Анатолий Нейтак - Эмиссар: Трансформация [СИ]

Нет, не окончательно. И я бы настоятельно попросила… выполнить… моё пожелание.

Как и следовало ожидать, полукровка обиделся.

Что ж. Если с конца, то о Карроз я не имею особой информации. После вашего отъезда она, знаешь ли, не рвётся со мной общаться. Да к тому же у меня нет ни времени, ни сил на слежку за ней. Я, — тут сквозь отчасти нарочитую, отчасти вполне искреннюю сухость пробилось торжество, — создал артефакт, объединяющий девять разнородных функций. Понимаешь? Девять! Причём он входит в ансамбль!

Вот как. А подробнее можно?

Артефактор окончательно забыл о мимолётной обиде:

Это последняя версия боевого жезла. Как и предыдущие версии, может черпать энергию из каналов эмерон и накапливать её, имеет контуры распознания и самоуничтожения. Пятая, шестая и седьмая функции — боевые… целых три типа боевых заклятий в одном жезле! Три! Независимых, не конфликтующих!

А ещё две для чего предназначены?

Восьмая и девятая корректируют работу первой, второй и третьей. Говоря проще, жезл способен сам находить другие артефакты ансамбля и подключать к ним накопитель. То есть либо отдавать, либо принимать энергию — это смотря по тому, что нужно в данный момент владельцу. Причём система открытая.

Да?

Именно! Пока в моём ансамбле только три предмета: жезл и два браслета. Но в него можно будет добавлять новые предметы и…

Ясно. Поздравляю. Использованную схему кинешь?

Смотря что мне за это будет.

Ты там со своей полулегальной коммерцией через Глама, смотрю, совсем окупечился.

Мягкий упрёк сработал.

Извини. Лови схему.

В поле восприятия Ниллимы возникла яркая точка. Подлетела, разрастаясь; вспыхнула в сознании, как обширная неоднородная сеть. Поскольку схема являлась переработанным продуктом со всеми пояснениями и внутренними логическими связями, Ниллима прониклась её красотой, цельностью и элегантной чёткостью мгновенно. Как будто сама её придумала.

О-о. Жанкарн, да ты стал мастером!

Если бы! — ломкая горечь. — Будь я признанным мастером, мне бы не требовалось сбывать артефакты попроще через Глама, я мог бы САМ делать себе имя…

Я имела в виду не это. Ты достиг уровня младшего мастера артефактов по критериям, перечисленным в “Полном и точном своде стандартов, применяемых для своих изделий Единым Союзом Создателей Артефактов и Предметов Силы”, сокращённо ЕССАИПС. Точнее говоря, достиг во всём, кроме формального статуса и возраста. По “Своду стандартов” младшим мастером артефактов нельзя признать кого-либо моложе шести ванаг. Разве что в порядке редчайшего исключения.

Да? И каковы же тогда возрастные требования для Старших мастеров?

Если сложить все факторы — что-то от пятнадцати-двадцати ванаг и выше. Не менее полутысячи бирелл. Правда, в явном виде возраст не назван… не важно. Ты передал мне схему своего нового жезла. Я тоже кое-что тебе передам. Вот!

Жанкарн принял новое знание немногим медленнее Ниллимы. И тотчас заинтересовался:

Что это?

Туманная Рука. Последняя модификация, адаптированная для закрепления на материальном носителе (у меня это заклятье “живёт” на перчатке под левую руку). Как показывает практика, Туманная Рука проникает даже сквозь многослойные боевые щиты Погонщиков, а в сочетании с пробойными заклятьями — сквозь физические щиты тоже. И рвёт их в клочья. В смысле, не щиты, а Погонщиков. Хорошая замена живой плети — и, что важнее, имеет больше функций, разве только травить и парализовать не может. Хотя над добавлением контактных проклятий с нужным действием ещё можно подумать…

Ты… ты успела подраться с…

Подробности узнаешь у Сорха, в третий раз повторю. Он же сообщит тебе новые вводные. Желаю дальнейших успехов, друг.

И тебе успехов. Только… не умри там, слышишь?

Постараюсь.

Вздохнув едва слышно, Ниллима оборвала связь двух сознаний. Потом вздохнула чуть громче и встала, а потом, переставляя ноги с очевидной медлительностью, пошла к берегу озерца. Туда, где её дожидался верный Осс.

Сосед

Да-а-а… забыл я о хрупкости живых и чувствующих существ. Забыл. А ведь Ниллима-то ещё долго продержалась. Окажись на её месте кто-то другой, поплоше и помягче, — вообще мог на хнычущие кусочки развалиться.

То, что она всего лишь на время утратила рабочий/бойцовский задор — истинное чудо!

Что с того, что женщины Дома Зверей не делают из своей внешности такого фетиша, как человечки? Лицо есть лицо, увечье есть увечье, и никакая интровертированность не поможет совсем уж наплевательски воспринимать подобное. Опять же, если бы суть заключалась только в этом… но уничтожение поселения Рептилий растревожило больную память, Кобьер предал, Кальфа умерла у неё на руках — и ни она, ни я НИЧЕГО не смогли с этим сделать…

О том, как близко прошлась смерть в ситуации с Погонщиками, не стоит даже говорить. Миг, когда убиваешь сама и отчётливо — до крайнего предела — понимаешь, что могут убить тебя, всегда меняет душу. Всегда оставляет шрамы.

Невидимые, конечно. Рубцы не тела, души. Но разве от этого легче?

Отпустить бы вожжи, дать ученице “на расслабиться” не жалкие четверть марог, а раз этак в десять-двадцать-тридцать больше… слишком давно она не отдыхала по-настоящему…

Но когда она верхом на Оссе, вновь вернувшись в обличье машир, возвращалась в форт, туманная стена границы Домов начала отодвигаться вдаль, в сторону территории Рептилий. И по этому признаку, подобному в чём-то отступлению моря перед тем, как на сушу обрушится тяжкая ярость цунами, старожилы определили: вот оно. Начинается.

Орда идёт!

Сорх

“Летать мне нравится. Очень нравится”.

Раньше шхарты пугали смеска. А кого бы не напугали хищные твари, весящие раз в десять больше тебя и вдобавок обладающие мерзким взрывным характером? Однажды Сорху довелось стать свидетелем пренеприятной сцены, в результате которой ничтожный, принёсший корм одному из этих выплодышей Дома Рептилий, заполучил глубокую, до кости, рваную рану на предплечье. А если бы не отшатнулся — вполне мог и вовсе лишиться руки: когда шхарт разевал на кормящего свою пасть, он явно нацеливался на добавку к своей обычной диете.

Однако нынче Сорх стал другим. Но, пожалуй, лишь в седле шхарта он осознал, насколько другим. Разучивая новые заклятья и осваивая новые артефакты, не осознавал; останавливая своё сердце во время допроса, вливая всю, без остатка, Силу в магический щит во время драки с Погонщиками, замирая от ужаса и гнева рядом с Ниллимой над заживо сгнивающим от подлого проклятия телом Кальфы — тоже не осознавал. Другим был занят по самое горло.