Коллектив авторов - Узел вечности

Раннее утро застало друзей в пути. Они покинули вершину, как только стало достаточно светло, чтобы двигаться дальше. Если все пойдет хорошо, Янгпачен будет видно уже к полудню, но, памятуя о прошедшей ночи, Маклауд сомневался, что им удастся добраться до города без приключений.

Через какое-то время после того, как они разбили палатку (тент так и остался невостребованным) и забрались внутрь, Митоса снова накрыло. Мак даже не сразу это понял. Они сидели и о чем-то говорили, точнее, говорил Горец, который решил, что, раз времени до рассвета остается всего несколько часов, ложиться спать смысла уже не имеет. Митос изредка вставлял свои замечания, но было заметно, что ему приходится напрягаться, чтобы следить за нитью разговора. Потом он совсем замолчал и, случайно оглянувшись, Мак увидел, что Старик смотрит прямо перед собой, такими же темными застывшими глазами, как накануне. Шотландец тихо ругнулся и, развернувшись, сильно ударил его по щеке, разбив в кровь губу. Это было не слишком милосердно, но сработало, боль Митоса отрезвила.

— Так не может дальше продолжаться. — сказал Маклауд. — В следующий раз я могу не уследить и, к тому же если ты будешь постоянно ходить в синяках, люди начнут шептаться, — он позволил себе улыбнуться. — как насчет более радикального способа, хотя бы на эту ночь?

Как ему не пришло это в голову? Смерть похожа на сон, так отчего не воспользоваться сходством? Если бы он задумался раньше, сегодняшних инцидентов могло и не быть. Странно, что Митос молчал. Дункану с трудом верилось, что он не рассматривал возможность проводить ночи мертвым. Было несколько вероятных объяснений: он или переоценил себя, или просто не желал выказывать слабость, стремясь, как обычно, решать проблемы самостоятельно. Старик без остановки лез на свой собственный перевал и, увы, с тем же результатом, что и Горец. «Так кто же из нас осел упрямый?» — подумал Маклауд, жалея, что так поздно понял, насколько все серьезно. Митос умудрился создать иллюзию почти полного благополучия, продержавшись пять дней без видимых признаков недосыпа, а Мак на это купился, не разглядев проблему вовремя. И вот теперь он сдал. Резко, за один день. Дальше может быть только хуже. Митос не стал возражать. Похоже, в этот раз его не волновали ни испорченная одежда, ни спальник, ни выбор оружия. Он просто лег и закрыл глаза и даже не дернулся, когда собственный кинжал вошел ему в грудь. Зная, что возвращаться гораздо неприятнее, если успеваешь окоченеть, Мак тепло укрыл друга и вылез из палатки. Вокруг не было ничего, кроме снега. Белое, или скорее синее безмолвие и звучащая в ушах тишина. Но чего-то не хватало, что-то отсутствовало в этой глади и черном небе, в беспорядочной груде камней за спиной. И Дункан понял. Оно ушло, то ощущение нереальности и зазеркалья, которое преследовало его все это время. Снег был всего лишь снегом, небо небом, камни камнями, а он снова Дунканом Маклаудов из клана Маклаудов. Прошедшие десять дней теперь казались ему сном, от которого он, наконец, очнулся, снова почувствовав себя собой. Но, пожалуй, этот сон не был лишен приятности. Он улыбнулся, вспомнив как попытался столкнуть Митоса в то же озеро, в котором невольно искупался сам, но старый лис сумел вывернуться, избежав контакта с ледяной водой, как Вангду хохотал над его попытками составить длинную фразу на тибетском, которая в результате оказалась полной бессмыслицей, как они втроем смеялись неизвестно над чем, просто потому, что было весело. Тот полет в пропасть (как он только дал себя уговорить), дурацкое представление, розыгрыши… Но все прошло. Было ли это пресловутой адаптацией или каким-то побочным эффектом этой их непонятной связи, теперь уже значения не имело. Единственное, что сейчас было важно, это добраться до Гандена как можно быстрее. Маклауд снова забрался в палатку, поднял карту, которую Митос небрежно бросил в угол, и развернул. До Янгпачен оставалось всего двенадцать километров, чепуха по сравнению с уже пройденным расстоянием. Рядом находилась отмеченная красным дорога. Чтобы добраться до Гандена, нужно было сделать большой крюк, проехав через Шигадзе и Лхасу. Значит, еще часов пять или шесть. Но к вечеру они должны быть на месте. Основной проблемой будет быстро остановить какой-нибудь грузовик, Мак слышал, что обычно, китайские водители не спешат подбирать пассажиров, даже если это сулит им выгоду, а предпочитают на всех парах промчаться мимо, обдав пылью и камнями. Он сложил карту и пригасил фонарь, снова вернувшись мыслями к прошедшему дню.

Горца страшил обуявший его гнев, а еще больше то, что его нельзя было контролировать. Поддавшись чужому влиянию, он чуть было не совершил страшную ошибку. Единственное, что утешало, это то, что сейчас подобное было бы уже невозможно. Маклауд сжал и разжал кулаки. Нет, теперь бы он не поддался. Он больше не подвержен странному воздействию древней земли, делающей его очевидно слабее духом, изменяющей его, так же, как она изменила Митоса — почти до неузнаваемости, придав каждому из них качества, более присущие другому. В памяти снова всплыл момент, когда Старик протянул руку и коснулся его груди. Дежа вю. Мак закрыл глаза. Такое уже было, почти три года назад, в церкви Дария, где Митос нашел его, когда, одержимый тьмой, Дункан пришел туда искать помощи. Но Париж никак не мог сойти за высокогорный город, и это было задолго до Бордо. Тогда он сразу отстранился и, вероятно, поэтому не успел ничего почувствовать.

— Так что же ты пытался сделать? — вслух спросил Маклауд, прекрасно понимая, что Митос его не слышит, а если бы и слышал, то вряд ли бы ответил. Он обернулся и посмотрел на друга. Если не знать правды, можно было подумать, что тот крепко спит, таким спокойным и умиротворенным было его лицо.

— Что же ты хотел сделать? — тихо повторил Маклауд. — что еще ты скрыл от меня?

Он с трудом подавил в себе желание выяснить этот вопрос прямо сейчас и решил все-таки дождаться рассвета, дав Митосу возможность немного отдохнуть, если, конечно, смерть можно считать отдыхом. Хотя в данных обстоятельствах, она таковым и являлась.

Мак снова развернул карту и углубился в ее изучение, надеясь отыскать другую, более короткую дорогу до Гандена. Он встретил утро за этим занятием. Когда желтый свет фонарика стал уступать место голубому, лившемуся снаружи, Горец вынул кинжал и пошел кипятить воду.