Игорь Осипов - Некромант. Новелла о непутёвой ученице [СИ]

Чуть зайдя за зелёную ширму растительности, я остановился и прислушался к девичьим голосам. Ожидал тихую ругань Миры и едва слышные причитания Тако́ли, но вместо этого до уха донеслось совсем другое:

— О, зеленяк, мандаринки, — произнесла бойкая племяшка. — Така, нарви мандаринок, я пока всё паутиной завешаю. Надоели эти сушёные какашки.

— Така? — переспросила северянка.

— Ну, ты же Тако́ля. Значит, коротко — Така.

— Меня жвали Тя, — робко отозвалась рыжая рабыня.

— Нет. Тя ты не будешь. Будешь Така, — немного помолчав, ответила Мираэль.

— Да, гашпажа. А что такое мандарины? — тут же задала новый вопрос северянка, заставив племянницу недовольно засопеть.

Стоящий рядом со мной Брой улыбнулся и тихо хмыкнул. А я не стал ждать окончания разговора, направившись в сторону деревни. И так знал, что сейчас будет тихое рычание Миры с последующим:

«Темнятство», и долгим объяснением очевидных вещей.

Мастер, — заговорил пират, когда отошли на две сотни шагов от места стоянки. — Зачем им защита? Если нагрянет поисковый отряд с той биремы, ни сторожевые паутинки, ни эти медлительные мертвяки не помогут им сбежать.

— Чтобы паники не случилось. Их нужно было занять делом. Если они просто будут ждать нас, сидя на камнях, начнутся слёзы и причитания, а то и вовсе глупости выкинут.

— Если только так, — согласился Брой, а потом добавил: — Мастер, прошу помедленнее. Не поспеваю за тобой.

Я поглядел на пирата и улыбнулся, прибавив шаг. Тот процедил сквозь зубы ругательство, но подналёг. И все же через полсотни шагов я сжалился и пошёл совсем тихо. Передвигаться мы были вынуждены от одного пологого холма, поросшего жёстким кустарником и пушистой сосной, до другого с остановками и прятками за стволами.

Вскоре показалась догорающая деревня, где ходили воины противника. Я прилёг на землю возле большого камня и стал вглядываться в погорелые домики, от которых вверх поднимались столбы дыма, ставшие к этому времени сизыми вместо чёрных. Сложенные из камней, скреплённые красной глиной, сильно подкопчённые пожаром, с обрушившимися крышами, строения сиротливо глядели на мир пустыми окнами. Деревца в палисадниках пожухли от жара, а те ветки, что росли поближе к огню, обуглились и осыпались. Целыми остались только три здания — храм Владыки Моря, в котором попросту нечему гореть, ибо камень не горит, дом старейшины, отмеченный вывеской власти, и большой портовый амбар.

А вот мирных жителей видно не было, впрочем, трупов тоже. Вполне возможно, что рыбаки успели разбежаться, видя приближающийся корабль.

— Часовых не видно, — проронил Брой, подавшись немного вперёд.

Его цепкие карие глаза всматривались в окрестности деревушки, но судя по шевелящимся в немой брани губам, ничего не находили.

— Должны быть, — прошептал я. — Рыцари не дураки.

— Не вижу, хоть глаз выколи, — прорычал пират, пригибая голову к земле.

— Побереги глаза, — усмехнулся я, а потом сложил пальцы правой руки щепотью. — Один, два, три, десять.

Пробормотав так, я зажмурился и легонько подул на эту щепоть, словно хотел развеять пыль. Но сейчас мой дар посылал в разные стороны волну в ожидании эха от неё. Этот приём хорошо работает, когда нужно посмотреть что-то, находящееся за дверью или стеной, а на большом расстоянии придётся сильно постараться, чтоб услышать отклик.

Эхо вернулось не сразу, и пришлось ждать почти двести ударов сердца, когда высветятся размытые кляксы живых людей. Помимо уже виденных

обнаружились ещё люди во всех целых зданиях, но сколько их там, я различить не смог, ибо они сливались в единую туманную дымку. Не смог я увидеть и тех, что находились на той стороне деревни, ибо было слишком далеко. Зато проявились туманные силуэты нескольких дозорных, спрятавшихся на деревьях в двух стадиях от нас.

— Вон там, и вон там, — прошептал я, показав пальцем направление. — Они перекрывают путь, поэтому мы не сунемся ближе.

— Жаль, — пробурчал Брой, немного приподняв голову.

— Пригнись, — быстро произнёс я, когда из дома старейшины выбежал высокий, хорошо сложенный светловолосый воин, одетый в одну лишь белую тунику, перевязь с ножнами и мечом он держал в руках, словно его что-то встревожило, и он не успел их накинуть.

Он встал перед дверью и начал озираться по сторонам.

— Боги, — прошептал я, — он нас почуял.

— Гляди, — прошептал Брой и указал пальцем.

Воин положил руки на пояс и зло сплюнул под ноги, всё ещё вглядываясь в окружающие деревушку рощицы, а потом его окликнули, и вскоре из зарослей с противоположной стороны селения вышел отряд из четырёх человек, все при коротких кривых мечах, которые они называли мессерами, а также с луками в налучах и колчанами, полными стрел. Один из солдат держал на привязи двух волкодавов, а ещё один вёл пленника. Подойдя к своему предводителю, дозорные поклонились, и даже псы поджали хвосты.

Я не слышал слов, но было видно, как мечник быстро приблизился к связанному мужчине и сразу же ударил его кулаком в лицо. Пленник пошатнулся, а воин схватил его за волосы и начал что-то орать. До нас долетали лишь неразборчивые обрывки слов, но и без того было понятно, как бесится предводитель. Наверное, не услышав, чего хотел, воин пнул пленного коленом в живот, а когда тот согнулся, повторил удар, но уже в лицо. Человек упал на землю, держась руками за живот, а потом попытался сесть на колени, но тут же удостоился ещё одного удара в лицо, который опрокинул его на спину.

— Бешеная зверюга, — прошептал Брой, а я молча кивнул, соглашаясь со словами пирата.

Высокий воин плюнул на землю и что-то прокричал на своём языке, и из дома выбежал оруженосец, протянув своему господину пояс и тонкий серебряный обруч. Рыцарь Белого Пламени, а это был именно он, надел обруч на голову, застегнул пояс, поправил полы туники, а потом небрежно показал на пленного. В следующий миг дозорный спустил с поводка собак. Волкодавы накинулись на человека. До нас донёсся протяжный, полный боли и отчаяния вопль, когда псы начали рвать обречённого на куски, словно зайца.

Все, кто был в этот миг на виду, обернулись на вопли, а потом постарались скрыться из поля зрения своего господина. Иные даже заходили за остов домов, лишь бы не попасть под горячую руку.

Псы ещё терзали свою жертву, а рыцарь начал орать на дозорных и размахивать руками, показывая на лес. Солдаты кланялись в ответ.

— Про девчонку какую-то кричит, — прошептал Брой.

— Костлявый тоже говорил о девчонке, — согласился я.

— Что за девка?

— Хотел бы я знать. Уходим. Это рыцарь ордена. Странно, что он без герба.

— Что бы это нам дало? — тихо спросил пират, отползая назад.

— Всего орденов пять, по числу царств, образовавших когда-то империю Нальта. Самый сильный из орденов Белого Пламени — Тевтоника. И самые опасные противники именно из их числа.