Роберт Янг - Дом, забытый временем

Я не в обиде на него и за то, что он не проявил ни малейшего энтузиазма, когда Робинетт вспомнила про Почетные медали Конгресса, которыми нас наградили. Тем более что он, конечно, знал о награждении — пресса об этом вовсю трубила. Но, увы, медали эти ничего не стоили. Нас наградили только затем, чтобы придать хоть какую-то значимость нашему долгому путешествию. Хотя мы все прекрасно знали, что деньги налогоплательщиков, потраченные на наш полет, по сути, выброшены на ветер, и честнее было бы просто спустить их в канализацию.

По иронии судьбы, во время нашего отсутствия астрофизики научились управляться с кривизной пространства и проложили короткий путь у нашим планеты, сразу обозначив их, как необитаемые.

Так что я не виню своего внука в том, что он проигнорировал нашу сомнительную славу и предпочел говорить о более насущных вещах — например, о нынешней засухе. Конечно, из обычной вежливости он мог бы сказать хоть пару слов о том, что пытался сделать его дед. Но я не виню его. Так или иначе, никакого интереса ко мне он не проявил, и мне пришлось с горечью осознать, что я ему не нравлюсь.

И, поскольку моя дочь так и не появилась, я открыл для себя еще одну горькую истину:

Ей я тоже совсем не нравлюсь.

Робинетт страшно разозлилась. Ярость вспыхивала в глубине ее карих глаз, хотя видел это только я. Позже вечером мы поехали покататься на ее машине, и она сказала:

— Ты напоминаешь им ту главу семейной истории, которую они хотели бы забыть. Надо было предупредить тебя, но я сама ничего не знала. Они все держат при себе, стараются не показывать чувств. И кто мы мог поверить, что в наши дни трое снобов из среднего класса будут задаваться вопросом, испортит ли кто-то их репутацию или нет?

— Если бы я знал, что Бет беременна, мы бы поженились.

— Ты не должен передо мной извиняться. Я рада, что вы не поженились. Потому что иначе тебя бы не было здесь.

Она выключила фары. Путь нам освещала только полная луна. Вокруг не было ни души. Робинетт свернула в рощу, на дорогу, ведущую к озеру, и остановилась на крутом берегу прямо над пляжем.

— В тот день, когда «Звездный следопыт» приземлился, я не отрывалась от тривизора, — заговорила она. — Хотела увидеть, как ты выходишь из корабля. Я прочитала про тебя все, что нашла. В книжках писали, что, вернувшись на Землю, ты будешь старше себя улетевшего всего на несколько лет. Я мечтала, что так и будет, хотя не очень этому верила. Думала, что из корабля выйдет трое старцев. Ну а потом… потом я увидела тебя.

— Почему же ты не приехала в Белые Пески?

— Я и правда боялась, что ты окажешься древним стариком.

— Когда я тебя увидел впервые, подумал, что ты — Бет.

— Я и есть Бет. В некотором смысле.

Вдалеке над озером танцевали огоньки рыбацких лодок. Богиня Диана взирала на нас с лунных гор. Мы слышали, как дышит озеро: вдох, выдох.

— Когда мне было шестнадцать, — тихо заговорила Робинетт, — в старом журнале я нашла твою фотографию и вырезала ее. Она и сейчас со мной. Здесь, в сумочке.

Я почти осмелился поцеловать ее в щеку.

— Наверное, нам пора, — помедлив, сказала она. — Думаю, лучше не засиживаться допоздна, — она вывела машину обратно на проселочную дорогу, и все время, пока мы ехали назад, богиня Диана глядела на нас сверху всеведущими глазами.

На следующий день я отправился на встречу с моей дочерью.

Я даже не знал ее имени.

Она сидела за большим, совершенно пустым столом. Ее волосы были стянуты в пучок. Я изучал ее морщинистое лицо, стараясь найти хоть какие-то черты Бет. Но тщетно.

Ни малейшего сходства с собой я тоже не обнаружил. Она посмотрела на меня выцветшими голубыми глазами. — Что вам угодно?

— Вы должны знать, кто я.

Она ничего не ответила. Только смотрела ненавидящим взглядом. Я собирался поговорить с ней о Бет, но теперь не осмелился. Кто я для нее? Отец, которого она никогда не видела, сбежавший невесть куда и оставивший мать умирать.

В библиотеке не было книжных полок, за которыми я мог спрятаться. Только стеклянные стеллажи с микрофильмами. И дверь, в которую я вошел.

Я открыл ее и вышел на улицу.

Я ехал по улице, на которой когда-то жила Бет. От ее дома и соседних домов не осталось и следа. На их месте построили Дом Пенсионеров. На высохшей лужайке перед зданием старики играли в крокет.

Я поехал в Центр подготовки космонавтов. Меня встретили ржавые ограды, полусгнившие бараки и полуразвалившиеся кирпичные постройки. Я чувствовал себя археологом, блуждающим по развалинам Рима.

Меня познакомили со всеми развлечениями среднего класса. Мы с Робинетт играли в теннис, бадминтон и гольф. Плавали в бассейне ее отца. Она представила меня своим друзьям. Почти каждый вечер мы отправлялись в город. Гуляли, заходили в тихие кафе, садились за столик и подолгу смотрели друг на друга поверх бокалов. Смотрели и молчали. А что говорить? Какие найти слова?

Однажды вечером мы сидели в кафе и молчали, глядя друг на друга в желтом свете свечи. Молодой человек примерно моего возраста подошел и тронул Робинетт за плечо:

— Привет, Роб! — Он взял себе стул и подсел за наш столик. — Я заехал к тебе домой, и там сказали, что ты куда-то пошла со своим прапрадедушкой, и, скорее всего, вы в этом баре. Ты обещала написать — помнишь? — Он смерил меня странным взглядом.

— Джерри, — сказала Робинетт, и ее щеки порозовели, — познакомься, это Бад Даунз. Мы вместе учились в колледже. Бад, а это лейтенант-коммандер Джерри Уолш. Наверняка ты о нем слышал. Он был в космосе.

Бад просиял. У него было красивое, немного грубоватое лицо спортсмена.

— Да, конечно! Но я не знал, что он твой родственник. Здорово, дедуля! — И он положил руку на колено Робинетт.

Она сбросила его руку. Он непонимающе уставился на нее.

— В чем дело? Ты же здесь с дедулей, и он не возражает — точно, дедуля?

Взгляд у Робинетт был такой, словно ее ударили.

— Пожалуйста, Бад, уходи.

— Что?

— Я прошу тебя уйти.

Он тупо смотрел на нее. Перевел глаза на меня и задохнулся от злости. Потом бросил в ее сторону взгляд, полный ярости, и прошипел:

— Ах ты, сучка! Это же кровосмешение!

Я вскочил и бросился на него. Столик перевернулся, бокалы, звеня, посыпались на пол. Огни свечей превратились в падающие звезды. Бад был крупнее меня, но, даже будь он вдвое выше и крепче, шансов у него не было. Я хотел ударить его раз, но Робинетт перехватила мою руку. Все смотрели на нас, бармен выскочил из-за стойки и бросился в нашу сторону. Бад, погрозив мне кулаком, выбежал вон. Я заплатил за причиненный ущерб, и мы поспешили покинуть бар.

Потом мы долго ехали в ее машине, и вечерний ветер холодил наши лица. После затянувшейся паузы она сказала:

— Я и подумать не могла, что он будет меня искать.