Ровенна Миллер - Власть [litres]

Пенни еще не готова была выходить к людям, однако Кристос ненадолго принес мою племянницу, чтобы представить гостям и выслушать добрые пожелания. Несмотря на всеобщее воркование, малышка крепко спала, пока гордый отец ходил по залу, принимая поздравления.

– Вся в красном и сером! – восхитилась Дира. – Крошечная патриотка!

– Прелестное дитя, – заметил Хиссо.

– Серафцы говорят: «Хя’тин Фиа», – сказал Сайан, – что означает «Добро пожаловать, маленький незнакомец».

Поклонившись, он протянул на вытянутых руках клинок спящему младенцу, что вызвало улыбки собравшихся офицеров, однако прежде чем Кристос унес малышку назад к Пенни, я успела заметить, что в уголке глаза серафца блеснула слеза.

Лакеев Виола привлекла из числа бывших курсантов военной академии. Дворянские дети привыкли, что за столом обслуживают их, а не они. Посему я опасалась, что юношам это придется не по душе, однако те только обрадовались возможности получить хотя бы второстепенную роль.

Аккуратно причесанный брюнет с загорелой кожей отодвинул для меня кресло, а его товарищ налил вина. Нам подали сыр и инжир в меду, словно это был обычный галатинский ужин. Вернулся Кристос и завязал с Хиссо оживленную беседу о пеллианской исторической философии и ее влиянии на движение Красных колпаков и образование Республики Галатия. Дира с любопытством прислушивалась, пробуя сыры и потягивая вино.

– Вам нравится инжир? – осведомилась я, когда очередь дошла до него.

– Удивительное блюдо – с медом! Очень сладко, правда? Должно быть, это десерт. Дома мы редко едим такое.

– Вы впервые в Галатии?

– Да, – безмятежно кивнула Дира. – Надеюсь вернуться еще раз, когда обстановка немного уляжется. Пейзажи здесь весьма интересные.

Теодор встал, откашлялся и провозгласил:

– Тост! За обновленную Республику Галатия, за наших граждан – давних и новоиспеченных, за друзей и союзников!

Он поднял бокал, приглашая последовать его примеру. Закатный луч пронзил мой бокал, отбрасывая на ближайшую стену тень, похожую на пятно крови.

– Мы стоим на краю великого…

Дверь с грохотом распахнулась; офицеры, что помогали обслуживать стол, схватились за рукояти мечей. Сайан в мгновение ока вскочил и заслонил меня собой, выхватывая клинок. Серафец загораживал обзор, и когда мне все же удалось рассмотреть, что происходит, я увидела причину волнений. Ею оказался тощий как жердь мужчина, которого под конвоем привели двое солдат. Отросшие волосы растрепались, одежду сплошь покрывали застарелые и свежие пятна.

Эмброз!

Брат Теодора был бледен, точно снег, растрескавшиеся губы посерели. Я вскочила, неосторожно толкнув стол, серебряные приборы со звоном посыпались на пол. Сайан отошел в сторону, и Теодор бросился к брату.

– Эмброз! – вскричал он и обнял его, а тот пошатнулся под тяжестью объятий. Теодор бережно подвел брата к креслу. – Что с тобой стряслось?

– Провел несколько месяцев в темнице Каменного замка, пережил обстрел города роялистами, а потом довольно тяжкое путешествие к вам.

– В темнице? – ошарашенно переспросила я, переглянувшись с Теодором, а потом с Кристосом, который попятился от разворачивающейся перед ним картины.

Дира и Хиссо наблюдали деликатно, однако пристально.

– Меня признали врагом галатинского народа, – сказал Эмброз, посмотрев на Кристоса, точно ожидая от него подвоха. – Как любого с благородной родословной, или – как называет это Нико Отни – виновного в «тесных связях» с дворянами.

– Все это время ты находился в столице?.. – поразился Теодор.

Я перебила его:

– Я была там и спрашивала…

– Знаю. Имена заключенных не разглашаются. Полагаю, идея состояла в том, чтобы позже от нас потихоньку избавиться. Впрочем, не уверен, возможно, я просто злобствую. Но Отни не допускал публичных судебных процессов, поскольку могли возникнуть разногласия о том, как поступить с оставшейся в городе знатью. Особенно, черт побери, со знатью, которая не просто осталась, но и помогала!

– Вы ведь помогали, не так ли? – спросила я. – Когда штурмовали Каменный замок, вы пробрались внутрь и открыли потайную дверь на Речную улицу.

Усталые глаза Эмброза зажглись.

– Как вы узнали?

– Я слышала лишь, что Каменный замок был взят и что кто-то открыл эту дверь. Кто-то знал о ее существовании и о том, как ее отпереть. Сомневаюсь, что это был Отни. Но, разумеется, он с радостью присвоил себе эту заслугу.

– Разумеется, присвоил, – грустным эхом отозвался Эмброз. – Сделай он со мной что-нибудь публично, наружу вышел бы неприятный факт, что дворянин помог захватить город. Кроме меня еще несколько человек – по меньшей мере десяток университетских друзей – весьма деятельно поддерживали реформаторов. Но, полагаю, Отни пожелал начать с чистого листа.

В столовой воцарилась гнетущая тишина.

– Он не может начать с чистого листа, – стиснув зубы, выдавил Кристос, – убивая людей, сплотившихся под знаменем Республики Галатия.

Эмброз недоуменно нахмурился, а потом радостно вскинул брови.

– Республика Галатия! Гениально! Так и вижу это название в учебниках истории. Формирование великой нации… – Он вдруг осекся и закашлялся.

– Чертов Отни! Эмброз, ты болен.

– Плевать, – задыхаясь, выговорил тот. – Многие согласны с вами, Балстрад. Когда роялисты впервые сумели подобраться достаточно близко и обстрелять центр города, Каменный замок немного пострадал – повреждения были легкими, однако тогда мы не знали, что он не рухнет нам на головы. Кое-кто из гвардейцев не захотел, чтобы наши трупы оказались на их совести.

– Значит, в столице дела плохи. – Теодор поднялся и прошагал к противоположной стене, переглянувшись с Сайаном. – Противник начал стрелять всерьез.

– Верно, и я бы посоветовал вам побыстрее туда добраться, пока все не пошло прахом.

Сайан выругался.

– Почему Нико не сообщил об этом?..

– Полагаю, должен был сообщить, – задумался Эмброз. – Он не полный болван, чтобы возомнить, что справится своими силами.

– Неужели? – огрызнулся Теодор.

– Помогите нам Духи Природы, надеюсь – нет, – вздохнул Кристос. – Возможно, его посланники просто не сумели до нас добраться.

– А чахоточный братишка Теодора сумел? – хмыкнула Виола. – Без обид, Эмброз.

– Это можно объяснить, – отозвался тот. – Я покинул город немедленно – не собирался болтаться там и ждать, пока меня снова арестуют и упрячут за решетку. К тому же я хорошо знаю сельскую местность.

– Нет, – покачал головой Кристос. – Я знаю Нико. Он отправил к нам Фиджа, и тот прорвался. Когда Нико хотел, чтобы мы получили письмо – почта доходила. Просто он решил, что сможет удержать город в одиночку. И полагает, что, если у него выгорит дело, он будет править столицей вместе с Красными колпаками.