Ольга Озерцова - Веснянка

– Какое счастье быть любимым.

Волк опустился на траву, закрыл глаза. И вспомнил…

И это они его назвали волком. Черная кровь в их жилах. Волк лучше их, волк задирает только, когда хочет есть, чтобы самому не умереть.

– Иди и будь ты волком.

Его горящей ветвью ударили по коже и погнали, он бежал от камней, увертывался от свистящих прутьев [46]. Он остался далеко в лесу, в руке ни меча, ни стрелы, нагой и беззащитный, как и вправду зверь, тело горело от ударов и ожогов. Темная, дикая ночь казалась ему добрее. Бессильный и растоптанный, затравленный, лежал он в кустах на траве. Было холодно, он хотел подняться, но смог встать только на четвереньки, долго стоял так, пока не почувствовал, что бесконечное унижение проходит со всяким человеческим чувством и приходит странная сила без мысли.

Ему захотелось оскалиться, хриплый вой вырвался из губ. И тут он кожей ощутил, что сильный зверь, такой же дикий и злой, как он, кидается на него. Они рванулись друг к другу, и он, как в объятиях, долго сжимал серую мохнатую шею. И потом, когда он завернулся в ту снятую шкуру, почувствовал, что волчье сердце, как и она, приросло к нему.

– Будь же ты мне братом-волкодлаком. Мы с тобой одной судьбы, ты волен, ты силен.

Волки признали его сильнейшим, и он, скитаясь, ушел с ними.

Она тихо наклонилась и смотрела, как кружится вода.

Так вот что за странную нить сплела Мокошь, сидящая на болоте.

Он волк…

Ей вспомнились его глаза. И вдруг Веснянка поняла: он сейчас совсем один в этом лесу.

Она опустила руку в воду.

– Великая богиня, так, может быть, это я плохая? Я не дочь света? Свет проникает и во тьму.

А прямо перед ней среди травы снова появился настойчивый огонек… Она, как завороженная, следила за ним. Скоро купальская ночь, загорятся костры. И в каждой самой малой травинке раскроется тайна… А с ним ничего не случится – он останется зверем? Какой-то нарыв прорвался в ней. И вдруг ей стало легко. Глаза болели от невыплаканных слез. Руки дрожали. Но что-то ясное выше всего этого кошмара поднималось в сердце. Как будто белое облако над зеленым холмом. Не может того быть – его просто заколдовали?

Дело было все в том, что волк плакал. Какие-то странные хрипы вырывались из его груди. Он сидел, опустив косматую голову, и что-то похожее то ли на вой, то ли на стон клокотало в горле. Он ведь не просил, ни у кого ничего не просил. И вот того розового, горячечно-теплого неба. Обхватил голову руками. Зачем же ему это показали, зачем? Они все были так уверены в этом… человек рождается для счастья. Он горько усмехнулся. Неужели и ему, зверю, нужно то же самое. Всем одно и то же. Он смотрел, как она нагнулась над родником, задумчиво опускает в него руку, всматривается в траву, потом подняла голову, и в глазах ее, всегда ясных, такое беспомощное недоумение.

И волк сжал зубы, чтобы не завыть от боли.

– Зачем же это? Ты и моя жизнь… Пусть тебя не тронет моя боль! Но ты нужна мне как вода… Могу ли я прожить без тебя?

Раньше ведь я жил. Черный лес, горящие ветки… Возможно ли такое изменение? Меняется ли человек, как ты думаешь, земля? Добр ли он? В самом деле… Добр ли я?

Волчье сердце стучало неровно и гулко. Он дотронулся до груди, а как оно бьется у людей?

Он опустил голову.

И перед ним снова вспыхнули горящие, жгучие костры, крики, крики…

Он почувствовал, что ему захотелось оскалиться. Убил волка руками и ушел с ними.

– Добр ли я?

Ей почудилось – мелькнуло что-то… зашелестело в траве: огонек, потом другой – он маняще вздрагивал. Скоро купальская ночь. Эта колдовская ночь, когда все раскрывается. В преобразованиях природы много доброго таится. Под мохнатой шкурой зверя… человека ты обрящешь. Вдруг он выпил мутной болотной воды… и расколдуется. Конечно же. Природа прячет в гусенице бабочку, в почке листок.

В эту ночь поднимаются все тайные соки земли. Сквозь влажную траву, в темнеющих стеблях… бродят они, трепещут, дышат. Из земли, рек, родников выйдет колдовская сила. И когда цвет зацветет… Люди из-за болота искали за ним сокровища, отец говорил – в нем мудрость, но она почувствовала: если поймать его, то найдешь счастье и расколдуется это сердце, которое кажется волчьим, а тогда купальская вода спасет его.

В преобразованиях природы много доброго таится… Из земли, рек, родников выйдет колдовская сила. И когда цвет зацветет…

Купаленка, ночь маленькая!

Плесканье, шептанье и смех.

Хоть маленькая ночь, да нагуляемся, хоть темнехонька, да наиграемся.

– Идем, – Малуша озорно потянула Веснянку за руку.

Шумная, веселая толпа спешила к холму и роще.

– Ой, сегодня, девочки, Купала!

– Идем, Веснянка!

– Сейчас, я догоню вас.

Осмелится ли он подойти? Где он?

Тонким запахом – деревья… Сквозь ветки он видел, как они бегут к холму. Ему стало душно от сияющих человеческих глаз, от их беспечных голосов, от слаженности их движений.

И вот она знает, что я волк. Теперь она знает…

Он отвернулся, прислонился к дереву и зажмурился, чтобы не видеть, не ощущать того, что кругом творится. Но ночь, раскрывающая все свои тайны, была везде…

Где-то совсем рядом – два голоса: женский, нежный, как журчанье, и мужской, низкий и бережный. Он не хотел их слышать, но до него донесся смех. Очень тихий, он слился со всплеском воды. Волк прижался лбом к коре, пальцы его беспомощно скользили по стволу, и вдруг ощутил, как прохладные листья осторожно прикоснулись к его щеке, будто гладили.

И тогда волк закусил губы… Ибо что-то такое сладко потянуло его к ним. Он ощущал, какая светлая эта чужая радость.

Стой, это не твое. Он судорожно сжал руки, впился ногтями в кожу. Не твой праздник. Бывают те, которым это дается, а бывает… Ты из мрака, ты злой, а они светлы. Не твое, не для тебя. Она ведь тоже там. Не твое… Болезнь – тяга к счастью.

По лугам звенел смех.

И снова почувствовал волк это их колдовство. Душа его вдруг совершенно ослабла, затеплела. И так жарко захотелось туда… Волк встал и пошел. Широкие листья кустов били по лицу. Вдруг он кожей, своим звериным чутьем ощутил чей-то взгляд и обернулся. Веснянка стояла робко, держась рукой за ветку, как-то несмело, словно боясь шагнуть. И смотрела на него, будто даже просяще.

– Ты не там?

Тогда она решительно шагнула к нему, не отводя глаз, и сама вложила маленькую руку в его лапищу.

– Пойдем туда вместе. Я знаю, злые силы околдовали тебя. Я не верю, ты не волк, ты хороший. Твоя душа ведь не слепа. Пойдем. Это купальская ночь! Она всем поможет и освободит. Сейчас даже деревья разговаривают. Ты увидишь небо в чашечке цветка…