Коллектив авторов - Узел вечности

— Спускаемся, Мак! — ему понадобилось несколько секунд, чтобы слова достигли сознания.

— Спускаться? Мы же еще не поднялись! — Горец сделал неимоверное усилие, чтобы сфокусироваться. — Мы не должны останавливаться, иначе не успеем… — на остаток фразы воздуха не хватило и он закашлялся. Грудь разорвало болью.

— Мак, если ты умрешь, мы не успеем в любом случае, нужно вернуться и переждать хотя бы несколько часов.

— Ну, нет!

— Осел упрямый, — пробормотал Митос и пошел в обратном направлении. Шотландцу не оставалось ничего, как последовать за ним, однако признаваться себе, что Старик прав и идти дальше он был действительно не в состоянии, Дункан не желал.

Облегчение наступило уже через полчаса, когда они спустились метров на триста. Голова перестала кружиться и точки перед глазами исчезли. Но Маклауд чувствовал себя не в своей тарелке. Он, который так привык надеяться только на себя и свою силу, спасовал перед трудностями, поддался физической слабости. И ведь это был далеко не первый подъем, что же случилось? Почему высота не действует на Митоса, не спавшего почти неделю. Почему на него.

— Этому нет научному объяснения, — прервал его размышления Старик.

— Ты же говорил, что не умеешь читать мысли.

— Не нужно быть телепатом, чтоб догадаться, твоего обескураженного вида вполне достаточно.

— А ненаучное объяснение есть?

— Есть, но я не уверен, что оно тебе понравится.

— Почему?

— Давай здесь остановимся.

Место действительно было подходящее, защищенное скалами от ветра. Митос скинул рюкзак, наклонился и, набрав пригоршню снега, наметенного в распадке, вытер им лицо.

— Есть бонская легенда. Женский демон невероятных размеров лежит под землей, ее сердце — озеро в центре Лхасы, руки и ноги — самые высокие перевалы. Ее кровь — река Брахмапутра или Цанг-по. Считается, что это из-за нее в Тибете такой суровый климат. Китайская принцесса Вен Ченг, жена тибетского короля Сонгцем Гампо — основателя Лхасы — поклялась уничтожить демона и воздвигла в центре столицы храм Йоханг, осушив священное озеро, остановила ее сердце, построила храмы яндрул на ее коленях и запястьях, и перевалы снова стали проходимыми.

— Что-то она плохо старалась, — хмыкнул Маклауд.

— Китайцы разрушили часть храмов, Мак. Но дело не в этом.

— А в чем?

— Демон не пропускает тех, кто ей сопротивляется. Иногда, чтобы выиграть, нужно отступить. Но это не по тебе, правда? Ты не привык отступать, и она тебя не пропустила.

— Зато пропустила тебя.

— Можно считать и так. Я могу подождать день или два, пока она не станет благосклонней. Не сопротивляйся! Смирись. Ты ведь уже один раз поступил так… с демоном.

— Но мы потеряем столько времени! Надо вернуться и попробовать еще раз.

— Тебе мало? Еще немного, и ты бы умер. Можешь мне поверить, я это много раз видел.

— Но ты ведь можешь пройти, зачем ты вернулся?

— Ну, кто-то же должен был познакомить тебя с Тибетской мифологией.

Через несколько часов они двинулись дальше. Дошли до того места, где Маклауд впервые почувствовал головокружение и снова остановились. Еще три часа передышки. Неприятных ощущений больше не было. Кажется, их пропускали. Демоница, если она существовала, перестала гневаться. Почти. Неожиданно из налетевшей тучи пошел снег. Влажный и мягкий, он ложился на землю крупными хлопьями. Они поглощали все звуки, даже свиста ветра не было слышно. Дункан поднял голову. Снежинки падали сверху ему на лицо и он ощущал себя летящим через пространство, звезды мчались прямо на него, обтекали и скрывались позади. Оторвавшись от этого гипнотического зрелища, Горец понял, что Митоса нет в пределах видимости. Правда он его все еще чувствовал, но все слабее и слабее. Не раздумывая, шотландец рванул вперед. Он проигнорировал и скользкие камни под ногами, и снова начинающуюся головную боль. В этот раз перевал обошелся с ним мягче. На боли все и закончилось. Ни головокружения, ни кашля. Маклауд торопился, но нагнать друга не получалось. Он не мог понять, почему Старик так быстро ушел вперед, ничего не сказав и не предупредив его. Снег слепил глаза, дезориентируя в пространстве, стало трудно определить, где право, где лево, где верх, где низ. Видимо, просто так демон сдаваться не хотел. Внезапно метель стихла, редкие снежинки все еще срывались с темного неба, но туча уже уходила, и он прибавил шагу, чтобы успеть пройти как можно дальше до следующего снежного заряда. Мак обогнул возникшую на пути каменную глыбу и замер.

