Надин Брандес - Романовы [litres]

Я дернула за шнур. Дверь открылась, и я оказалась лицом к лицу с Зашем.

– О! – Я отступила назад, сердце неуклюже подпрыгнуло. – Здравствуйте.

– Добрый день , – ответил он. Хороший день .

Теперь, после нескольких дней правильного питания, мне было так весело, что я практически сияла.

– У меня есть письмо для сестер.

Что-то изменилось на его лице – появилась не улыбка, а какая-то теплота.

– Они очень щедры.

Я была уверена, что он оценил принесенные продукты так же высоко, как и мы, поскольку Авдеев утверждал, что его солдаты тоже нуждаются в пропитании.

– Мы так признательны.

Я думала о том, сколько этих солдат занимали свои посты, потому что им нужны были деньги. Как все они теснились в подвальных этажах Ипатьевского дома – гораздо более душных, чем наши пять комнат? Несмотря на то, что над нами довлел тюремный режим, мы, вероятно, выглядели избалованными в их глазах.

Я протянула руку и коснулась Заша.

– Благодарю вас за то, что вы служите нашей прекрасной Родине. Я знаю, что наше положение могло бы сделать из нас врагов, но вам я столь же благодарна за преданность, как и сестрам за щедрость.

Тепло исчезло с его лица, сменившись маской безразличия, но я все поняла. Комплименты проглотить труднее, чем сухой черный хлеб, который мы раньше жевали на завтрак.

Я вспомнила один из стихов, которые папа читал нам из Библии, – что доброе слово отвращает гнев. У меня это не очень хорошо получалось, но, когда удавалось выдавить комплимент или любезность, я всегда видела результат.

В эту минуту мне хотелось, чтобы Заш услышал искренность и понял, что я не обижаюсь на него за то, что он вынужден исполнять приказы Авдеева.

Я постучала в дверь кабинета коменданта, Заш стоял рядом со мной. Она была заперта. Я постучала еще раз, и изнутри донеслось ворчание.

Заш протянул руку.

– Я отдам ему письмо, когда он… когда он освободится. – То есть когда протрезвеет.

– Спасибо, – я передала письмо Зашу и развернулась, чтобы пойти в нашу тюрьму, но тихий шепот солдата заставил меня остановиться.

– Недавно в городе была облава, и кое-что доставили в комендатуру. Возможно… возможно, вам стоит попробовать поискать еще раз. Чтобы помочь брату.

Я стояла, открыв в удивлении рот, опираясь рукой о дверную ручку. Он имеет в виду… У Авдеева появились чернила для заклинаний?

– Может быть, завтра, – закончил Заш, все еще не глядя мне в глаза. Затем, уже громче, он скомандовал: – А теперь возвращайтесь в свои покои, гражданка.

Я повиновалась, не уверенная в том, что только что услышала. Не веря, что слова исходили из уст Заша. А потом вдруг закружилась голова от их смысла. Папа был прав – если цепляешься за надежду, будь готова к неожиданностям.

На следующий день я стала нервничать. Заламывать пальцы. Скручивать салфетки. Пощелкивать большим пальцем по книгам, чтобы услышать шелест страниц. Дурачиться с Джой до тех пор, пока не довела ее до крайнего возбуждения. Она была настолько напряжена, что даже не могла лизнуть меня в лицо.

Наконец, время пришло.

Иван и Заш проводили нашу семью в сад, а я отстала. Заш не подал никакого сигнала, но я слышала голос коменданта снаружи, а это означало, что его кабинет пуст.

Словно тень, я проскользнула внутрь и захлопнула за собой дверь. Его кабинет выглядел почти так же, как и в прошлый раз, только пустых водочных бутылок теперь стало вдвое больше. Я не знала, где искать. Никаких новых сундуков. Никаких новых бочек или ящиков.

Но потом, осматривая грязные полки, я увидела…

Круглый деревянный сосуд с серебряной росписью и крошечной пробкой, заставившей меня предположить, что в нем духи. Чернила для заклинаний Заша.

Никаких вещей с облавы Авдеев не получал. Он, вероятно, ничего об этом не знал. Заш… Это он положил сюда свой пузырек с чернилами для заклинаний. Для Алексея.

У меня перехватило горло, я схватила флакон и выскользнула из кабинета буквально через две минуты после того, как вошла. И мне захотелось плакать. Потому что эта доброта – доброта Заша – взволновала меня.

Я никогда не смогу отблагодарить его должным образом. Он не знал, что я в курсе, что это была его бутылка чернил для заклинаний. Заш не понимал, что я осознавала, как он рисковал своей собственной шеей, протаскивая ее в кабинет Авдеева для меня. Почему? Зачем ему это делать?

Возможно, это был какой-то коварный план. Но наше общение, исполненное надежды на понимание, не позволяло поверить в подобное. Заш сказал, что единственное общее у нас, – готовность сделать все, чтобы помочь любимому человеку.

Он видел боль Алексея и горе, которое она причиняла всем нам.

И хотя мы оставались пленниками под его надзором, Заш чувствовал сострадание. Он показал мне это сегодня. И я обожала его за это.

Я начертила чернилами заклинание прямо на колене Алексея. Остальные члены нашей семьи заканчивали ужин в столовой. Это было единственное известное мне заклинание, поэтому я быстро справилась с ним. Алексей не спускал глаз с двери, стараясь держаться как можно тише.

Рисуя магическое слово на бледной коже брата, я напевала мелодию, которой научил меня Распутин, и сосредоточила все свои мысли на заклинании облегчения. Настоящие чары сочетали в себе правильное слово, должную концентрацию и верную мелодию. Какая-то часть меня хотела попробовать найти новое слово – то, что не только облегчит боль, но и решит проблему, – но я даже не знала, с чего начать.

Положив ладонь на символы, закрыла глаза и продолжала напевать. Это была короткая мелодия – Распутин всегда подчеркивал, что магия заклинаний – смесь чернил и мастерства. Что-то проснулось во мне, пока я напевала. Какое же удовольствие делать это! Учиться, помогать…

Если мне не быть княжной, хочу стать магом. И сейчас больше, чем когда-либо.

Чернила под моей рукой шевелились, как нетерпеливый червяк. Приведенные в действие. Готовые к использованию.

– Облегчение , – прошептала я.

Я подняла руку как раз вовремя, чтобы увидеть, как заклинание впиталось в кожу Алексея. Брат откинулся на подушку с довольной улыбкой на лице.

– О-о, это гораздо лучше, чем аппарат доктора Боткина.

– Сработало! – Я уставилась на окрашенную кожу, пораженная тем, что могу сотворить магию.

Да, я хотела учиться, хотела стать сильнее. Но оставшиеся чернила для заклинаний едва ли на пару сантиметров заполняли бутылку. Заш перелил – или использовал – некоторое количество, прежде чем поставить флакон в кабинет Авдеева. Это нисколько не убавило ценности его дара, но уменьшило количество экспериментов, которые я могла себе позволить. Нужно беречь чернила для Алексея.