Наталия Некрасова - Ничейный час

Майвэ, остановилась перед Камнем, согнулась, упираясь ладонями в колени, тяжело дыша.

— Науринья, — отрывисто заговорила она. — Ты слышишь…там..

Науринья молча кивнул. Он был бледен от потери сил, но криво усмехался.

— Тебе не кажется, госпожа, что нас слышат?

Майвэ, задыхаясь, кивнула.

— Я сберегу Арнайю для тебя, — шепнул он ей. Его лицо было подобно лику каменной скульптуры. Холоден и прекрасен.

Когда мы пойдем назад… мы обязательно пойдем назад. Мы пройдем по крови. Там же убитые… Но мы вернемся. Мы выживем. Все получится.

Нельрун Полулицый сел перед Камнем, скрестив ноги и закрыв глаза, и из его груди медленно, гулко потянулась нота. Она не кончалась, шла обертонами, звенела, и постепенно в ее звук начал вплетаться голос ветра. Зрение Майвэ перетекло в магическое, и она начала быстро ловить нити силы, идущие из-под земли и из воздуха, и далекие нити воды, все приближающиеся. Не сильные, но ровные. Земля, вода и воздух отзывались.

Камень был небольшим, Деанта это знал. Всего лишь, чтобы встать. Так что не удивился — удивился цвету. Он знал, что Камень — красный, но что он настолько кровав, он все же не представлял.

Когда первые двое ойха наткнулись на клинки его отряда, Деанта шагнул на Камень, как шагают в ледяную глубокую воду с обрыва. И его голос, еще не утративший магической силы, которой напитали его накануне маги и бард, прогремел над площадью и дворцом Эльсеана:

— Я, Андеанта, сын короля Ианты и Анье Тианаль, пришел по обычаю встать на Камень и стать королем Дня!

И вот тут раздался крик Камня. Звука не было слышно. Его было видно. Было видно, как падают ойха и люди, зажимая уши и разевая рты, как бьются на мостовой упавшие, и из ушей и носа у них идет кровь. Удар воздуха, повинуясь призыву Майвэ и Науриньи, смел ближайших ойха и Юных. Майвэ отшвырнуло тоже — в обратную сторону. Удар о колонну арки был слишком сильным, шлем спас ее, но не защитил до конца. Она упала щекой на каменные плиты, мир медленно выцветал и исчезал перед ее глазами. Тела она не ощущала и не знала, убита она или просто упала. Сознание еще не погасло, но уже стало тяжелым, вялым и холодным.

Толпа, замеревшая на миг, снова протяжно ахнула, и хлынула вперед, разбиваясь опять на кровавые водовороты. Кто одолевает, было непонятно. Перед взором Майвэ мелькали ноги бегущих, где-то, как сквозь вату, слышались вопли и звон оружия, откуда-то ей в лицо плеснула кровь.

Деанта какое-то мгновение стоял в растерянности, и тут из-под камня ударил вверх столб воды. Вода застыла в воздухе и стекла, оставив перед камнем женскую фигуру. Текучую и прозрачную, и Майвэ, чуть приподнявшись на дрожащих руках, ахнула, вспомнив изображения на мозаике и фресках в родных Холмах.

Брат разбудил их! Он это сделал!

Вода потекла ручьями, смывая кровь, и ойха и Юные пытались уклониться от потоков и брызг. Но они не знали страха смерти, знали лишь приказ Айрима и рвались вперед, к ним, к Камню, убивать.

Слева возникла другая женская фигура. Она была прекрасна, румяная, смуглая, с пшеничными косами, в белом развевающемся платье, окруженная ароматом спелых, нагретых солнцем яблок. Из-под ее ног расползалась, пробиваясь по трещинам, по швам между камнями зеленая трава, оплетая ноги Юных, Детей, даже Белых, щупальца белых корней выползали из-под земли, разрывая кожу и вгрызаясь в мясо. Майвэ увидела, как двое ойха один за другим разлетелись кровавыми ошметками, но как же этих тварей было много! Они были само убийство, их было не остановить…

Деанта с криком кинулося в бой, как в воду.

Над головой Майвэ раздался громкий треск, словно раскат грома. Развернув грозовые крылья, над камнем возник Господин Ветра, ровно такой, каким она видела его на фресках и гобеленах. Порыв бешеного ветра отшвырнул от защитников Камня оставшихся ойха. Ненадолго. Но этого было достаточно, чтобы весы битвы качнулись в сторону Деанты.

Тэриньяльт бешеным смерчем шел по площади с двумя клинками, пробиваясь к Айриму, стоящему у белой стены, полубхватывавшей площадь. Айрим плакал, глядя на смерть своих Детей. Женщина в золотом обнимала его и плакала тоже. Кто-то закричал — вот он, убейте его!

Какая-то коротко стриженая женщина, стиснув зубы, бросила камень. Айрим пошатнулся, на плече его белого одеяния проступила кровь. Принцесса завизжала. Ее оттащили.

— За что вы убиваете меня? — крикнул Айрим. Сейчас его голос звучал громко, как магический голос Деанты. — Я дал вам кров! Еду! Воду! Все, что вы могли пожелать! Я люблю ваших детей! Я…

Люди сгрудились над ним, их руки поднимались и падали, сначала чистые. Потом окровавленные. Когда Тэриньяльт добрался до него, лицо Айрима представляло собой кровавое месиво с еще живыми глазами.

— За…что…

Он умер. Принцесса рухнула на его тело с громким воем простой бабы, потерявшей мужа. Она рыдала, рвала волосы, билась головой о камни, но никто уже не смотрел на нее.

Майвэ услышала голос Деанты:

— Пейте эту воду, пейте! Те, кто со мной, пейте эту воду!

От Камня во все стороны, взламывая плиты, бежала трава, из-под земли лезли корни. Деанту трясло от изнеможения, и в то же время в нем бурлило непонятное, почти невыносимое ликование на грани боли, дикая радость, когда хочется прыгать без причины, смеяться, всех обнимать. Он запрокинул голову.

— Идите ко мне! Идите ко мне, люди мои! Я ваш король, я пришел все исправить! — голос его срывался от смеха.

Трава разбегалась, и тени с визгом на грани слышимости прядали прочь, как пиявки, уползали, истекали из людей. Некоторые падали наземь и уже не шевелились, другие в зверином ужасе бежали прочь, вопя и размахивая руками, застревая в арках площади, давя друг друга. Третьи падали на колени и плакали, а потом бежали к Камню, спасаясь в зеленом круге. А иные стояли на месте тупо, как куклы, которых перестали дергать за ниточки — так стояли с ничего не выражающими лицами Юные.

Айрим лежал на траве, и корни уже проросли сквозь него, стремительно оплетая грудь, руки, ноги, и он шевелился, подрагивал, будто жизнь еще была в нем, а толстая женщина выла, царапая ногтями лицо и колотясь головой о плиты. А потом она упала на Айрима и замерла. И корни медленно, почти ласково опутали ее грузное неподвижное тело.

Ойха метались по площади с копьями, но их было слишком мало, обезумевшая толпа топтала их и сносила прочь. А потом стало твориться что-то совсем непонятное, еще сильнее перепугавшее людей. Ойха, носившиеся по площади жуткими, нечеловеческими стремительными прыжками, один за другим лопались, как налитые темно-красной краской рыбьи пузыри. Шматки серой плоти прилипали к стенам, оползали в кровавой жиже наземь. Люди орали, когда их забрызгивало с ног до головы страшным месивом. Ойха метались, озирались, не понимая, откуда идет смерть, от которой спасения не было. Он не боялись смерти, они искали врага.