Сон, тревожащий его с момента приезда в Тибет, становился явью на глазах. Перед ним стояла белая фигура, снег покрывал голову, словно капюшон, левая рука была вытянута вперед. В правой Митос держал кинжал. Видимо, он только что разрезал себе ладонь и рана не успела затянуться — кровь капала на снег, стекая по пальцам. В нескольких шагах от него высился столб, но все веревки с молельными флагами кроме одной были оборваны или обрезаны и валялись внизу, полузасыпанные снегом. В основании столба громоздились выветренные и высушенные черепа яков, смотрящие в небо пустыми глазницами. Горец почувствовал, как по спине поползли мурашки. Вдруг Митос обернулся и посмотрел ему прямо в глаза. Мак хотел отвести взгляд, но не мог, как и утром, ему почудилось, что он смотрит в пропасть, темную, холодную, не пропускающую ни одного луча света. Он инстинктивно сделал шаг назад.

— Страшно, Горец? — Митос криво усмехнулся, перевернул ладонь и стал ловить снежинки. — Люблю снег. Когда идет снег, нас не видно до последнего… пока не станет слишком поздно бежать. Берегись, Дункан Маклауд из клана Маклаудов, однажды ты можешь не успеть нас заметить, — он провел рукой по щеке — пальцы оставляли за собой кровавый след, превращая лицо в подобие странной маски. Потом перехватил кинжал и, повернувшись к шотландцу, замахнулся. В ту секунду, когда Дункан нырнул за скалу, чтобы избежать удара, Митос со всей силой метнул оружие в противоположном направлении. Кинжал вошел в столб по рукоятку, перебив последнюю веревку. Снег все шел и шел.

После того, как Митос исчез из виду, растворившись в белом мареве, и ощущение его присутствия унес ветер, Маклауд еще минут десять стоял и смотрел перед собой, без единой мысли в голове, чувствуя, как ледяной комок спускается из горла в желудок. Нет, он не испытывал страха, это было другое, смесь презрения, горечи и жалости. Он увидел воочию то, что раньше знал лишь с чужих слов. То, что уже казалось забытым и похороненным, но восстало с новой силой, разбередив память и смутив чувства. А ведь у него почти это получилось, разделить Митоса сегодняшнего с образом безжалостного убийцы, нарисованным Кассандрой. Сердцем он понимал, что Старик не виноват в произошедшем, но почему-то именно эта, темная его ипостась дала о себе знать, когда разум оказался слишком слаб, чтоб контролировать ситуацию. Мак подошел к столбу, не без труда вытащил из него кинжал, спрятал в рюкзак, и только тогда осознал, что находится на самом гребне Тонг-Ла, одного из самых высоких перевалов Тибета. Тишину разрезал странный звук. Дункан застыл на мгновение, и, протянув руку назад, выдернул катану из ножен. Он мог поклясться, что слышит конский топот. Нет, этого не может быть, это наваждение, шутки демона. Его облило холодом, звук приближался. Вдруг из темноты вынырнула морда яка, задумчивая и рогатая, она уставилась на него грустными глазами и животное медленно прошло мимо, обдав характерным теплым запахом. Караван… На третьем яке ехал голый по пояс молодой тибетец, рукава потрепанной чубы были завязаны на поясе, тело блестело от покрывавшего его жира. Он скользнул по шотландцу безразличным взглядом и исчез, даже не оглянувшись. За ним шли еще пять тяжело груженных животных, таких же спокойных и мирных, и Маклауд перевел дыхание. Вдруг ему в голову пришло, что Митос, в нынешнем своем состоянии может представлять опасность для окружающих, даже не имея оружия. Ругая себя за промедление, он кинулся вниз, надеясь быстро нагнать Старика, который вряд ли мог уйти далеко в сгустившихся сумерках. За первым караваном шел еще один, небольшой — всего три яка и хмурый пожилой погонщик, также не обративший на иностранца никакого внимания. Путь становился торным, видимо, все спешили миновать перевал, пока совсем не стемнело. Шотландец прибавил шагу, благо идти теперь было довольно легко, несмотря на то, что снега намело по щиколотку. Через полчаса погони, все еще не ощущая никаких признаков присутствия Старейшего, Мак начал беспокоиться. С этой стороны перевал не был ограничен скалами и скорее напоминал широкое плато. Уйти можно было в любую сторону. Но что-то похожее на дорогу все-таки существовало — там, где прошли караваны, остался утоптанный снег. Не имея лучших идей, Дункан пошел по следам яков, пока они не привели к небольшому холму, который при ближайшем рассмотрении оказался кучей камней, явно наваленных человеческой рукой. Выглянувшее на секунду из-за туч закатное солнце превратило беспорядочную груду в подобие египетской пирамиды…