Амели Вэнь Чжао - Кровавая наследница [litres]

А может, так было всегда? Кровь в жилах превратилась в лед, когда она вспомнила, как быстро заставили замолчать мамику Морганью, когда она завела речь об узаконивании прав аффинитов. Как придворные перешептывались о южно-кирилийском происхождении ее матери. Как Ану клеймили монстром только лишь за ее силу родства.

Быть может, размышляла Ана, мир никогда не был справедливым. Просто она слишком поздно об этом узнала.

Но ее мамика оказалась права.

Если и существовала в этом мире справедливость, то у богов ее просить бесполезно. Нужно было действовать, продумав все.

Когда у входа послышались шаги Рамсона, Ана уже приняла решение.

– Мы идем за Мэй, – спокойно сказала она, когда он показался в поле зрения с двумя круглыми буханками хлеба, завернутыми в платок.

Рамсон сел напротив нее и положил хлеб на колено.

– Твой голос звучит уверенно, – он наклонил голову назад и обвел взглядом настенные рельефы. – Дай угадаю: будучи дамой набожной, ты, наверное, помолилась богам, и те, конечно же, подсказали тебе, как поступить правильно, вопреки жажде мести и эгоизму.

– Боги не отвечают на мои молитвы, – ответила Ана.

Рамсон криво улыбнулся.

– Значит, я не один такой.

Ана потянулась за булкой. Она была холодной и черствой, но девушка с аппетитом вгрызлась в нее.

– Почему боги не любят тебя? Что с тобой не так?

Ане казалось, что у нее гора упала с плеч: раньше она предпочитала обходить такие острые темы стороной, но сейчас слова сами лились.

Рамсон фыркнул.

– Что со мной не так? – повторил он, отламывая кусок хлеба. – Это риторический вопрос? Давай разберемся.

Он почесал подбородок, имитируя полную сосредоточенность, а потом начал загибать пальцы.

– Самый молодой подпольный лорд империи, эгоистичный, расчетливый, способный на подлость, о, да и к тому же такой красавец, что сразу греховные мысли в голову лезут. Мне продолжать?

– Ты можешь серьезно ответить на вопрос?

– Я всегда серьезно отвечаю на вопросы.

Ана закатила глаза и проглотила последний кусок хлеба. Ее желудок урчал от голода, но мысли ее были заняты Мэй. Она что-нибудь ела? Ей было тепло?

– Я хочу выдвигаться на рассвете.

Рамсон кивнул.

– Хорошая мысль.

Они думали об одном и том же: северная тайга кишела опаснейшими существами Кирилии, которые предпочитали ночной образ жизни. Ана слышала о блуждающих огнях, сбивавших с пути уставших путников, гигантских лунных медведях, в три человеческих роста, духов ледоволков, выпрыгивающих из-под снега.

– Путь от Гоуст Фолз до Кирова занял целый день, – размышляла она вслух. – Путь до Ново-Минска в десять раз длиннее.

– У нас есть валькриф, – напомнил Рамсон. – По моим подсчетам, нам понадобится чуть больше пяти дней. Тогда у нас останется четыре дня до Первоснежа, чтобы спасти Мэй, попасть в список гостей Керлана и найти твоего алхимика.

Он вздохнул и провел ладонью по волосам.

– Шанс, что все пойдет по плану, невелик.

– Ты самый знаменитый аферист в Кирилии, – сухо отозвалась Ана. – Какой бы ни был шанс, ты сможешь им воспользоваться.

– Но у меня не осталось связей. И если Керлан узнает о запланированном нами ограблении века, виновата будешь ты. Я не собираюсь лечь в могилу из-за твоей добродетели.

– Я могу убить тебя первой. – Ана наблюдала, как Рамсон встал и подошел к кучке дров. – Рамсон?

– Что?

Ана немного помолчала, а потом выпалила:

– Как его зовут, алхимика? Ты сказал, что знаешь его настоящее имя.

Она ждала, что он напомнит ей о сделке, что за эту информацию ей придется предложить что-нибудь взамен. Но Рамсон всего лишь взглянул на нее и тихо сказал:

– Петр Тециев.

Петр Тециев. Закрыв глаза, она повторяла имя, пробуя его на вкус. Петр Тециев. Оно не звучало зловеще и могло принадлежать кому угодно – ученому, профессору, прохожему.

Петр Тециев. Дворцовый алхимик действительно существовал. Последний год она гонялась не за призраком, а за реальным человеком. И он был близко. Виновник смерти ее отца находился меньше чем в недели пути отсюда.

Ана снова и снова повторяла имя, пока не уснула. Оно звучало как храмовое пение, как клятва мести.

Детство Рамсона прошло среди бескрайних океанов и болотистых вересковых пустошей, в Кирилии же никогда не прекращалась зима. Лес сохранял свой вечный обет молчания, ветви высоких сосен блестели под серебряным покровом, и то тут, то там встречались сугробы нетронутого белого снега. Дыхание превращалось в клубящиеся облака пара, а бодрящая свежесть воздуха не давала расслабиться. Рамсон управлял валькрифом, а рядом, непривычно близко к нему, сидела аффинитка. С туманного серого неба над головой скоро должен был повалить снег.

В течение первого дня пути Рамсон и Ана обсуждали свой план. Рамсон подробно рассказал о Манеже, имении Керлана и бале. Конечно, он не расписал все детали – лишь те, что Ане следовало знать. И наконец-то, наконец-то, после долгих часов настойчивых расспросов и споров с этой упрямой девчонкой, они пришли к соглашению.

На вторую ночь они разбили лагерь в заброшенной избе на окраине небольшого городка под названием Ветцк. Убедившись, что окна плотно зашторены, Рамсон развел огонь и уселся обрабатывать свои раны. Ведьма сидела напротив, подтянув колени к груди. Она казалась маленькой и уязвимой. Чего и стоило ожидать от девушки ее возраста.

Но Рамсон знал, что это впечатление обманчиво. С тех пор, как он увидел бескровное тело наемника, ему хотелось спросить о ее силе родства. За годы работы на Керлана Рамсон, как он считал, видел все: уродства, странные и извращенные силы родства, – но мертвый наемник поразил его. Он был видением из ночных кошмаров.

– Я так и не поблагодарил тебя за то, что ты спасла меня, – сказал он, нарушая тишину.

Ана вздрогнула и моргнула, словно выходя из забытья. Впервые она не заняла оборонительную позицию. Она кивнула с изяществом царицы.

– Пожалуйста.

– Ты самая сильная из всех аффинитов, что мне приходилось встречать, – сказал он. – Что именно представляет твоя сила родства?

По изменившемуся выражению ее лица Рамсон понял, что между ними снова выросла оборонительная стена.

– Родство с плотью.

Это была хитрая ложь, и поначалу ей удавалось его обмануть. Действие двух этих сил было практически одинаковым. Но аффиниты плоти, хоть и обладали большим потенциалом, чаще всего устраивались работать помощниками мясников, нечто в этом роде. Родство с кровью, с другой стороны… Кровавая ведьма Сальскова, судя по слухам, была единственным кровяным аффинитом. Рамсон продолжил расспрос:

– То есть так ты выпустила всю кровь из того наемника? С помощью силы родства с плотью?