Коллектив авторов - Узел вечности

Митос вдруг с животным криком бросился на него и нанес сильнейший удар сверху вниз, который разрубил бы Горцу плечо, не успей он отпрыгнуть. Снова и снова. Дункан начал маневрировать, не давая загнать себя в угол, где каменная стена поворачивала, образовывая выступ. Уворачиваться становилось все труднее, хотя Митос явно не спешил убивать, намереваясь сначала поиграть, как он играл в И-Чхудогьянг и во время их шуточного поединка после Ретинга, делая преувеличенно неточные выпады и нарочно промахиваясь. Однако когда шотландец попытался перехватить его руку, все, чего он добился, это глубокий порез в собственном боку. Нехорошо. Неспособные убить, такие раны однако сильно ослабляли. Солнце скрылось за облаком, и мир внезапно потух, утратив яркость. Митос вдруг остановился и опустил меч, с кривой ухмылкой глядя на тяжело дышавшего противника.

— Ну, что, Дункан, каково знать, что скоро умрешь? Что мир будет продолжать жить без тебя? Думаешь, это будет так же, как в твоем видении? Не надейся, твоего исчезновения никто не заметит…

— Кажется, ты перепутал себя со мной, — сквозь сжатые зубы процедил Маклауд. — Это о тебе не вспомнят, я постараюсь…

Старик пожал плечами и снова лениво поднял оружие. Лезвие блеснуло, и Горец рванулся в сторону, догадавшись, что Митос собирается повторить свой недавний фокус с ослеплением. Он слышал, как клинок со свистом рассек воздух у него над головой, не причинив никакого вреда. Прокатившись по траве, Мак вскочил на ноги. Солнце теперь было сзади — небольшое, но преимущество в его почти безнадежном положении.

— А ты быстро учишься, — проговорил Митос, но в его голосе больше не было насмешки. Видимо, Старейшему надоели игры, и он собирался взяться за дело всерьез.

— Учителя были хорошие, — в тон ему ответил Маклауд, прикидывая расстояние между противником и стеной, которая теперь находились у того за спиной. Когда Митос, занеся меч над головой, снова пошел на него, намереваясь покончить с шотландцем одним ударом, он резко пригнулся, бросился вперед и, врезавшись головой Старейшему в грудь, сильно толкнул его прямо на каменный выступ. Не давая опомниться, схватил за запястье и вывернул. Меч выпал из разжавшихся пальцев, но в ту же секунду Маклауд сам отлетел назад, получив чувствительный удар в солнечное сплетение. Хватая ртом воздух, он попытался сфокусироваться. Когда это ему, наконец, удалось, Митос уже наклонялся за своим оброненным оружием… Лишь нескольких сантиметров не хватило старому бессмертному, чтобы дотянуться до рукоятки. Кинжал Горца вошел ему между ребер, пригвоздив к камню…

Дункан Маклауд стоял и смотрел, как его враг медленно сползает вниз по стене, и не чувствовал ничего. Ни сожаления, ни ненависти. Ничего. Просто констатировал факт, что он, похоже, опять выиграл. Жить Митосу оставалось недолго. Дыхание вырывалось наружу с хрипом и кровью из поврежденного легкого, но он ни на секунду не отрывал яростного взгляда от лица шотландца. Только теперь в нем сквозило удивление.

Мак подхватил меч с земли, рывком вздернул соперника на колени, не дав упасть, и поднес клинок к его шее.

— Должен остаться только один! — собственный голос показался Маклауду чужим… Он начал отводить руку, готовясь к удару, когда неожиданно, лишая решимости, на него обрушилась лавина воспоминаний. Посиделки у Джо, Mi casa es su casa, радость и разочарования живи, Горец… живи… живи… споры, перепалки, глупые шутки и сострадание… ты слишком важен, чтобы тебя потерять… боль, вспышки света, одно из тысячи сожалений, Маклауд… солнце, Тибет — это бессмертие, святой источник, иди со мной… иди со мной… иди со мной… иди…

Все ОБМАН. Митоса нет и никогда не было. Была лишь личина, приставшая настолько, что стала лицом. И поверх этой личины еще тысяча масок. Тихий аспирант Пирсон, друг Дункана Маклауда, даже Всадник, сколько еще… Мак не знал и не хотел знать, кто это безымянное существо, копошащееся сейчас у его ног, кем оно было на самом деле, человеком или, возможно, демоном.

— Что… Горец… тяжело… терять… невинность?

Это стало последней каплей.

Невероятно медленно клинок начал падать. Красный жучок, кажется, божья коровка, взмыл в небо у шотландца перед глазами и, едва разминувшись с лезвием, исчез из виду. Солнце блеснуло на острие. Еще немного. В последний момент Дункан развернул меч плашмя.

Небо на востоке начало темнеть, когда Маклауд, наконец, поднял голову. Он не знал, сколько времени уже сидит так, рядом с поверженным врагом, сжимая позолоченную рукоятку меча, и пытается объяснить себе, почему передумал. Он поднялся на ноги, подошел к каменному выступу, за которым исчез Тан Куансен, и заглянул за него. Генерала, конечно, давно не было, да и вряд ли он бы чем-нибудь ему помог. Нечасто в своей жизни Горец попадал в ситуацию, когда выбор представлял для него проблему. Но сейчас он действительно был в тупике. Хотя рассудок уже дал свой однозначно-громогласный ответ: зло должно быть уничтожено! Интуиция, только что спасшая ему жизнь почему-то возражала:

— А ты уверен, что это зло?

— Тебе еще нужны доказательства? — возмущалась логика, — мало было услышанного?

— Вполне достаточно, но дело в том, что я… я в это не верю. Зачем человеку, несколько раз спасавшему мне жизнь, понадобилось ее отбирать?

— Это яснее ясного, она ему больше не нужна, ты больше не нужен. Ты сыграл свою роль, помог уничтожить конкурентов… защищал его, пока он претворял в жизнь свои маленькие планы.

— Да, так он сказал, но это ложь, от первого и до последнего слова, я знаю! — вдруг твердо заявило шестое чувство.

— У тебя всегда было плохо с логикой, — устало произнес рассудок, — ты можешь не верить словам, но своим глазам ты веришь? Ты чудом выжил.

— Да, благодаря мне! — рявкнула интуиция. — Думаю, я заслуживаю права первого голоса, хотя бы за это.

— Чтобы совершить самоубийство?

— А чем я рискую? Мне просто нужны ответы.

— Что еще ты надеешься услышать? Хочешь снова убедиться в моей правоте?

— Возможно. Но не кажется ли тебе, что все это могло быть сделано, только чтобы спровоцировать схватку? Как тогда, в Париже, когда…

— И для этого отнять сначала голову? Даже не смешно! Слушай, хочешь совершить глупость, давай, я не буду мешать, только подумай, что будешь делать, когда избавишься от сомнений.

— Вот тогда и придет время решать.

— С мечом в руках думается лучше.

— Нет, должен быть другой выход.

— Хорошо, поступай как знаешь, но повторяю, ты совершаешь ошибку, — сдался, наконец здравый смысл.

Дункан сел на прежнее место и потер лоб. В висках начали стучать молоточки, возвещающие о приближении боли. Он несколько раз глубоко вздохнул, надеясь остановить ее распространение, и на какое-то время это помогло — в голове прояснилось.