Анатолий Нейтак - Эмиссар: Трансформация [СИ]

— Меньше, чем хотела бы. Я знаю, что он умный… точнее, мудрый. Знаю, что он добр и сострадателен. Что владеет множеством секретов, которые Сильные забыли… а может, вообще никогда не знали. Знаю, что таким учителем можно и нужно гордиться.

— Знаешь — или веришь?

— Верю, что знаю, — хихикнула Ниллима. И сползла со стола, вставая на ноги. — Ты это… я, наверно, пойду… полежу. Наверно, вторая порция действительно была лишней.

Останавливать её Жанкарн не стал.

“Умный и мудрый. Добрый и сострадательный. Владеет множеством секретов. Просто-таки не живое существо, а преисполненный всех возможных достоинств древний дух!

Что-то не верится мне в таких благодетелей.

Пойду-ка, пожалуй, и я полежу…”

Сказано — сделано.

Сосед

Пока Лицо валялось на спальном мхе, Тень Ниллимы, практически не затронутая и так-то довольно лёгким опьянением, объявила:

“Ну что, учитель, поговорим всерьёз?”

“Поговорим”.

“Ты ведь знаешь, что я хочу знать”.

“Конечно. Ответ на тот самый вопрос, который дважды задал Жанкарн. И на который, замечу, я уже отвечал тебе”.

“О да. Отвечал. Развёл кучу поэзии, скорее запутывающей, чем проясняющей дело, а потом объявил, что мы вернёмся к этому разговору, когда я буду знать больше”.

“Полагаешь, ты уже готова?”

“Полагаю, да. Хотя сомневаюсь, что ты и в этот раз выложишь всё”.

“Правильно сомневаешься. И правильно НЕ сомневаешься в том, что я буду отвечать”.

“Что, ситуация созрела?”

“Да. Точнее, не ситуация, а ты сама. Можешь считать, что своим желанием знать обо мне больше вывела себя из числа учениц и перешла в категорию подмастерий”.

“Это лесть?”

“Скорее, констатация факта. Ученик следует, не спрашивая; подмастерье желает следовать не вслепую, но зная, куда и для чего… ну а мастера ни за кем не следуют, они ведут других”.

“И?”

“Не так давно я читал тебе лекцию об уровнях разумности. Точнее, прервался как раз на том, отличаются ли актуально разумные друг от друга качественно” .

“Помню. Надо полагать, ответ — да, отличаются?”

“Ты полагаешь правильно. Да, качественно разные уровни разумности существуют. И да: с одного уровня на другой можно подняться. Тот, кого я не без оснований считаю своим отцом, как раз из тех, кто поднялся на уровень выше… точнее, даже на несколько уровней. Родился он обычным смертным. До такой степени обычным, что даже не имел Дара”.

“Да?”

“Ты уж мне поверь: так и было”.

“А картинку показать можешь?”

Сосед не стал спрашивать, про какую картинку спрашивает ученица. Он просто создал и показал ей очередную достоверно выглядящую иллюзию.

…странное, сложно устроенное место, полное непонятного назначения вещей, одним своим видом вызывающее множество вопросов. В глубокой задумчивости бродящий по нему взад-вперёд разумный. У него две руки, две ноги, очень бледная безволосая кожа. Собственно, он так похож телом на Ниллиму, что впору удивляться сходству. Всей разницы — несколько большая массивность да отсутствие хвоста, даже рудиментарного.

А вот голова…

Шерсть — светлая — растёт только на макушке. Она чем-то похожа на гриву риноцеры и топорщится в разные стороны, норовя залезть даже в глаза. Хозяин временами мотает головой, явно привычным движением убирая её прочь. Уши сложной формы прилегают к голове по бокам, чуть ближе к шее, чем уши машир. Челюсти маленькие, нос на плоском лице тоже не выдался размером, но гордо торчит вперёд.

Попытки определить, чья кровь течёт в жилах этого экзотического существа и каков его тотем, безуспешны. Впрочем, странно было бы, будь иначе…

“Примерно таким, — сказал Сосед, убирая иллюзию, — он когда-то был. Не так уж и давно, кстати. Но в настоящий момент мой отец — его зовут Рин Бродяга, если тебе интересны детали — довольно близок к всемогуществу. Например, на то, чтобы создать меня и привязать к тебе, у него ушло всего несколько бун”.

“И зачем он это сделал?”

Я позволил себе непродолжительный весёлый смех.

“Зачем? Малышка, мотивы Рина для меня куда сложнее и запутаннее, чем мои собственные мотивы — для тебя. Впрочем, некоторые простейшие предположения сделать всё же возможно. В конце концов, создавая меня, отец не поскупился, копируя собственные воспоминания. Я, до некоторой степени, не только отпрыск его духа и Силы, я также его частичная копия. И судить о Рине могу примерно на тех же основаниях, на каких могу судить о самом себе”.

“Не ты ли говорил, что познать себя невозможно в принципе?”

“Да, говорил. Но это касалось лишь познания во всей полноте, а приблизительную картину составить всегда можно. Многие моменты в поступках моего отца становятся ясны, когда на них смотришь со стороны. Помни: мы пытаемся говорить о существе без малого всемогущем и почти всеведущем. Его выбор не бывает случайным. Его решения всегда обдуманны. Подумай: кто ты? Всего лишь машир, рождённая в дикости и невежестве. Сирота. Существо, обладающее самой минимальной значимостью для родовитых магов твоего Дома. Для членов Линий — ничтожество, для Узлов — практически ноль. А ведь Дом Зверей — самый младший и слабейший из всех Домов Нарадума. Но именно ты стала моей носительницей. Ты, а не кто-то ещё, стала моей ученицей, а тем самым и потенциальным проводником воли моего отца”.

“Постой! Ты говоришь так, словно Нарадум…”

“Да. Твой родной мир-вселенная может казаться огромным. В какой-то — немалой — степени это действительно так. Но Нарадум — не единственная существующая вселенная. Даже я (всего лишь осколок большей сущности, не забывай!), помню как минимум две вселенных. Тем самым эта для меня — третья. Как-нибудь потом, если захочешь, мы поговорим об устройстве иных миров; уверяю, ты найдёшь в моих рассказах массу поводов для изумления”.

“Не надо уходить от темы”.

“А я и не ухожу. Понимаешь ли, когда родился и вырос в одной-единственной реальности, мысли об альтернативах приходят редко. Смотришь на мир, говоришь себе: так есть. Почему? Потому что так было всегда. А значит, так всегда будет. Раз реки текут в море… гм… в лехассы, но лехассы не переполняются, — значит, реки возвращаются к своим истокам, чтобы опять течь. Что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солн… под светом сердцевинных каналов. Но если точно знаешь, что реальностей более одной и что иные реальности устроены иначе, то сразу возникает куча вопросов. Всё ли, что мне знакомо, лишено изъянов? Существуют ли альтернативы тому, что я вижу? Что тут можно изменить? Нужно ли менять всё это? И какие перемены будут к лучшему?”

“Значит, Рин желает изменить Нарадум? И, разумеется, изменить к лучшему?”

“Видимо, да”.

“Нашими совместными усилиями?”