Коллектив авторов - Узел вечности

Около 16 000 лет назад Тонпа Шенраб родился в земле Олмо Лунгринг, которая тогда составляла треть известного мира и находилась к западу от Тибета. В возрасте тридцати одного года он отрёкся от мирского и жил в аскезе, преподавая учение. В течение всей жизни его усилиям, направленным на распространение религии Бон, препятствовал демон Кьябпа Лагринг, который старался сокрушить или воспрепятствовать работе Тонпы Шенраба, пока не был, в конечном счёте, обращён и не стал одним из его учеников. Шенраб прожил почти девять тысяч лет, и после его смерти дело продолжили ученики. Вот вкратце то, что расскажет тебе об Учителе любой Бон-по. А теперь приготовься — вот то, чего он тебе не расскажет. Шенраб стал следующим бессмертным, кто взял Приз, когда эпоха первого «брата» Дагпа завершилась. Это произошло всего через несколько лет после его первой смерти в тридцать один год. Сейчас такое было бы вряд ли возможно, желторотый юнец пал бы жертвой первого же охотника за головами, но тогда все было по-другому, и выживал вовсе не лучший воин. Теперь ты видишь? Надвигающийся Сбор отнюдь не первый, но, возможно, последний, так как «братьев» всего трое. Шенраб начал жить и учить в этом изменившемся мире. Думаю, можно не говорить, что все ученики тоже были бессмертными, молодыми бессмертными новой эпохи, пришедшими к нему из Индии, Монголии и еще более далеких стран…

— И что же все они жили в мире? — ошарашено спросил шотландец, — ни поединков, ни ссор? Разве такое возможно?

— А вот это, Маклауд, и есть самое интересное. Тогда не было поединков, Игры, какой мы знаем ее сейчас, тоже не было. Те бессмертные даже не подозревали, что их можно убить. Потому что передавали энергию и знания другим способом, — Митос улыбнулся и протянул вперед раскрытую ладонь. — Ты ведь догадался, как они это делали, да, Мак?

— Ты хочешь сказать, что они все были связаны? Как мы? Но каким образом, если и квикенинга-то не было?

— Да, они были связаны. Погоди, дойдем и до этого, только чуть позже. Тогда наши собратья жили долго, — продолжал Митос, — очень долго и когда кому-то из них существование становилось в тягость, что случалось довольно редко, но все-таки случалось, нужно было просто выбрать того, кому можно было передать свои витано и опыт. И уйти с миром. Очень просто. Думаю, также произошла и смена эпох, старый бессмертный просто передал Приз, то есть квинтэссенцию себя и власти, которой он обладал, более молодому, но способному и мудрому не по годам. Передал так же, как остальные все это ему отдали, — добровольно, — когда пришло время.

Митос опустил голову и замолчал. Маклауд неожиданно подумал, что, вероятно, за такую долгую жизнь, Старейшего не единожды посещала мысль об уходе, и, кажется, он однажды сам стал свидетелем попытки все-таки это сделать. Разве тогда, под Парижским мостом три года назад, Старик не собирался передать свою силу более молодому собрату? Удивительно, однако, что при том, стоило только опасности замаячить на горизонте, как Митос тут же вцеплялся в жизнь мертвой хваткой, и Дункану, в конце концов, пришлось отказаться от попыток разгадать этот парадокс.

— Сколько же по времени длилось это безоблачное существование? — поинтересовался Горец. — что на этот раз послужило причиной изгнания из Рая?

— Как всегда любопытство, Маклауд, обыкновенное любопытство. Один из учеников Шенраба, тот, которого в легенде называют демоном Кьябпа Лагринг, по всей видимости, страдал излишней любознательностью. Думаю, он начал экспериментировать с регенерацией. Ну, как бы то ни было, он стал первым, кто срубил голову другому бессмертному, и по трагическому стечению обстоятельств жертвой оказался его Учитель. Как это произошло, покрыто тайной, но когда гроза закончилась, горе-ученик осознал, что натворил, и бежал.

Снова повисла пауза.

— А дальше?

— Дальше? А что дальше? Дальше было то, что обычно происходит, когда кто-то открывает ящик Пандоры. Разумеется, для Кьябпа Лагринг это была не последняя голова, хотя прошло несколько веков, прежде чем он решился повторить свой «подвиг». А вскоре у него тоже нашлись последователи, охотники за дармовой энергией, которые вовсе не стремились проводить жизнь в медитации. Проще говоря, началась резня. Конечно, до нынешних масштабов ей было далеко, бессмертных было ни в пример меньше, но она была бесконтрольной, убивали в священных местах, убивали трое на одного… Правил не существовало. И передачи знаний при этом не происходило. Кьябпа Лагринг, разумеется, знал о теории смены эпох, как знал и то, что, рано или поздно, должен прийти кто-то третий, но теперь, в отсутствии Шенраба, не было того, кто передаст власть. Да это было бы уже и невозможно, охотников отдавать энергию добровольно оставалось все меньше. И вот тогда-то бывший «демон» выдвинул идею, что следующим властителем мира будет последний, выживший в поединках. Так началась Игра, в которую мы играем до сих пор.

— А Правила? Откуда взялись Правила? — Дункан вскочил на ноги и стал мерить шагами узкую площадку.

— Правила придумали оставшиеся ученики Шенраба. Несмотря на то, что мир бессмертных начал погружаться в хаос, они все еще обладали авторитетом. Их ни разу не попытались обезглавить, возможно, Кьябпа Лагринг все еще питал уважение к своим бывшим друзьям. Происходящее, конечно, приводило их в ужас, но, понимая, что остановить бойню уже не удастся, они попытались хотя бы как-то регламентировать поединки. Особенно они настаивали на запрете боя на святой земле, так как именно там испокон веков происходил обмен знаниями, храмы и святилища обычно ставили на местах силы, что облегчало передачу. Вот почему убийство в священном месте было вдвойне осквернением. Удивительно, но эти правила были приняты, хотя я так и не нашел никаких подтверждений тому, что за их нарушением действительно следовало наказание. Возможно, я не там искал… Однако, война оставалась войной… Постепенно бессмертные стали терять способность отдавать энергию, сохраняя при этом голову. Кьябпа Лагринг стал проявлять большой интерес к смертным, которые, само собой, почитали его за божество, и от него пошла традиция Дикого шаманского Бона, который так хорошо изучил твой друг Тан Куансн.

— Он мне не друг, — рявкнул Маклауд, — он сумасшедший, который, почему-то не нашел лучшего объекта для поклонения!

— Он не сумасшедший, Мак, — сказал Митос очень тихо, — просто он считает тебя достойным того, чтобы стать первым, если он будет вторым, разумеется…

— Черт бы вас побрал! Кто-нибудь уже объяснит мне, что это значит? — взорвался шотландец.

— Мак, Мак, успокойся, никто ничего от тебя не скрывает, ОК? Ты все узнаешь. Иначе бы меня здесь не было, — добавил Митос, проведя по лицу ладонью. Горец тут же пожалел о своей вспышке гнева. В конце концов, Старейший мог просто уехать, не беря на себя труд его просвещать. Он уселся обратно на скамейку и приготовился слушать дальше.