Амели Вэнь Чжао - Кровавая наследница [litres]

Ана поджала губы.

– Существует история, – продолжил Рамсон, – об аффинитке, которая оказалась в Сальскове десять лет назад.

Глаза Аны отражали огненные блики, но ничего не выражали.

– Она убила восемь человек, и пальцем не пошевелив. Ее назвали Кровавой ведьмой Сальскова. Больше ее не видели. У нее был особый способ убивать – она не оставляла в телах своих жертв и капли крови. Много лет о подобных случаях ничего не было слышно.

Огонь мерно трещал. Рамсон ходил по краю – неверный шаг, и он сорвется.

– Мне всегда хотелось повстречать ее.

Во взгляде Аны что-то промелькнуло – подозрение, может, удивление, – и она отвернулась.

– Зачем?

Рамсон чуть шумно не выдохнул.

– Чтобы понять ее. Спросить, зачем она это сделала.

– Она не хотела, – голос Аны был слабым, как вздох. Она смотрела на пламя, а на лице отражалась бездонная печаль. – Она не хотела никому причинять боль.

Неожиданное признание затронуло потайную струну в сердце Рамсона, которую он глубоко прятал, прикрывал создаваемой в течение многих лет грандиозной легендой о Рамсоне Острослове. Он знал, что такое причинять боль и не быть способным никак это изменить.

А страдают от наших поступков чаще всего самые близкие люди.

Когда Рамсону было семь лет, он познакомился с мальчиком по имени Иона Фишер. Это был их первый день в военной школе. Рамсон смерил взглядом долговязого темноволосого мальчишку. Он выглядел так, будто его только что вытащили из мрака каменных залов, по которым он прогуливался своей неспешной походкой, втягивая голову в плечи. Когда на перекличке назвали его имя, мальчики и девочки начали хихикать. Фишер – не настоящая фамилия. Ее давали брегонцам, вышедшим из сиротских приютов порта Сапфир.

В случае с Ионой так и было.

Рамсон сам чуть не стал Фишером. Как он понимал, его мать не была официальной женой отца. Обычно дети, получавшиеся от подобных связей, куда-то исчезали. Но вместо этого отец Рамсона – адмирал Роран Фарральд, второй по влиятельности человек в королевстве Брегон, – забрал его из крошечного городка Элмфорд, где жила его мать, и устроил в Блу Форт, элитную военную школу. Туда зачисляли только самых способных детей, в том числе аффинитов, и Рамсон воспринял этот жест отца как знак веры в него. Он поклялся никогда не разочаровывать родителя, который держался от сына на расстоянии и был недосягаем, как яркая луна в ночном небе, излучающая монохромный холодный свет.

Но дети – самые догадливые и тонко чувствующие существа, и от Рамсона не ускользнуло пренебрежение, с которым к нему относились. До его ушей долетали произнесенные шепотом слова: бастард, незаконнорожденный.

Насмешки новых одноклассников вызывали у Рамсона страх, и он решил примкнуть к ним, и стал отпускать самые язвительные шутки и кричать громче всех.

Однажды Иона Фишер остановился. Он осмотрелся, на лице его была написана скука, как будто он бы предпочел оказаться где угодно, лишь бы не здесь.

– Вам больше нечего делать или как? – спросил он.

Весь класс разразился хохотом, и Рамсон не был исключением. Он уже слышал такой же акцент, как у Ионы Фишера, – на рыбных рынках и в самых бедных захолустьях порта Сапфир. Рамсон вырос в городе, и отец оплачивал ему учителей с пяти лет. Он гордился тем, что молниеносно соображал и быстрее всех в классе говорил.

В коридоре послышался щелчок. Он эхом отражался от стен в моментально образовавшейся тишине.

Иона Фишер держал в руках тренировочный меч, который извлек из стоящего рядом стеллажа с инвентарем. Он стоял перед классом с тем же незаинтересованным выражением на лице.

– Вам бы уметь отвечать за свои слова, – его голос звучал спокойно, но в нем отчетливо ощущалась угроза. – Ну, кто по-настоящему умеет драться? Я жду.

Он подначивал, но дети стояли как вкопанные.

Рамсон покрутил головой. Тренер вышел, взрослых рядом не было. Только несколько десятков кадетов, которые в один прекрасный день станут элитой военно-морских сил Брегона. Которые будут бороться за высокие должности в войсках, возглавляемых его отцом.

Незаконнорожденный.

Он им покажет. Докажет, что он не какой-нибудь Фишер, не бастард, не отродье, от которого отвернулся собственный отец. Он – сын адмирала Рорана Фарральда.

И это не пустые слова.

Рамсон вышел вперед. Взгляды всех одноклассников моментально обратились к нему, и их внимание только дразнило его, толкало вперед, поднимало боевой дух.

– В Блу Форте мы умеем отвечать за свои слова, – холодно сказал он, доставая для себя оружие.

Ему ни разу до этого момента не приходилось держать в руках меч: он оказался тяжелее, чем он рассчитывал, а его деревянная рукоять неприятно давила на ладонь.

Фишер устремил взор своих черных глаз на Рамсона. С пугающей легкостью он поднял меч, свободно играя им, словно тот был продолжением тела.

Рамсон повторил за ним и тоже поднял меч. Тот неуклюже накренился. Сердце Рамсона бешено стучало в груди, а боевой дух испарялся, как вода из лужи жарким летним днем.

Иона Фишер нанес удар. В тот момент Рамсону показалось, что он похож на птицу – на ворона, темного, растрепанного, невзрачного, но удивительно быстрого.

Меч задел Рамсона, и он попятился назад, стискивая зубы от растекающейся по груди боли. Прицелившись, он сделал неловкий выпад в сторону Фишера, но противник с легкостью увернулся. Следующий удар пришелся по бедру Рамсона, и тут он вскрикнул. После третьего удара у него подкосились колени. Рамсон не успел даже вздохнуть, как оказался лежащим плашмя на каменном полу. Драка была окончена, Иона Фишер стоял над ним. Рамсон тяжело дышал и смотрел на своего победителя. На языке ощущался соленый привкус подступающих слез. Дальше последовало то, что вызвало у Рамсона неподдельное удивление, что случалось всего пару раз за всю жизнь. Фишер протянул ему руку. На его бледном худом лице не было ни намека на чванство. Но все то же скучающее выражение, как будто ничего в мире не способно было его заинтересовать.

Рамсон сделал то, что считал единственно правильным. Он оттолкнул руку Фишера в сторону.

– Мне не нужна твоя помощь, – пробурчал он, поднимаясь на ноги. – Мы не друзья. И никогда ими не станем.

Рамсон поковылял назад к своим ошарашенным одноклассникам. Отвернувшись от Фишера, он заметил в дверях фигуру. Загорелая кожа, песочного цвета волосы, голубой военный китель, украшенный золотом, меч на поясе.

Роран Фарральд развернулся и ушел.

Щеки Рамсона разгорелись от разочарования и стыда. Он еще раз бросил взгляд на Фишера, стоящего в одиночестве в противоположном конце коридора, и поклялся, что одержит верх над этим мальчишкой, даже если победа будет стоить ему жизни.