Анатолий Нейтак - Эмиссар: Трансформация [СИ]

Но в остальном…

На три четверти грерод, Лахмен по части амбиций могла бы составить конкуренцию Найзе. Разве что действовала не прямо, а более уместными при её положении окольными методами. На Зарма она отреагировала как на ступеньку наверх и с первых бун знакомства начала на него посматривать с характерным огоньком в глазах. Командир это заметил, причём безо всякого Раскрытия Связей: видимо, сказался опыт и воспитание в должном ключе.

— Лан сарье, — обратился он к Ниллиме при первой подвернувшейся возможности, — ты не могла бы переговорить с новенькой и… объяснить ей… неуместность её планов?

— Я попробую повлиять на неё.

Попробовала.

Сперва Лахмен задирала нос и делала вид, что вообще не понимает, о чём речь. Потом сделала вид, что страшно оскорблена и пустила в ход живую плеть. Точнее, попыталась пустить. Прижатая к стволу онгра и качественно обездвиженная при помощи Туманной Руки, квартерон трижды попыталась сотворить боевые чары, но щит-амулет Ниллимы отразил все три попытки даже без активного участия создательницы. Тут Лахмен наконец осознала, на чьей стороне магия и что преимущество в Силе ей не поможет. Но всё равно не сдалась.

— Ты что, машир, сама на него нос тянешь? — издевательский смешок. Что ж, держит марку и не трусит, уже хорошо…

— У меня, — о ледяные грани ответа немудрено порезаться до крови, — полно других забот, кроме как ложиться под самцов.

— Ну-ну.

— Скалься сколько хочешь. Но если вместо исполнения своих обязанностей ты будешь надоедать командиру или Онгеру — с присвистом вылетишь из отряда. Причём не по моей злой воле, а по распоряжению Зарма. Этот разговор — тоже его, а не моя идея. Поняла?

— Поняла, — ответила Лахмен. И вполне качественно скрыла мстительный оскал. Вот только сами эмоции от Ниллимы она не скрыла, ибо в магии мысли не разбиралась.

Что называется, не было печали…

В Двадцать Первом Скальном помимо семи отрядов, в каждый из которых входило от трёх до полутора дюжин сарье (в личном отряде Уэрна), постоянно жило что-то около двух десятков ничтожных без развитого Дара. Прислуга пограничникам почти не требовалась: большая часть бытовых нужд удовлетворялась при помощи магии, а раз так — зачем переводить продукты на существ, годных лишь на корм Орде?

Но делать кое-что при помощи магии всё же неудобно — и потому три четверти из этих двух десятков были женщинами. Довольно молодыми, как правило, но с напрочь расстроенной гормональной системой. Каждая из них в свой черёд принимала препараты, способствующие внеочередному наступлению поры, и спускалась в специальный закуток под корнями одного из анморгиз. Исключение составляли представительницы рас харав, инлейн и сиври, у которых пора и без этого насилия над природой наступала достаточно часто. Для мужской части гарнизона спуск в дурманно и сладко пахнущий закуток служил сильным поощрением.

Ну а женская часть гарнизона… что ж, для неё целители готовили другие препараты. Тоже не особо полезные для здоровья, но при аккуратности в применении способные избавить от проблем с физиологией на довольно продолжительные сроки. Если же конкретная пограничница отказывалась от опасных вмешательств в работу желез внутренней секреции, существовал вариант с временным затворничеством. В среднем на десять-пятнадцать марог. Для обслуживания таких затворниц также требовались женщины из ничтожных.

Мужчинами, не владеющими магией, в Двадцать Первом Скальном являлись шорник с двумя помощниками, шеф-повар и кладовщик. Последний — здоровый детина на полторы головы выше Ниллимы — был в форте единственным машир, если не считать моей ученицы. Вот этим-то самым кладовщиком Лахмен и воспользовалась для пакостной женской мести.

Ну, попыталась воспользоваться.

Вообще задумка была не самая дурная и могла бы сработать, если бы квартеронка не стала спешить, а качественно затаилась и подождала, пока будущая жертва перестанет ждать подвоха. Да что там — если бы она просто толком изучила Ниллиму, ни за что не попыталась бы использовать заклятье. Но о мере чувствительности наглой машир Лахмен понятия не имела, тогда как попытку подсунуть ей один из своих стимулирующих составов с аналогичным действием посчитала излишне опасной, как прямо указывающую на автора интриги. Ну а то, что кладовщик использовал на представительнице своей расы возбуждающий амулет — так мало ли откуда он его взял. И то, что амулет вообще был, ещё доказать надо. Чего проще: посетить кладовые, пока машир активно спариваются, забрать улику — и аллес. Пусть потом Ниллима доказывает, что не просто так запала на этого вот красавца, а по чужому умыслу!

Увы Лахмен, но план с самого начала поломался. Ниллима заметила амулет ещё до его активации, отследила характер воздействия на себя и на кладовщика, после чего сама аккуратно нейтрализовала чары сексуального возбуждения без вреда для последних. Изъяла улику, выдала взамен указания по подбору экипировки, за которой, собственно, и заходила в хранилище форта.

После чего отправилась к новой целительнице для серьёзного разговора.

В некотором роде Лахмен повезло, потому как до их новой встречи Ниллиме попался Уэрн. В своём раздражении машир не прошла мимо мастера и напрямую поинтересовалась у него, какого Хаоса он подсунул им с Зармом эту ходячую за… гхм… занозу в мягких тканях.

— Понимаешь, — вздохнул харав, подойдя поближе и понизив голос, — я решил дать Лахмен последний шанс… дослушай, прошу тебя! С одной стороны, она действительно знающий целитель и избавляться от неё глупо. С другой стороны, её характер — это нечто невероятное. Поверь, ты ещё и десятой доли не видела того, на что она способна.

— Не видела? А то, что она подсунула мне вот это , чтобы уложить под кладовщика — милая девичья шалость? Так, что ли?!

Уэрн посмотрел на амулет и вздохнул ещё раз, глубже прежнего.

— На фоне трёх спровоцированных ею дуэлей, одна из которых окончилась увечьем, — да, именно шалость и не более.

— Если ты знал это, но…

— Пожалуйста, не кричи. Да, я знал, какую проблему вам скидываю. Также я предупредил Лахмен, чтобы вела себя потише, если она не хочет оказаться привязанной к молодому садоту по ту сторону границы Домов. И понадеялся, что ты сумеешь достучаться до неё…

— То есть ты достучаться не смог?

Тяжкий вздох. Проникновенный взгляд.

— Ниллима, я тебе вот что скажу: если ты ради укрощения этой дряни используешь на ней магию мысли, тебе половина форта в ноги поклонится. А другая просто салютует. Как героине, совершившей внушающий почтение подвиг.

“Это надо понимать так, что все прочие средства Уэрн уже перебрал и ничего от Лахмен не добился, — подумала машир. — Мило”.