Матьё Габори - Сумеречные королевства

Я коротко махнул рукой, приказывая цензору двигаться вперед. Он кивнул, и, крадучись, стал перемещаться от колонны к колонне.

Я взглянул на Аракнира, который появился слева от меня. Гном накинул черный льняной плащ, капюшон которого затенял его лицо. На высоте груди тускло поблескивало острое лезвие боевого топора. Знаком я велел гному следовать за Арбассеном. Он тотчас устремился к бронзовым дверям.

— Оршаль, теперь твоя очередь.

Пол у ночник уже сделал шаг, когда я внезапно схватил его за руку.

— Подожди.

— Что, что случилось?

Маг машинально отпрянул и осмотрелся вокруг.

— Нет, этого не видно. Но они повсюду. Танцоры…

Я был убежден, что и Оршаль, и даже Арбассен чувствуют то же, что и я.

Боль.

Протяжный стон, словно мячик, отскакивал от стен, метался по залу, пропитывая собой весь Квартал Тысячи Башен. Их хрипы доносились до нас в виде волн, раздирающих мозг и душу.

— Я знаю, что это, — процедил Оршаль. — Иди вперед и постарайся не слушать.

Он хотел успокоить меня, но я видел страх, застывший на его физиономии.

— Что происходит? — спросила Эвельф.

Моя сестра никогда не соприкасалась с магией Танцоров и, следовательно, не могла слышать их криков.

— Ничего. Иди за мной.

Но Эвельф и не подумала двинуться с места.

— Не надо ничего от меня утаивать. — В ее взгляде промелькнул вызов. — Я видела лицо Оршаля. Что происходит? Отвечай.

Я увидел, что ее плечи, прикрытые тканью темно-синего платья, дрожали. Ясные глаза Эвельф смотрели прямо на меня. За спиной сестры притаился лук, размером почти в ее рост. Я допустил грубейшую ошибку: непонятно с чего решил, что мы поменялись ролями, и я стал старшим братом высокородной госпожи Эвельф. А ведь она всегда не любила, когда мужчины, сраженные совершенной красотой, пытались защитить ее. Впервые я отметил ту гордость, которая всегда читалась на ее благородном лице. И пусть она была хрупкой женщиной, то сражение, что всегда вела Эвельф, закалило ее, превратило сердце красавицы в камень. Если мне и надо было защищать сестру, то только от нее самой. Чтобы вырвать Эвельф из того одиночества, на которое мы все ее обрекли.

— Слушай внимательно. В этой галерее раздается эхо страдания. Невероятного страдания. Уж и не знаю, с чем нам придется столкнуться, но… но, без сомнения, это будет много страшнее, чем мы даже могли себе представить.

— Поняла.

— Тогда вперед.

Арбассен и Аракнир объединили свои усилия, чтобы приоткрыть тяжелые двери галереи. Они действовали так осторожно, что бронзовые створки распахнулись почти бесшумно.

Цензор заглянул в образовавшийся проем и витиевато выругался.

— Позволь мне взглянуть, — попросил я, занимая место друга.

Двери открывались на улицу. Прямо за ними находилась площадка в форме полумесяца, за которой начинался длинный деревянный мост, ведущий к соседней башне. Память услужливо нарисовала следующую картину: треск моста, стонущего под тяжестью каменных горгулий, шагающих дружно в ногу. Мы покинули галерею сразу же после смерти Лерсшвена. Именно тогда я смог полюбоваться внушительным зданием, укрывавшим галерею. Это строение чем-то напоминало собор, возведенный прямо среди небес — лишь изящные опоры, теряющиеся в глубокой пропасти, поддерживали всю конструкцию.

Мост был единственным выходом из галереи.

На его противоположном конце прямо на земле стоял масляный фонарь, позволявший рассмотреть размытые силуэты пятерых серых огров. Пятерых солдат элитных войск — в каждом не менее шести локтей росту, — одетых в кольчуги и вооруженных тяжелыми мечами, висящими у пояса.

— Я вижу пятерых.

— Да, серые огры, — уточнил Арбассен для наших товарищей.

Аракнир заворчал.

— Взгляните сами, — предложил я.

По очереди маг, гном и сестра подошли к двери.

— Мы сможем пересечь мост незаметно? — спросил я у цензора.

— Это трудно, но я могу попытаться сделать вас невидимыми, тебя и еще кого-нибудь одного.

— Тогда я возьму с собой Аракнира.

— Подожди. Это крайне рискованно. Конечно, вы станете невидимыми, но вас выдаст шум шагов. Мост заскрипит. Это огры, Агон. Существа, наделенные отменным, звериным слухом. Они неминуемо услышат вас.

— Знаю. А шум, ты не сумеешь его приглушить?

— Все зависит от моего Танцора. Он должен так зачаровать дерево, чтобы оно не скрипело. Малыш должен договориться с древесиной, почувствовать ее, завоевать ее доверие. Понимаешь меня? У меня имеется опыт управления подобной магией, и поверь, она потребует немало времени.

Я снова подошел к двери и скептически осмотрел мост. Приблизительно тридцать локтей в длину. Настил заканчивался у квадратной башни на уровне ее третьего-четвертого этажа. Я также отлично видел четыре верхних этажа здания и террасу, на которой начинался изящный железный мостик-переход, который должен был привести нас прямо к жанренийским пол у ночникам. Серые огры обосновались у узкого сводчатого прохода, который пронзал башню насквозь, словно стрела. Больше медлить нельзя.

— Арбассен, Эвельф, с этого расстояния вы должны попасть точно в цель, — прошептал я. — Мишени освещены, вы не промахнетесь.

Они оба молча кивнули.

— Вы выстрелите, а тем временем мы с Аракниром, став невидимыми с помощью твоего Танцора, пересечем мост. Шансы невелики, но эффект неожиданности может принести свои плоды. Они нас не услышат. Пока огры поймут, в чем дело, мы уже будем рядом с ними.

— Шансы действительно невелики… — пробормотал Арбассен.

— У тебя есть другое предложение?

— Возможно. Дай-ка мне взглянуть на них еще раз.

Он занял мое место в дверном проеме и, не говоря ни слова, долго изучал обстановку. В конце концов я потерял терпение, но я также отлично знал, что этот человек умеет превращать дождевые капли в смертоносные шипы.

— Стоит попробовать… — задумчиво бросил цензор.

— Попробовать, что?

— Положись на меня.

Арбассен опустился на одно колено и повернулся к моей сестре.

— Эвельф, встань прямо за мной. Ты их видишь?

— Да.

— Самый высокий. Слева. Тот, с арбалетом.

— Я хорошо его вижу.

— Держи его на мушке. И будь готова выстрелить.

— Договорились.

Эвельф медленно подняла оружие, а в это время Арбассен, стоя на коленях прямо перед лучницей, взял своего Танцора и посадил его на перекрестье арбалета. Большим пальцем цензор погладил опаловый позвоночник волшебного создания, затем осторожно подтолкнул кроху к тетиве. Словно канатоходец, малыш на цыпочках пошел по натянутой веревке, передвигаясь небольшими скачками. Каждое его движение порождало искру, которая некоторое время, потрескивая, металась по дереву, а затем втягивалась внутрь оружия. Арбассен с помощью большого пальца продолжал управлять пляской Танцора. Так малыш добрался до другого плеча арбалета, после чего прыгнул на тыльную сторону ладони хозяина.