Эрнест Зариньш - Заговор пушистых хвостов

— Сотофа, а я как раз собирался навестить вас, прокравшись незаметно прямо к вашему тайному ходу. Ну, естественно, в этот раз поводом послужили отнюдь не твои воздушные кремовые пирожные, а нечто другое, что, пожалуй, сейчас волнует добрые две трети населения королевства. Ты же догадываешься, о чем я говорю?

— Да, пожалуй, могу предположить… А ведь вся проблема лишь в том, что на душе у Гурига скребут кошки.

Точнее одна кошка, а ещё точнее тот самый котенок, которого ты так добродушно решил на время нам одолжить.

Ещё вчера я лично уложила его спать на шёлковую подушечку, на пуфе в комнате, где мирно потрескивают дрова в камине, с утра обычно эту комнату проветривают слуги, и этот злосчастный день не стал исключением.

Кот нежился в своем мягком убежище, о чем сообщал всем окружающим тихим мурлыканьем.

Но стоило только слугам на секунду отвлечься, чтобы закрыть дальнее окно в огромном зале, как, повернувшись, они увидели лишь утоптанное местечко на подушке.

Кот буквально испарился. Слуги обыскали тут же все комнаты, на что ушло изрядное количество времени.

Но пушистого негодника нигде не было видно. Не пушистого хвоста, ни мягкой лапы.

Гуриг был вне себя от ярости. Его приказы, его бумаги, а что ещё важнее, его воспоминания, которые он в тайне ото всех начал тут намедни писать, оказались под угрозой.

Ведь, не смотря на то, что твой питомец добросовестно взялся за дело, всех серых и хвостатых тварей вывести ему за день явно было не под силу.

А теперь и вовсе, кроме толстых и откормленных не в меру королевских любимцев, которые мышей не ловили, возлежа на королевской кровати, гонять бандитов с серыми шкурками было некому.

Гуриг поначалу сам схватился за тапок, но потом передумал, и послал меня за тобой. Так что собирайся Макс, поедем во дворец. Амобилер уже под парами и ждёт нас.

Я пообещал выйти через полчаса, чтобы успеть переодеться.

Кроме того, мне нужно было оповестить Меламори, что было, пожалуй, самым страшным в этой истории, ведь тот сюрприз, который она так тщательно готовила ко двору Его королевского высочества Гурига теперь грозился испортиться, не дождавшись, пока его коснется гуриговская серебряная вилка.

Я судорожно стал искать выход из ситуации, и в потёмках моего воспалённого разума мелькнула искра.

«А что будет, -подумал я, — если выставить утку в коридор?»

Конечно же я имел ввиду коридор между мирами. Ведь время над ним не властно.

Вообщем данный, весьма своевольный и непредсказуемый коридорчик был использован явно не по своему прямому назначению, и я, переодевшись в новое бежевое лоохи, поспешил к амобилеру.

Параллельно я пытался нащупать у себя в кармане листок, которым со мной поделился тот мрачный, обросший незнакомец, который разыскивал этот милый кусочек шерсти на улицах Ехо.

Нашел, и у меня отлегло от сердца.

Но… уже очутившись в амобилер, трясущимися руками развернув его, я понял, что он безнадежно замок от завёрнутый в него рыбы, и прочитать, как же звали этого маленького сорванца решительно не представлялось возможным.

Я издал громкий возглас разочарования. Сотофа удивлённо уставилась на меня.

— Не важно, видимо нам придется искать черную кошку в темной комнате, при этом абсолютно не имея никаких Сотофа прыгнула от смеха.

— Макс, котенок был совершенно другого окраса, и ты сам это прекрасно знаешь.

— Да, знаю, но от этого не проще.

На горизонте показались сады, которые, как мне показалось, стали ещё красивее. Что же в них изменилось? Не было у меня времени обдумывать, ведь нас ждал Гуриг Великолепный.

Мы пролезли в потайной ход, а потом Сотофа бодро повела меня за руку по коридорам, украшенным прекрасными барельефами и картинами, изображавшими схватки с мятежными магистрами. Эти стены были мне уже знакомы, но тем не менее, как и в первый раз, вызывали трепет и восхищение.

— Как прекрасно оказаться дома, — заметила Сотофа, — пусть в доме сейчас и ужасный кавардак.

И, действительно, повсюду были разбросаны дорогие ботинки, шкафы были раскрыты, а ковры напоминали волны во времена буйного прилива.

— Прекрасно, Сотофа! -улыбнулся я, -а слугам не приходило в голову, что даже самый маленький котенок не может спрятаться под ковром, да ещё так, чтобы это не было бы заметно окружающим с первого взгляда?

— Дело скорее всего в том, что они решили перестраховаться. Знаешь, в таком деле не помешает.

И добавила уже наклонившись к моему уху:

— Гуриг зол как никогда. В таком состоянии бал бы мог превратиться в светопреставление со срывающимся с потолка люстрами и метанием молний в стиле древнегреческих богов.

Я не стал переспрашивать у неё, откуда она знает про пантеон величественных богов из Древней Греции, ограничившись лишь еле заметным кивком в ее сторону, выражавшие мое полное понимание сложившейся ситуации.

Надо сказать, что последние её слова были сказаны мне на ухо весьма кстати, потому, что буквально в этот же момент дверь распахнулась, и передо мной возник никто иной, как наш солнце подобный Гуриг, который, соответственно моему представлению о сложившейся нервной обстановке во дворце, нервно теребил огромную золотую брошь на своем роскошном костюме, при этом в другой руке нервно сжимая хлопчатый платок, обрамлённый кружевами.

— О, это вы? — обратился он ко мне, приподнимая свою бархатную шляпу, что являлось выражением высшей почтительности короля ко своим слугам.

Уже прибыли? Надо признаться, я несказанно рад вашему визиту!

Я, в свою очередь, встал на одно колено, как полагается, и спросил:

— Чем я могу служить вашему королевскому величеству?

— Как вы понимаете, я мог бы обратиться к Джуффину, но тот, как назло околачивается где-то неведомо где

При этом его нога начала нервно выстукивать что-то по паркетному полу, что лишь доказывало его взволнованное состояние.

— Так вот, я рад доверить вам свою тайну и попросить вас о помощи.

Я ещё раз склонил голову и стал ждать дальнейших инструкций.

— Дело в том, что государственные дела находятся в опасности… Нельзя ждать, пока эти хвостатые твари полакомиться каким-нибудь, крайне важным, отчётом от наших хлеборобов или бочкарей, в результате чего Ехо станет страдать от голода или от недостатка вина для трактиров, а то и для моего королевского погребка, сами понимаете…

Я кивнул, кому как не мне, постоянно уводящему из королевских подвалов бутылочки по две прекрасного королевского бальзама, не понимать таких очевидных вещей?

— Вы так переживаете за свои бумаги? Возможно тогда стоит просто спрятать в сейф? Или запереть в особую, специально для этого выделенную комнату?

— Да, но во-первых, мою библиотеку не уместишь в жестяной ящик, а во-вторых, к животным, как и к любимым книгам чаще всего привязываешься, хочешь снова и снова к ним прикасаться.