Гарет Ханрахан - Молитва из сточной канавы [litres]

Но ползущие зашли еще дальше. Они нанесли удар не по одним упырям, но и по темнице под их охраной. Церковь посылала мертвецов в трупные шахты в уплату за вечную вахту упырей над заточением веретенщиков. Ныне их стража прервалась, и враг вырвался на волю.

В перестроенном мозгу Крыса не находилось места страху. Грозную опасность он воспринял с отстраненным изумлением.

Он взялся за новый труп. Мужчина, пожилой и толстый, заклинание спалило в золу его жидкую бороду, кишки вытекли наружу. Таммур, шепчет та его часть, что еще помнит. Он потянулся к воспоминанию, бесстрастно оценил его – так гробовщик обмеряет тело. Лакомым кусочком души Таммура, ее средоточием, будет язык, решил он, а еще печень. Он одной рукой вырвал начисто челюсть и высосал язык. Когти, острее кинжалов, отыскали печень. Он разглядел ее под кожей, налитую накопленной духовной энергией. И приобщил к своим непомерным запасам, а потом двинулся к следующему покойнику.

Когда он раздирал трупик ребенка, послышались тяжелые шаги. Шорох подхрамывающей ноги. Запахло каменной пылью с острым привкусом алкагеста. И рядом резкий, взволнованный щебет. Шелест платья.

Барсетка и Шпат.

Войдя в комнату, каменный человек издал шум ртом. Крыс попытался вспомнить, как действует человеческая речь, но память о языке осела в глубине мозгов, зарыта под накопленной тканью душ несчетных мертвецов. Его язык отныне длинный, змеевидный, приспособленный не говорить, а вылизывать серое вещество из-под крышки черепа и высасывать трубки костей. Молодая упырица – хоть и старше его, напомнил он себе, – знакома с обычаями надземья.

Она будет за него говорить и слушать. Он потянулся своей раскормленной душой и завладел ею, так же как с ним это проделал старейший упырь.

– Крыс… это ты? – спросил Шпат.

– Я ВМЕЩАЮ ЕГО. – Он заставил Барсетку хихикнуть, несмотря на ужас на ее лице под вуалью. – ОН БЫЛ… ОЧЕНЬ МАЛ.

Шпат указал на груду костей, на преобразившееся тело Крыса.

– Зачем?

Крыс потянулся и встал. Теперь он выше Шпата на три фута, а то и больше. Он мягко двинулся к завалу обломков в дверях.

– Я… МОЙ РОД ПОКЛЯЛСЯ СТОРОЖИТЬ ВРАТА ТЕМНИЦЫ. НЫНЕ ВРАТА РАСПАХНУТЫ, И ВРАГ ПЕРЕСЕК ГРАНИЦУ. ОНИ ИДУТ ЗА ХОЗЯЕВАМИ, ЗА ЧЕРНЫМИ ЖЕЛЕЗНЫМИ БОГАМИ. – Слегка поведя тяжелым когтем, он отшвырнул дверь и вышел в город.

И снова молвил через Барсетку.

– ИХ ПРЕДВЕСТНИЦА ДОЛЖНА ПОГИБНУТЬ. ОНА ЕСТЬ КЛЮЧ. КОГДА ОНА УМРЕТ, Я ВЕРНУСЬ В НИЖНЕЕ ЦАРСТВО И БУДУ ЖДАТЬ ДАНЬ ИЗ КОСТНОГО МОЗГА. ПЕРЕДАЙТЕ ТОМУ, КТО БЫ НИ ПРАВИЛ НАВЕРХУ, БУДЬ ТО ЖРЕЦ, КОРОЛЬ ИЛИ ЧАРОДЕЙ: УГОВОР В СИЛЕ И УПЫРИ ВЫПОЛНЯТ СВОЮ ЧАСТЬ. – Барсетка поперхнулась и добавила простым голосом. – Шпат – помоги мне, я собираюсь убить Кари!

На миг в замешательстве от перемены, Шпат вытаращился на Барсетку, и, улучив этот миг, Крыс прыгнул, копыта вознесли его на крышу единым скачком.

