Ольга Озерцова - Веснянка

– Ой, девушки, что это?

– Не подглядывает ли за нами лешачиха?

– Почудилось тебе, Малуша.

Закопав в землю гробик с травкой, они положили сверху ветки, венки. Тихо запричитали:

Малуша, клавшая свой венок сверху, вздрогнула.

– Что с тобой?

– Неужели вы не слышите?

Они сели на траву.

– Будто нет.

– Неужто и сейчас не слышите?

Глухой шум шел из глубины леса.

– Ночь-то колдовская…

– Что там такое? Будто лешие по деревьям прыгают…

– А может, лешачихи. Помните про девку в белом сарафане? Лучше бы нам сегодня в лес не ходить.

– А что ты про нее знаешь?

– Люди из-за болота говорили. Года два назад это было. Девушки тогда танцевали у леса, и вдруг подбежала девка в белом сарафане. Незнакомая. Они ее взяли с собой в круг. И вдруг… хоровод как понесется, кружится, кружится, и остановиться никто не может. И все глубже затягивает всех в лес. Танец тянет… Взглянули они на нее. Неясная была то красота, как нечеловеческая… Глаза огнем горят. А среди них была певунья на диво, ну как наша Веснянка. Она запела – хоровод и остановился, а та, смеясь, убежала незнамо куда.

– Да, девушки, всякое бывает, – заговорила другая. – И вода бывает в такие ночи как заколдованная, – нельзя пить, нельзя почерпнуть. В давние времена приглянулась лесовому какая-то девица, подкараулил ее, да и понес к себе, по деревьям, по верхушкам бежит. Те шумят, качаются. Она и давай просить: «Страшно мне с тобой, отпусти меня. Не по мне это». – «Да куда же, теперь поздно. Тут черный лес, сгинешь». – «Все лучше, чем с тобой». Рассердился, да отпустил. Но потом пожалел и вдогонку кричит: «Только воду, воду не тронь, не пей!» А она и не слышит, упала на берегу озера заговоренного, зачерпнула… И водяной леденящими руками тело теплое схватил.

Все замолчали, казалось, в тревожной ночи кто-то подглядывает за ними.

– Страшно, девушки, жить в мире. Ступишь на сук – а там тебе из-за дерева леший рожи корчит.

– Да, леший как начнет водить, как начнет водить… Ходишь, вроде б знакомое место, глянь – и совсем не то уже.

Веснянка, хоть ей и было не по себе, возразила:

– К кому ты с добром, тот и к тебе с добром. А коли со злым сердцем в лес идешь, так чего тебе и ждать там? Если ветку сломал, зверя из озорства убил, разве будет тебя леший охранять?

– Так-то оно так, Весняночка, но ведь есть Великий страх ночной…

Все вдруг испуганно замолчали. В темном лесу раздался кукушкин голос. Гулко слышалось это ку-ку в ветвях. Живое дыхание шло от травы, покрытой росой. К вечеру влажная тяжесть клонит головки цветов, и они сонно качаются, источают дурманящий запах. Где-то среди них есть тот загадочный, вещий цвет. Из-за кустов доносились шелестящие, звенящие звуки. Испуганно смотрели туда, на неизвестную им тайну, девушки. Одна, словно не выдержав, прервала молчание восклицанием, похожим на вздох:

– Девушки, что здесь сейчас в лесу?

– А про Великий страх ночной… слышали?

Малуша вскочила, прервав их:

– Чтой-то мы совсем перепугались, не понять с чего? Ну, цветы пахнут, кукушки кукуют. От каждого шороха дрожим. Гадать-то будем? А то зачем сюда пришли?

Девушки поднялись. Звонкий голос Малуши словно развеял обступившие их неясные запахи и голоса леса. Они запели:

Осторожно ступая, они спустились к заросшему лесному озерцу и разошлись по его берегам.

Веснянка раздвинула тяжелые ветки ивы, встала на колени в холодные высокие травы. Впереди над водой туман. Озеро это тайное, лесное. Есть в лесу жестокая богиня, прядет она нити, опускает она те нити в воду, и плывут они, и кто вытянет… Веснянка замерла. И стала смотреть в ночную воду. Длинные, бледноватые стебли медленно качались, сплетаясь, расплетаясь. Пахло речными цветами. И долго гляделась в черную воду, пытаясь понять, что за нить сплела Мокошь.

– Весняночка, пойдем домой!

– Вы идите, а я пойду в лес за ночной красотой. Мне нужно.

– Что ты, сейчас такое творится!

– Лешего не боишься? Заведет, заплутаешься.

– Да и в лесу появилось чудище, то ли леший, то ли волк, в кукушкину ночь он как раз и подстерегает, попадешься еще ему.

Но Веснянка уже удалялась от них в черную глубь леса.

– Постой, постой! – кричали девицы и запели ей вслед старинную песню:

И вошла она в лес, где похоронили кукушку, лес тайный, лес вещий. Огромные черные деревья встали вокруг. Их ветви шевелились. Травы поднялись до пояса, мешая идти. И тут она вышла на тихую маленькую поляну. В темноте чуялось, как густо здесь росли цветы и раздражающе пахли.

Веснянка вздрогнула. Ей показалось, будто светлая женская тень закружилась над травами… Они тихо перегибались, качались от ее легкого танца. Уж не полуночница ли то? Полуночница, добрый гений колдовской ночи. Все – лунный свет, бабочки – кружится и летит, летит…

У Веснянки закружилась голова, она испуганно упала на колени, схватилась за травы, словно боясь, что земля исчезнет под ней, и вдруг ощутила мягкое, тревожное прикосновение. Перед ней стоял цветок с острым влажным запахом. И его лепестки горделиво дрожали. Так вот она, ночная краса… Я нашла. Позабыв про свой страх, она стала осторожно разрывать почву. Мягкая земля никак не отпускала нежный зеленоватый корень. Там, в земле, таилась неведомая сила. Наконец, она освободила светлый цветок. Поднесла его к лицу, вдохнула запах.

– Скажи, что за нить сплела Мокошь?

И вдруг услышала, как чужая нечистая сила закружилась в лесу. Пошел шорох, шелест… Сова ухала в ветвях. Она вскочила и бросилась прочь от поляны. Бежала, прижимая к груди цветок, будто пока он с ней, никто ее не тронет. Ей чудилось, что за ней кто-то гонится. И вдруг оцепенение напало на нее, ноги не слушались.

– А мы уж думали, ты потерялась. Леших не боишься.

Из-за дерева выбежал Боз и, протянув к ней руку, с силой обхватил за плечи. Рядом засмеялись его друзья. Но почему-то он, давно знакомый, показался ей хуже неведомой темноты. Она вырвалась и побежала от него. Чем дальше она бежала, тем глуше становился лес. Уже не слышалось их смеха и голосов. Кругом только темные деревья. Где же ее друг? Помоги, я заблудилась, мне жутко. Ветви царапали руки. Она вспомнила про Великий страх ночной.