял решение навсегда вычеркнуть себя из хроник. Это потребовало существенных денежных вложений, Ли никак не мог решиться на такой радикальный шаг. Но, памятуя о том, что неподкупных людей не бывает, и дело только в сумме, генерал продолжал давить. И додавил. Наблюдатель подделал записи таким образом, что никому не пришло бы в голову, что Китаец до сих пор ходит по бренной земле. Поскольку записать в победители другого бессмертного не представлялось возможным (Тан Куансен был не намерен платить еще одному стражу), все свалили на Хампов, которые нередко грабили и убивали в глухих местах, и вполне могли случайно снести голову, благо носили с собой ружья и мечи, а генерал был известным любителем попутешествовать по удаленным монастырям. Поскольку Ли тут же отбыл в Пекин, дело благополучно ушло в архив, и о нем больше никто не вспоминал. Тан Куансену даже не пришлось менять место работы. То, что наблюдатели в Тибете работали спустя рукава, было давно известно. Бессмертных было наперечет, все или по монастырям или по отдаленным селениям, с перспективой в ближайшее время тоже попасть в монастырь, как объект поклонения. Внимательно следили только за приезжими. И вот это как раз могло стать проблемой. Но генерал решил, что решать ее будет, когда придет время. Теперь он уже боялся загадывать что-то наперед.