Майкл Суэнвик - Мать железного дракона

— Слепая Энна? Таких у нас нет. Есть одна Энна — Ясноглазая. Волосы и сердце у нее светлые, а походка и голова — легкие, не девушка, а мыльный пузырь. Живет на окраине, где река впадает в болото. Но вряд ли это она вам нужна.

— Все равно проверим, — отозвалась Ворон, дотрагиваясь до лба, сердца и ширинки. — Прими мои благодарствования.

Жилище Ясноглазой Энны оказалось ухоженным домиком в форме желудя: соломенная крыша, посредине — кирпичная печная труба. Дверь была приоткрыта, но, когда они постучали, никто не ответил. Прислушавшись, Кошка различила чей-то плач.

Они вошли.

В темной комнате на полу, скорчившись, лежала Энна. Она прижимала ладони к глазам и безутешно плакала.

— Что за… — начала было Кошка.

— Тихо!

Ворон призвала lux aeterna , и ее ладонь наполнилась сияющим светом. Когда огонек завис в воздухе прямо над плачущей девушкой, стало видно два мокрых пятна у нее на рубашке — там, где выпирала разбухшая грудь. Ворон опустилась на колени и одной рукой обняла Энну за плечи:

— Ты потеряла ребенка?

Та кивнула сквозь слезы.

— Где он?

— На… на болоте есть остров. Там ее и зачали. Я выкопала яму, завернула ее в шелк и положила туда. Собрала ей цветы в дальний путь: чертополох, чтобы защитить; морочки, чтобы благословить в дорогу; гиацинты, чтобы придать стойкости; мальву, чтобы подстегнуть устремления; крестовник, чтобы она вернулась, и тысячелистник, чтобы исцелилось мое разбитое сердце. Только вот не помогло. Тогда, чтобы Богиня взглянула на мою доченьку благосклонно, я предложила ей свои глаза.

Энна опустила руки, и Кошка с ужасом увидела ее потемневшие от крови глазницы.

— Неси сюда портфель, — приказала Ворон, и Кошка побежала к пикапу.

Младенец крепко спал в гнездышке из одеял, которое они соорудили ему прямо в открытом портфеле поверх волшебных вещиц, так что Кошка принесла и его тоже. Уже в доме она переложила ребенка себе на плечо.

Каждый артефакт был обернут льняной тряпицей, перевязан бечевкой и снабжен аккуратно подписанным ярлыком.

— Там где-то сверху сверток с пометкой «сон», — пояснила Ворон, — найди его.

Свободной рукой Кошка вытащила нужный пакетик и развязала бечеву. Внутри лежал маленький серебряный колокольчик.

— Уши закрой, — скомандовала Ворон, подняла колокольчик и тренькнула под ухом у Энны. Обе они медленно осели на пол — одна направо, другая налево. Ребенок, так и спавший, ничего не заметил.

Ясноглазая Энна упала прямо возле своей лежанки. И Кошка затащила ее туда. Потом ощупью пробралась к окошку, распахнула ставни, и комнату затопило светом, а lux aeterna растворился во вселенском субстрате. Кошка растолкала Ворон.

— Ух! Жаль, я не догадалась затычки для ушей прихватить. — Ворон принялась копаться в портфеле, выудила оттуда мизерикорд [126]и, не вытаскивая из ножен, спрятала под лежанку. — Это поможет отогнать отчаяние. Именно поэтому я и уложила ребенка прямо в портфель — чтобы чуть смягчить травму из-за потери матери.

— А я-то думала.

— Целительницы обработают ее глаза. Понадобится пара курсов антибиотиков, чтоб исключить заражение. Мы позовем ведьм. А сейчас лучшее лекарство — это сон.

— Не поискать ли отца?

— Его здесь нет. Значит, он не стоит того, чтобы его искали. — Ворон потянулась за пачкой сигарет, но в кармане было пусто, тогда она сердито нахмурилась и сказала: — Наша задача — ее подлатать, чтобы она смогла взять карапуза.

— Ты шутишь.

— Она молодая, ни к кому не привязана, и молоко у нее есть. Идеально.

— А еще она слепая, с разбитым сердцем и, вероятно, руки собирается на себя наложить.

— Это да. Что Богиня дала — с тем и работай.

В это мгновение младенец проснулся и завопил. Кошка, которая уже научилась различать, чего он хочет, торопливо принялась разбавлять смесь теплой водой из бутылки. Позади нее ворковала Ворон:

— У-у-у. Мы голодные? Голодные-преголодные? Не волнуйся, малюсик, я тебе раздобыла пару превосходных молочных титек. Потерпи несколько дней, и они твои.

Они вернулись на главную площадь, но там никого не было: ни ведьмы, ни ее товарок. Ворон поймала пролетавшую мимо девчушку-колибри, вручила ей медяк и велела:

— Скажи целительницам, что Ясноглазая Энна потеряла ребенка и выколола себе глаза. Лети! Во всю прыть!

Девчонка взмыла в воздух и, застрекотав крылышками, скрылась из виду.

— Теперь нам нужна комната, — сказала Ворон.

Комнаты сдавали только в низенькой двухэтажной кирпичной гостинице с деревянным фасадом (фасад этот был на порядок выше, чем сама гостиница, но такая уловка и ежика бы не обманула). В темных коридорах лежали пропахшие плесенью ковры, стойку регистрации переделали в бар. Переговорив с барменшей, Ворон раздобыла ключи от номера 2-B. Номер она заказала на месяц, из чего Кошка заключила, что пробудут они тут не меньше недели.

В домике Энны собрались целительницы. Кошка и Ворон видели их на крыльце, когда ехали к Трясинной дороге — показать младенцу болотные растения в цвету.

— Несколько дней все будут при деле, — решила Ворон. — А тебе, мне и малявочке перепадет столь необходимая нам всем передышка.

— Кстати, о малявочке, не пора ли дать ему имя? Может, Молочай? Или Бельведер Электролюкс? Народный Удобритель Четыреста тридцать семь?

— Кончай валять дурака.

— Мы что — в гребаные загадки играем? Я должна сложить воедино все подсказки и сообразить, что происходит? Ты зациклилась на этом мальчишке, но твердо решила отдать его съехавшей с катушек женщине; мы так отклонились от курса, что я и представить не могу, как отсюда добираться в Ис; ты утверждаешь, что ребенок не твой, при этом носишься с ним, как со своим, но даже прозвище отказываешься ему дать. Что у нас получается?

— Я же говорила. У тебя есть вопросы, но это совсем не означает, что ты получишь ответы. Смотри курс теологии для первогодок.

Так прошла еще одна, почти идиллическая, не считая постоянных препирательств, неделя. Кошка и Ворон отправлялись на долгие прогулки по деревне и окрестностям. Иногда брали в аренду лодку и рыбачили. Деревенские принимали их за влюбленную парочку, а младенца — за алхимический плод и пытались обсчитать при любой возможности. Однажды Кошка и Ворон увидели, как из домика Энны выходит одинокая карга. Карга капнула немного вина на землю, чтобы накормить духов земли, бросила на ветер пригоршню муки — для духов воздуха и мазнула кровью по притолоке — для духов, которых никто не осмеливался называть.

— Закончили, — кивнула Ворон. — Дадим ей несколько часов, чтобы оправиться, а потом…

— Нет, — возразила Кошка, которая несла ребенка на груди в рюкзачке «Снугли» (они втридорога купили его в местном магазине). Отстегнув лямки, она вручила рюкзак и ребенка Ворон. — Хочешь, чтоб я помогала, объясни, что происходит.