Анна Степанова - День середины лета [СИ]

Те обнаружились невдалеке — по другую сторону от плюющегося, едва тлеющего под дождем костерка. Серые от усталости, с одинаково блеклыми, выцветшими от истощения глазами, они жались под одним одеялом, спасаясь от холодных не по-летнему капель, — не в объятии, но лишь в попытке опереться на плечо соседа. Передавали из рук в руки знакомую, не раз на памяти Илана испытанную, флягу с укрепляющим настоем, неуклюже сжимали горлышко в трясущихся пальцах, прикладывались дрожащими губами, помогая друг другу, перемежая раздраженное шипение истерическими, невеселыми смешками. Болезненно щурились: на тускнеющие с каждой минутой угли, не находя ни сил, ни желания подбросить хоть веточку; на тоскливое графитово-желтое небо, не дающее никакой надежды на ясный день; на синие вены, ярко проступившие под белой кожей, на бледные радужки — водянисто-зеленую, размыто-голубую — лицо к лицу, глаза в глаза…

— Какое дивное зрелище! — не сдержал хриплого, жалкого от слабости смешка лорд-наследник. — Опять я все проспал! И что же тут случилось?

Они переглянулись, ища друг у друга совета.

— Сначала ты расскажи… жрица, — попытался выдавить ободряющую улыбку наставник, осторожно сжимая девичью ладонь.

— О, так я уже не "недоучка"? — тепло поддела Огнезора девушка.

Она казалась изнуренной, но почти счастливой, — оттого ли, что справилась с коварной чужеземной заразой, спасла спутника и (смел Илан надеяться) друга? Или оттого, что мужчина рядом с нею сейчас не сторонился, не плевался ядовитыми словами, тоже чересчур уставший, чтобы опять играть в эту непримиримую войну с самим собою?..

Но короткий миг эйфории быстро остался в прошлом. С каждым словом Илл'а сильнее мрачнела и хмурилась.

— Этой напастью Взывающих, похоже, не Боги прокляли… — заявила она первым делом. — Слишком уж привязка к одаренности постоянная и крепкая, у природных болезней такой не бывает… Передается через телесные жидкости, цепляется ко всем без разбору — вот только одаренный ее даже не почувствует, а обычный человек без целителя очень скоро умрет в мучениях…

— Думаешь, недруги пришельцев постарались? — заинтересовался лорд-наследник. Неведомые союзники в деле истребления врагов им вполне бы пригодились…

— Скорее, сами же эту мерзость и вывели! — немедленно разбил его надежды Огнезор. — Чтобы одаренных в мятежных городах выявлять. Или рабам своим в наказание…

— Или для власти над ними, — глухо перебила девушка. — Тот Пес, что напал на нас, по всему выходит, не имперец. Он болен был не один месяц — значит, его те корабли привезли… И свои давали ему какое-то средство, не позволяя болезни совсем уж сожрать тело, но и не излечивая полностью. Затем спустили с поводка, оставив без надзора — и без лекарства тоже…

— Не хочешь в землях Сорока Князей сдохнуть, — на цепи сиди… — ядовито процедил наставник. — Ловко придумали, господа Взывающие! Ведро зараженой крови в колодец — и целое селение само на поклон явится! Да еще и горло под ошейник подставит всего-то за жалкие подачки от их шарлатанов-целителей!..

— Власть не над жизнью — так смертью… — обронил Илан с тяжелой ухмылкой, переиначив слова из присяги темного мастера, отчего Огнезор заметно вздрогнул, на миг сильнее сжал Илл'ыну ладонь — и отпустил, явно с неохотой. Убрал руку, встал, выпутавшись из-под теплого одеяла, и занялся, наконец, почти догоревшим костром.

— Но почему тогда зараженых в столице не спустили? — вслух принялся раздумывать юноша.

— Слишком приметно? — предложил вариант Гильдмастер. — Слишком хлопотно? Их мало пока, лекари слабы и плохо обучены — с большим мором не управятся. Зато на Восточных островах, наверняка, во всю ширь развернулись…

— Мы должны сообщить в Храм! — услышав это, вскинулась Илл'а. Вздернула подбородок, воинственно сжала кулаки, готовая бороться со спутниками.

— Кто же спорит, — хмыкнул Огнезор. — Должны. И сообщим. Письмо напишем… Заодно и лечение опишешь. Как-никак — твое личное изобретение. Думаю, за это Храм тебе лицензию безо всяких испытаний выдаст…

— Правда? — глаза девушки загорелись надеждой. — Хотя, если не поверят, я могу им Илана предъявить…

— А вот это ни к чему! — голос мастера мгновенно стал холодным. — Ты и слова об Илане не скажешь. Никому. Никогда. Понятно?..

Илл'а вздрогнула, сгорбилась под промокшим одеялом.

— Понятно, — отвернувшись, выдавила сквозь зубы.

Наставник лишь тяжело вздохнул, как всегда, не собираясь оправдываться.

— Ни дьявола тебе не понятно! — добродушно заговорил Илан. — Я наследник благородного рода, Илл'а. Значит, должен так или иначе этот род продлить. Неизвестная же хворь — прямая тому угроза. Так что если хоть кто-то заподозрит… Чудесные родственнички быстро отправят меня к праотцам и найдут замену, с молчаливого согласия всего благородного собрания… Я не в том положении, чтобы рисковать…

— А на Таргела не смотри, — добавил он, перехватив косой взгляд лекарки, — его титул ненаследственный, получен за личные заслуги и никаких родовых обязательств не налагает… — последние слова прозвучали почти обиженно.

— Угу, я счастливчик, — с мрачной иронией пробормотал Огнезор, пристраивая над костром котелок с водою. — Живу, как мне вздумается. И по здешним болотам шатаюсь исключительно из склонности к бродяжничеству…

Илан сделал вид, что смутился.

— Бумагу доставай, — оттерев от сажи руки, скомандовал мужчина. — Гербовую, Императорской канцелярии — для Гутора послание составлять. И обычную — моим людям весточку…

Над плотным вощеным листом с вензелями Илл'а с Иланом пыхтели вдвоем, полою плаща прикрывая послание от надоедливого дождя, усердно подбирая слова да отчаянно стараясь не опрокинуть с колен неудобный походный письменный набор. Юноша составлял заковыристые фразы, блистая навыками придворной дипломатии и хвастаясь изящным почерком, жрица же сухо надиктовывала историю болезни "неизвестного путника, встреченного в восточных болотах".

Гильдмастер в это время что-то быстро выводил заточенным угольком на примятой серой бумаге, подложив под нее одолженный у Илл'ы крохотный походный травник — вторую (по словам их спутницы) непременную вещь, что обязана быть в кармане балахона каждой храмовой девицы. Первую — сборник божественных гимнов — оная девица потеряла еще на нечестивых улицах Крама, о чем не слишком-то сокрушалась, даже для виду…

Котелок закипел. Наставник, оторвавшись от своего "вестника", бросил в воду кусок солонины, высыпал скудные остатки крупы из их запасов, хмуро потряс уже пустой мешочек и, подумав, добавил в свое варево пучок привядших травок, видать, собранных Илл'ой еще к прошлому (вчерашнему ли?) обеду.