Анна Степанова - День середины лета [СИ]

— Любому мужчине твоего круга, господин высокий лорд! Не я придумал эту традицию!

— Да-да… Еще сейчас о долге напомни!.. — зло огрызнулся упрямый мальчишка. — Почему мне нельзя, если тебе можно, Огнезор?

"Вот он, твой главный вопрос…" — усмехнулся про себя Гильдмастер. Усталость завладела им всецело, не оставляя даже для досады места.

— Потому что мне тоже нельзя было, Илу, — озвучил он то, что давным-давно мучило. — Только не понял я вовремя…

Но чуял он, что разговор на этом не окончен. Мысли Илана все еще обращены в опасную сторону. А значит, и здесь их планы меняются! Пока не успел наделать юный лорд глупостей, придется его кое с кем познакомить…

Праздничная толпа колыхалась вокруг — разряженная, крикливая, надменно-самодовольная. Илл'а плыла над нею, была ею, в ней растворялась. Не видела и не слышала — но чуяла каждого всей душою, всем своим неправильным, не-живым и не-мертвым, естеством.

Это было странно. Пугающе…

Забавно.

"И дьявольски отвлекает, Снежинка!"

Такой родной, до каждого звука знакомый, мужской голос прозвучал где-то в ней — и над нею.

"Сейчас Его Божественность изволит показаться, а ты мешаешь мне осматривать гостей. Вдруг опять покушение? Мне нужна ВСЯ моя внимательность, а не те крохи, что остаются после твоих развлечений…"

Голос тянет ее к себе, привязывает, вырывая из бестелесного марева, — и вот уже разодетые придворные остолопы толкаются, мелькают рядом. Она же смотрит на них, и даже видит. Не своими — его — глазами.

"Ладно-ладно!" — шелестит ее ответ насмешливо. Беззвучный, неживой, словно сухие листья…

— Лорд Таргел! — томно липнет к НИМ незнакомая пышногрудая барышня, вызывая в Илл'е мгновенный приступ болезненной, горькой ревности. — Ах, слышал… ты слышал?… Такое!..

Но дослушивать бестолковые ахи не приходится. Острое чувство угрозы вышибает из Илл'ы дух.

"Где?! Где?! Где?!" — мечется единственная мысль.

"Эдан! — кричит она отчаянно. — Справа! И сзади!.."

Поздно!

Безликий человечек в ливрее швыряет в них огромный поднос, полный чаш и тяжелых кубков. Эдан отшатывается, пытаясь увернуться, — но другой лакей, позади, уже выкидывает резко вперед руку. Лезвие мелькает из-под манжет, стремительно пронзает воздух, рвет дорогую ткань серебряно-синего камзола, острым жаром пробивает тело…

"НЕ-Е-ЕТ!" — яростно вопит за них двоих Илл'а. И, всю себя собрав в единый всплеск, обрушивается на тварь с кинжалом. И бьет его, и бьет, и бьет…

"Лая, тихо, тихо…" — прорывается сквозь ее гнев родной голос.

Несостоявшийся убийца корчится на узорном мозаичном полу, задыхаясь в кровавой пене. Второй ужом прокладывает себе путь сквозь толпу, шумящую вокруг пока что с любопытством, без испуга, без визгов и крикливой паники. Но это, увы, ненадолго.

С двух сторон, по знаку Эдана, уже спешат к виновникам переполоха хмурые люди.

Напавшим не скрыться.

Они, впрочем, вряд ли надеялись…

— Пойдем отсюда скорее! Вот же дьяволы!.. — шепот Эдана срывается стоном.

"Он сильно задел тебя?" — пугается Илл'а. Но и сама чует: за ними кровавый след.

— Проклятье! — кусает губы бледнеющий Эдан. С усилием заставляет двигаться слабеющие ноги.

— Здесь… — задыхаясь, приваливается к стене, почти выпав в темную нишу тайного хода.

Их пропажи никто не заметил. Кровь размазана по узорам пола дюжинами золоченых каблуков и длинных шлейфов…

"Не двигайся, я постараюсь тебя исцелить", — пытается совладать с испугом Илл'а. Они ведь пробовали раньше! У них тогда вышло!

И что с того, что были то лишь царапины?..

Она справится, она не может не справиться!..

И девушка отпускает себя, безоговорочно, полностью растворяясь в НЕМ.

Глубокая рана находится сразу.

Плохая, плохая рана!.. Не завопи она тогда — могла бы стать и смертельной.

Эдан шипит от неприятного, царапающего чувства — словно душу его тянут изнутри. Глаза его очень быстро выцветают, и Илл'а боится, что им попросту не хватит сил…

Но кровь уже остановилась — и теперь стягиваются края раны, темнеют свежей коркой, оставляя некрасивый рубец.

"Прости, не смогу без шрама…" — с тяжелым облегчением шепчет девушка.

— Плевать! Я не девица на выданье! — хмыкает устало мужчина.

"Боги! Это было так… близко!" — кажется, последняя мысль пришла к ним обоим…

Илл'а дернулась, открывая глаза, еще с ужасом вспоминая свой сон.

Грохотом, проклятьями взорвалось из-за стены. Девушка вскочила, путаясь в одеяле, кинулась к двери, захлебываясь в заполошном биении пульса.

Соседняя комната была не заперта.

— Эдан, что случилось? Эдан?..

Опрокинутый таз для умывания, вода на полу повсюду — и Таргел, стаскивающий с себя насквозь мокрую рубаху и ругающийся совсем не по-высокородному.

— Дьяволы, Илл'а! Тебя не учили стучать? — рыкнул он зло, и вдруг осекся. — Илл'а?..

Комната поплыла перед глазами, а девушка осела у стены.

На загорелом боку светловолосого лорда змеился такой знакомый уродливый шрам…

Она уж точно не спала сейчас!

Да и были ли вообще ТЕ сны снами?..

— Ты в порядке? — с беспокойством склонился к ней Таргел. Тревога сделала его усталым и… человечным, что ли? Куда только подевался каменный холод черт?..

Илл'а грустно усмехнулась, с усилием растягивая дрожащие губы.

— Все хорошо… Испугалась, что ты опять… как вчера… — она неловко встала, избегая его протянутых рук. — Заботы последних дней не пошли мне на пользу… Но не волнуйся! — опомнившись, добавила поспешно. — Ко встрече с обращенным я готова. Она ведь состоится, Эдан?..

— Я не отступаюсь от своих слов. Тебя проводят к пленным после полудня.

Его голос был сухим, а взгляд болезненным и странным.

И лишь за дверью осознала девушка, что трижды назвала его именем, которым он ей никогда не представлялся.

Бродячие крамские псы сбегались на казнь, как на праздник. Двуногие, одетые кто побогаче, кто в лохмотья — для НЕГО, Пса прирученного, были они лишь уличными шавками, не знающими пока крепкой хозяйской руки. "Свободные имперцы", как они себя звали, сейчас галдели да визгливо грызлись, брехали с гордостью о собственной важности, не замечая у себя за спиной неторопливых и бесшумных, настороженных черных волков.

Пес видел их в толпе — нет, скорее, чуял. Потому и удавалось ему прятаться до сих пор, хотя прочих здесь давно переловили. Но он знал, что к черным вскоре явится вожак. И ждал того с растущим нетерпением — ведь, может статься, именно ему, последнему из псов хозяйской стаи Крама, удастся-таки сомкнуть клыки на сером горле главного Волчищи!

И хозяин, возможно, в благодарность тогда позволит даже приучить к ошейнику новых псов — точно так же, как приучили совсем недавно и его!