Город предстал ему незнакомым, омытый пронзительно яркими лучами звезд, полный чужих запахов, набит дыханием. Орды живых людей вместо гор трупов, их мозг свеж и горяч. Высокие постройки, мерзкие наросты, тоже походили на живых тварей. Карта города сумбурно путалась в сознании, трехсотлетняя память о боях на улицах смешивалась с недавним опытом самого Крыса, и на все наслаивался отпечаток поглощенных мыслей и чувств. Упырь позволил вести себя части Крыса, призвав в помощь мальчишкино знание города – и добычи.

Кари наверняка побежит к морю. К морю или же к своему логову, какое они делили со Шпатом. Так или иначе, ей пришлось бы пересечь канал, текущий через Болотную. Он последовал туда, всасывая ураганчики ночного воздуха, разглядывая, где мелькнет ее аромат.

Там.

Он завернулся в колдовство, став невидимым, пока карабкался с крыши на крышу, мчась быстрее поезда.

На севере, на другом конце города, он почуял восстающего из-под земли врага. Тот просачивается из сливных труб и подвалов. Забирает лица и личины у первых жертв новой войны. Веретенщики в Гвердоне. Он слышал сквозь эфир их чуждый клич, их жалобные мольбы – они искали свою верховную жрицу, Предвестницу, ту, что вернет их богов-создателей.

Но он ближе к добыче и убьет ее первым.

– Ты похожа на родственницу, – сообщила Алина.

Кари поразмыслила над этим. Последний раз так говорили, когда ей было шесть, а Эладоре семь.

– Откуда ты ее знаешь?

– О, у меня есть свои способы. Кстати, она в безопасности – ну в той же мере, как и все мы, а нам тут охереть как опасно. – Алина заметила еще живую восковую руку, соединенную тонкой полоской материи с горящим фитилем. И расплющила ее сапогом. – Что ты делала прошлой ночью?

– Ничего.

– ТЕБЕ НЕ ПРОВЕСТИ МЕНЯ, О ТЬМЫ ОТРОДЬЕ, – произнесла Алина. Голос прокатился по заборам переулка и молотом ударил Кари, подобно психическому штурму колоколов. Кари пошатнулась и едва не рухнула в грязь. Кровь хлынула носом и ртом. – ЗАРАЗА, ПРОСТИ, ДА СВАЛИТЕ ВЫ УЖЕ НАКОНЕЦ, ДАЙТЕ НОРМАЛЬНО поговорить. Нижние боги, святость – это тяжкая кара, да?

– Ты… – Кари до сих пор оглушена.

– Айе. Святая Алина, едрить, перед вами. Но мои боги не убивают людей, никогда – если те этого не заслуживают. Скажи-ка, девонька, – ты заслуживаешь смерти? – Алина приставила меч острием к груди Кариллон, уколов прямо над сердцем. – Что ты делала прошлой ночью? – снова спросила она.

– Мой друг Шпат – он каменный человек. Его отравили. Он был при смерти. Мы взяли энергию Черных Железных богов и вылечили его. – Кари утерла губы. – Я об этом не просила, не хочешь? Я вообще не хотела сюда возвращаться, а тем более под ор кучки злобных колоколов. Но я воспользовалась тем, что попалось под руку.

Меч Алины внезапно запылал. Кари вскрикнула, когда раскаленный клинок опалил кожу, но Алина крутанулась и отшвырнула меч на коровий гон. Клинок отскочил от забора и плюхнулся в грязную лужу. Вода забурлила и пошла паром.

– Я не собираюсь ее убивать, понятно! Если только не будет другого выхода! – заорала Алина небесам. – Тупорылые дебилы. Видишь, я не стану тебя убивать, – сказала она Кари. Помогла подняться, стряхнула прогар и мастерски, как карманница, забрала у Кари кинжал.

– Эй!

– Убивать не стану. И не позволю выкидывать глупости. – Алина схватила Кари за руку и подняла женщину моложе себя в воздух, как куклу. – По твоим словам, умысла в этом нет, – прозвучало довольно честно. Но алхимикам ты нужна, чтобы делать из тебя божьи бомбы, а значит, тебя нельзя отпускать. Я отведу тебя в церковь, вот. К человеку по имени Синтер. Ты с ним уже встречалась – эта падла позавчера в университете пыталась тебя завалить.

Кари вспомнила того урода и его подручного, поймавших ее. Она бы погибла, не появись неожиданно Мирен.